Да и могло ли быть по-другому, если большая часть местного поголовья автомобилей вообще никогда не видела снега? Половина ещё до вечера будет торчать из кюветов, и «Скорая» потащит в больницы переохлаждённых… если не обмороженных. Ноль по Цельсию в здешних местах был едва ли не климатической катастрофой. Подумав об этом, шериф Мак-Рилли невольно вспомнил родные холода и выругался – длинно и сочно. Так, как было принято ругаться в краях, где он вырос. По глубокому убеждению шерифа, здешний народ даже материться толком не умел…
Его «Гранд Чероки» тем временем припарковался около входа в заведение «У Теда».
Прелесть маленького городка – если, конечно, этот городок вообще стоит доброго слова – состоит в том, что его население относится друг к дружке почти по-родственному. Когда-то, много лет назад, Мак-Рилли был здесь новичком. Чужаком из внешнего мира, объектом постоянных «проверок на вшивость». С тех пор на его глазах успело вырасти целое поколение. Прежние мальчишки называли его «дядя Джон», а девчонки… девчонки откровенно строили ему глазки.
Не являлась исключением и дочка Теда, стоявшая за стойкой папиного заведения. Суровый шериф годился ей в отцы, но с каких это пор такие мелочи, как разница в возрасте, смущают нынешнюю «отвязную» молодёжь?..
Другое дело, этот родственник Стивена Сигала был неприступен, точно скала Палпит, главная туристская достопримечательность их городка.
Дороти даже гадала с подружками, каких кровей был горбоносый красавец с лихой проседью в вороных волосах. Шотландская фамилия не в счёт, такие фамилии и у негров бывают. Не то чтобы происхождение шерифа имело какое-то значение, но ведь любопытно же.
Однажды она прямо спросила его об этом, когда Мак-Рилли по просьбе папаши извлёк её с сомнительной дискотеки и вёз к родителям, под домашний арест. Терять было нечего, и девчонка решилась:
«Дядя Джон, а вы этнически кто?»
Мак-Рилли ответил не моргнув глазом:
«Еврей».
Шуточки у него были, однако.
– Здравствуйте, дядя Джон! – обрадовалась Дороти, заметив в дверном проёме поджарую фигуру шерифа. Поправила свечку, воткнутую в бутылку, и похвасталась: – А у нас света нет. Уже часа два!
– Приплыли, – буркнул Мак-Рилли. То, что с утра во всем городе напрочь вырубилась связь, он уже знал. Причём вырубилась очень по-хитрому, на трезвую голову не разберёшься. Даром ли на середине Линкольн-стрит весь день торчит красный микроавтобус телефонной компании и здорово мешает движению. Хотя какое там движение, по нынешней-то погоде. Хуже то, что ещё со вчерашнего дня почти поголовно стали «глючить» мобильники. А теперь ещё, оказывается, и электричество медным тазом накрылось.
«Действительно, приплыли. Городишко того и гляди точно замёрзнет…» – подумал шериф. Если уж у Теда могут предложить только ветчину с вареньем и холодный чай, значит, дела в корень плохи. Это только в кино несгибаемая Америка дружно и с неизменным успехом борется то со стихийными бедствиями, то с нашествиями инопланетян. В реальной жизни, если час-другой не включаются тостер, хлеборезка и картофелечистка, всё катится в жопу. Ни тебе у кого ни дровяных печек, ни сохраняемых на чердаке керосинок, а костёр без покупных углей и баночки «по джига» умеет развести только инструктор бойскаутов. Ну там, ещё шериф.
Что же будет, если придётся по-настоящему туго?..
Тем не менее Мак-Рилли молча и не торопясь – должен ведь кто-то олицетворять спокойствие и надёжность! – съел пару толстых мясных трубочек, начинённых брусничным джемом, запил их приторным чаем и, швырнув на стойку засаленный доллар, вышел наружу.