Старушка перевела взгляд на рыбок в аквариуме. И, наконец решившись, посмотрела на Аомамэ в упор.
— О смерти собаки, охранявшей приют, Тамару тебе уже рассказал?
— Да, я слышала.
— Дикая, непостижимая смерть… — Хозяйка поджала губы. — А теперь еще и малышка Цубаса пропала.
У Аомамэ вытянулось лицо:
— Как пропала?!
— Исчезла куда-то. Кажется, прямо среди ночи. Утром ее никто уже не видел.
Кусая губы, Аомамэ пыталась что-нибудь сказать. Но подходящих слов на ум не приходило.
— Но… Ведь вы говорили, что девочку не оставляют одну! — воскликнула она. — И что в ее комнате всегда ночует еще кто-нибудь для надежности.
— Да, но странное дело: этой ночью женщина, которая с ней оставалась, уснула так крепко, что вообще ничего не слышала. Утром проснулась, а постель Цубасы пуста.
— Значит, ребенок пропал на следующую ночь после гибели пса? — уточнила Аомамэ.
Хозяйка кивнула:
— Пока не знаю, есть ли здесь какая-то связь… Но так и чудится, в этом есть что-то общее.
Блуждающий взгляд Аомамэ задержался на золотых рыбках. Хозяйка перехватила его и посмотрела туда же. Две рыбки, едва заметно шевеля плавниками, не спеша перемещались туда-сюда по стеклянному водоему. Лучи летнего солнца так чудно преломлялись в воде, что невольно казалось, будто подглядываешь за жизнью на дне океана.
— Этих золотых рыбок я купила для Цубасы, — объяснила хозяйка. — Здесь, в Адзабу, проходил праздник улицы, я вывела девочку погулять. Все-таки долго сидеть в четырех стенах вредно для здоровья. Тамару, конечно, всю дорогу был с нами. Вот там в одном магазинчике и купила рыбок, а заодно и аквариум. Уж очень они ей понравились. Когда поставила у нее в комнате, она целый день на них глядела, не отрываясь. А сегодня, когда малышка пропала, я забрала аквариум сюда. Тоже весь день гляжу и не могу отвести глаз. Ничего больше не делаю — просто сижу и смотрю. Как ни странно, это занятие никогда не надоедает. До сих пор не пробовала так долго и пристально разглядывать аквариумных рыб.
— Но куда же девочка могла уйти? — спросила Аомамэ. — У вас есть догадки?
— Ни малейших, — ответила хозяйка. — В ее жизни нет родных, у которых можно укрыться. Насколько я знаю, идти в этом мире ей совершенно некуда.
— А может, кто-то увел ее насильно? Об этом вы не думаете?
Хозяйка качнула головой — нервно и коротко, словно отгоняя назойливого комара.
— Нет, это исключено. Увести ее насильно никто не мог. Случись такое, проснулся бы весь приют. Кто-кто, а эти женщины спят всегда очень чутко. Я думаю, Цубаса ушла по собственной воле. На цыпочках, чтобы никто не услышал, спустилась по лестнице, тихонько отперла дверь и ушла. Как раз это я могу представить легко. Пройди она к воротам мимо сторожевого пса, тот и тявкнуть бы не посмел. Хотя собака умерла прошлой ночью. А девочка даже не переоделась. Хотя одежда была для нее приготовлена и сложена прямо у постели, она так и ушла в пижаме. И денег с собой не взяла…
Аомамэ еще больше нахмурилась:
— Одна? В пижаме?
— Именно, — кивнула хозяйка. — Куда может отправиться ночью десятилетний ребенок — один, в пижаме, без денег? Да это просто немыслимо! Но я не считаю, будто произошла какая-то аномалия. Наоборот, нечто подобное должно было случиться рано или поздно. Вот почему я даже не пытаюсь разыскивать бедное дитя. А только сижу и разглядываю рыбок. — Хозяйка бросила взгляд на аквариум, затем снова обратила его к Аомамэ: — Просто я уже понимаю: искать ее бесполезно. Она теперь там, докуда нам не дотянуться…
Сказав так, старушка отняла руку от подбородка и выдохнула — так протяжно, словно сбрасывала все напряжение, что накопилось в душе.