Как островки в море пыли, они дожидались так и не случившегося строительного бума.
Одна из здешних улиц: Рю-стрит, гласила надпись на табличке, — и являлась тем центром, вокруг которого собирались птицы. Вымотанных полетом пернатых здесь было гораздо больше, чем на прилегающих улицах; они щебетали и чистили перья, устроившись на карнизах, печных трубах и телевизионных антеннах.
Кэл внимательно смотрел в небеса и на крыши, шагая по Рю-стрит. И вот (один шанс из тысячи) он увидел свою птицу. Одинокий голубь рассекал стаю воробьев. Кэл долгие годы вглядывался в небо, дожидаясь летящих домой голубей, и приобрел орлиное зрение. Он мог узнать любую знакомую птицу по дюжине особенностей ее полета и теперь нашел Тридцать третьего, без сомнений. Но пока он смотрел, голубь исчез за крышами Рю-стрит.
Кэл снова пустился в погоню по узкому переулку, который почти посередине улицы вклинивался между домами с террасами и выводил в другой переулок, пошире, тянущийся за рядом зданий. Место оказалось порядком запущенным. Всюду громоздились кучи мусора, одинокие урны были перевернуты, их содержимое разбросано вокруг.
В двадцати ярдах от того места, где находился Кэл, шла работа. Два грузчика выволакивали кресло со двора за домом, а третий стоял и глазел на птиц. Несколько сотен пернатых собрались в том дворе, расселись по стенам, оконным карнизам и перилам. Кэл прошел по переулку, высматривая голубей. Он заметил с дюжину или больше, но беглеца здесь не было.
— Что вы думаете по этому поводу?
Кэл был теперь в десяти ярдах от грузчиков, и один из них — тот, что стоял без дела — обратился к нему с этим вопросом.
— Понятия не имею, — чистосердечно ответил Кэл.
— Может, они собираются улетать? — предположил младший из тех, что тащили кресло. Он опустил на землю свою половину груза и уставился в небо.
— Не говори глупостей, Шейн, — отозвался его напарник, уроженец Западной Индии. Его имя было вышито на спине комбинезона — Гидеон. — С чего бы им улетать посреди клятого лета?
— Слишком жарко, — сказал третий. — Вот в чем причина. Слишком, черт побери, жарко. У них от жары мозги плавятся.
Гидеон тоже отпустил кресло и привалился к стене заднего двора, извлек из нагрудного кармана зажигалку и поднес к наполовину выкуренной сигарете.
— А неплохо быть птицей, — помечтал он вслух. — Пока тепло, болтаешься здесь, а как хвост подморозит, сваливаешь куда-нибудь на юг Франции.
— Птицы живут недолго, — заметил Кэл.
— Правда? — переспросил Гидеон, затягиваясь. Потом пожал плечами. — Недолго, зато весело. Меня вполне бы устроило.
Шейн дернул себя за редкие светлые щетинки, которые, видимо, считал усами.
— А вы разбираетесь в птицах, да? — спросил он у Кэла.
— Только в голубях.
— Гоняете их, что ли?
— Время от времени…
— Мой зять держит гончих, — сообщил третий грузчик, стоявший без дела.
Он посмотрел на Кэла так, будто это совпадение было настоящим чудом, которое можно обсуждать часами. Но Кэлу пришел в голову только один вопрос:
— Собак?
— Точно, — подтвердил грузчик в восторге от того, что они понимают друг друга. — У него их пять. Правда, одна умерла.
— Жаль, — произнес Кэл.
— На самом деле не жаль. Она совсем ослепла на один глаз и ни черта не видела другим.
После этих слов грузчик загоготал, и беседа зашла в тупик. Кэл снова сосредоточился на птицах и улыбнулся, разглядев на самом верхнем карнизе своего голубя.
— Я его вижу, — сказал он.