Первые сутки они несли службу бодро, ничем не отвлекаясь, но потом стало скучно. Вокруг этих бараков нигде ни души, только степь, глазу не за что зацепиться. Ну от кого они должны охранять эти бараки? Кто сюда придет? В степи по колено снега.
А давай сходим в деревню, предложил Николай, старший товарищ Виктора.
А зачем? не понял Виктор.
Водки купим, может еще чего ни будь. Веселее будет, пояснил Николай.
Ну и куда мы пойдем? Нигде ни одного ориентира. Заблудимся, засомневался Виктор.
Не заблудимся, заверил его Николай. В какую сторону идти я примерно знаю, летом один раз ходил. А обратно по своим же следам дойдем.
А если проверять приедут?
Если пойдем сразу после обеда, то, до того, как стемнеет, уже вернемся, и никто ничего не заметит, до деревни каких ни будь восемь километров, продолжал убеждать Николай.
В обед они быстренько съели привезенную им еду и собрались в путь.
Автоматы и штык-ножи нужно под бараком спрятать, сказал опытный Николай.
Так и сделали, и налегке пошли в деревню. Но идти по глубокому снегу было не так-то просто. В некоторых местах снежный наст правда держал нормально, и идти по нему было легко, но чаще всего снег проваливался, каждую ногу тогда приходилось с трудом вытаскивать из снега, немного переставлять ее вперед, и снова проваливаться. Еще не прошли и полпути, а уже оба были мокрыми от пота. Когда увидели посаженные вдоль дороги деревья, сразу стало веселее, наконец-то они видели ориентир, и теперь уже точно знали, куда им нужно двигаться. Николай сказал, что теперь им идти по дороге не больше двух километров. Когда вышли на дорогу, то услышали звук мотора приближающегося автомобиля. На всякий случай спрятались в кювете. И не зря. Это бала машина их командира батальона, который зачем-то тоже поехал в деревню. Теперь нужно было в кювете ждать, пока командир не проедет обратно. Встреча здесь с командиром как-то не входила в планы самовольщиков. Они залегли в кювете за деревом, и стали ждать возвращения командира. Ждать пришлось довольно долго. Вспотевшие тела обоих уже совсем задубели на морозе, а командир все не возвращался. Когда уже начало темнеть, командир, наконец то, проехал обратно. После этого, чтобы хоть немного согреться, бегом побежали в магазин. Купили бутылку водки, колбасы, печенье и сахар. Нужно было торопиться обратно, так как темнело очень быстро. Слишком много времени они потеряли, пока лежали в кювете, ожидая возвращения командира. Выпили по паре глотков водки, чтобы согреться, закусили колбасой, и побежали обратно. Когда добежали до того места, где они с поля вышли на дорогу, уже сильно стемнело, но свои следы они, все-таки, нашли. Но ним и пошли обратно. Но темнело очень быстро и поднялась метель. Сначала шел небольшой снег, а потом завьюжило так, что света белого не видно было. Следы, по которым они собирались идти обратно, совсем замело. Если бы было светло, то может быть они и смогли бы их различить даже заметенными, но было очень темно, и они их окончательно потеряли. Шли наугад, надеясь, что идут правильно, утопая в снегу и проклиная все на свете.
Прошло уже часа три, как они пробирались обратно по глубокому снегу. Сил идти больше не было, да и заблудились они окончательно, куда дальше идти не знали. Решили лечь на снегу отдыхать, если не замерзнут, то здесь дождаться рассвета, и уже потом решать, куда идти дальше. Не признаваясь в этом друг другу, с жизнью они уже мысленно попрощались. Вряд ли они, при такой метели, доживут до утра, замерзнут. Пролежали на снегу около часа и задубели окончательно. И силы не вернулись, и двигаться уже совсем не хотелось. Вдруг Виктор увидел вдали свет фар.
Коля, смотри, там какая-то машина едет, сказал он товарищу.
Коля посмотрел в ту сторону, и вздох облегчения вырвался у него из груди.
Это нам ужин везут, сказал он. Видишь, сначала фары светили в нашу сторону, а теперь светят в противоположную. Я знаю это место, там излучина реки. Они дальше поедут на мост, им еще километров двадцать ехать. Значит нам нужно идти влево. Нам всего с километр осталось идти.
Откуда и силы взялись. Самовольщики встали на ноги, и как можно быстрее пошли дальше. Когда приехала машина с ужином, они уже были на месте, и даже немного отдышаться успели. Но больше в самоволки Виктор не ходил, хватило и одного раза. Ведь они спаслись только чудом. Он четко для себя усвоил с местной природой шутки шутить нельзя.
Досрочная победа
Виктор еще любит рассказывать о том, как, благодаря ему, их полк «войну» выиграл. Ну не совсем войну. Они тогда одержали победу над противником на учениях.
Как-то, уже после случая с самоволкой, старослужащие солдаты увидели рисунки в тетрадке у Виктора, и попросили нарисовать им подобные картинки в дембельские альбомы. В свободное время Виктор и оформлял эти альбомы. За этим занятием как-то застал его командир батальона. В итоге Виктора, в качестве художника, привлекли к оформлению ленинской комнаты. Ленинская комната понравилась командиру полка, и он поинтересовался, кто ее оформлял. Вот так Виктор и стал писарем при штабе полка. Писарем правда он был только в «мирное» время, в штате он так же стоял в батальоне, и во время учений по-прежнему выполнял обязанности наводчика во взводе противовоздушной обороны. С тех пор уже много воды утекло, сейчас он заместитель командира взвода, и уже дослужился до звания старшины, но по-прежнему трудится писарем при штабе полка. В его обязанности входит ведение графика нарядов по полку для офицеров и прапорщиков, и рисование карт для учений. С картами он вообще прекрасно справляется, лучше многих офицеров. Недавно, когда в выходные командир полка уехал на рыбалку за 200 км от расположения части, в части объявили тревогу. Предстояли очередные учения. Нужно было срочно подготовить карту для этих учений и через два часа отправить ее с нарочным командиру дивизии для утверждения. За командиром полка нарочного конечно послали, но он приедет только часов через пять. Начальник штаба полка пришел в комнату, в которой работал писарь.
Витя, а ты сможешь сам, без командира, карту нарисовать? спросил он.
Если дадите прочитать приказ на учения, то смогу, ответил Виктор.
Ничего не напутаешь? все еще сомневался начальник штаба.
Постараюсь не напутать, пообещал Виктор.
Через полтора часа он был уже с готовой картой в кабинете начальника штаба.
Товарищ подполковник, карта готова, доложил он. Осталось только поставить подпись командира. Вы распишетесь?
Я не могу, возразил начальник штаба. Нужна подпись именно командира полка.
Ну за него распишитесь, не видел в этом особой проблемы Виктор.
Я не умею за него расписываться, возразил начальник штаба.
Если разрешите, то я могу расписаться за командира, предложил Виктор.
Так и сделали. Карту вовремя отправили с нарочным командиру дивизии. Как потом сообщил нарочный, командир дивизии утвердил только их карту, все остальные забраковал и отправил на доработку. После этого случая, Виктор пользовался абсолютным доверием и у начальника штаба полка, и у командира. Оба обращались к нему уже не по званию, а исключительно по имени. И жил Виктор при штабе припеваючи, в казарму батальона приходил только спать. Доставал его иногда только командир взвода разведки, старший лейтенант Ершов. Как только он появлялся в комнате писаря в штабе, сразу же делал Виктору какое ни будь замечание.
Старшина, почему сидим, когда старший по званию в комнату входит? Совсем устав забыли? говорил он, если Виктор что-то делал сидя за столом.
Старшина, опять воротничок расстегнут? делал он замечание, если Виктор стоя рисовал карту.