Владимир АндриенкоПод чужим знаменем: Курсант из Дабендорфа
ПрологНепрофессионал.
Москва.
Управление НКГБ СССР.
1943 год.
Начальник 2-го управления комиссар государственной безопасности Максимов понял, что его агенты в Дабендофе провалились. Связи с группой больше не было. Они уже пропустили четыре сеанса. Надеяться не на что, и нужно готовить доклад начальству. И на этот раз не Меркулову, но лично Генеральному комиссару Берии.
За операцию отвечал Максимов персонально. И капитан госбезопасности Наумов был его ставленником.
Берия тогда сказал Максимову:
Смотри, Максимов! Мне нужно знать, что происходит в Дабендорфе. Немцы не просто так создали там школу для наших предателей. У истоков стоит генерал Гелен! Руководитель отдела «Иностранные армии Востока». В его руках вся оперативная разведка на советско-германском фронте!
Я это понимаю, Лаврентий Павлович!
Вся эта сволочь, что собралась под крылом у Власова доставит нам еще много хлопот. И я хочу знать, что они затевают!
Власов уже два раза посетил Дабендорф. И мы получили первые донесения от группы. Школа в Дабендорфе под контролем четырех разных ведомств. Начальником школы назначен генерал Трухин. Бывший генерал-майор Красной армии. Попал в плен к немцам в июле 1941 года.
Я знаю кто такой Трухин, Максимов. И этот контроль четырех ведомств не дает мне покоя. Каково основное направление подготовки?
Методика и практика пропагандистской деятельности.
А диверсионная деятельность в наших тылах?
Таких сведений у нас нет. В школе проводятся политические занятия, уделяется время строевой и физической подготовке.
Именно! Физической! Боюсь, что эта школа не так проста!
Я буду докладывать товарищ Генеральный комиссар!
Иди, Максимов!
И вот группа провалена. Основная операция ничего не принесла! А других подготовленных агентов у него нет! Максимов вызвал к себе своего заместителя старшего майора Нольмана.
У нас беда, Иван Артурович, сказал Максимов.
Дабендорфская группа? догадался Нольман.
После ареста капитана Наумова была только одна шифровка.
Нольман сказал на это:
Значит, Наумов пошел на сотрудничество. Если бы он молчал, то группа выходила бы на связь.
Мы не знаем, что могло там случиться, Иван Артурович. Не стоит делать преждевременных выводов.
Я только констатирую факты, Владимир Иванович. Никогда не считал Наумова хорошей кандидатурой.
Они дали 5 «концертов», Иван Артурович.
Всего 5 «концертов». А последняя шифровка сообщала о провале Наумова. И в гестапо ему смогли развязать язык. Он сдал всех.
Максимов согласился с Нольманом. Скорее всего все было именно так, хотя сам Максимов верить в это не желал.
И теперь только ты, Иван Артурович можешь спасти положение. Ты сразу не согласился с моим планом и у тебя есть запасной вариант. Скажи мне что он есть.
Есть.
Пришло время задействовать его, Иван Артурович. Я не хочу докладывать о провале операции. Нам нужна группа в Дабендорфе. Что у тебя есть? Говори!
Студент истфака МГУ имени Ломоносова Андрей Рогожин.
Студент?
Именно так.
Он закончил разведшколу?
Нет, Владимир Иванович. Он пока даже не знает, что я выделил его среди иных студентов.
Ты сейчас серьезно, Иван Артурович?
Более чем. Владимир Иванович. В Дабендорфе работает группа профессионалов из СД. Возглавляет группу барон фон Дитмар. Я помню его по делу Воскобойника. И если они раскрыли Наумова, то нам нужен непрофессионал.
Объясни, Иван Артурович.
Рогожин, которого я приметил, был мне рекомендовал Ириной Ланской.
Но Ланская была в группе Наумова! И если группы больше нет, то и Ланскую взяли в гестапо.
Именно поэтому нам и нужен Рогожин. Он не разведчик. Но владеет четырьмя языками. Сын профессора.
Языки это хорошо. Но чем нам поможет то, что он непрофессионал?
Я давно присматриваюсь к этому молодому человеку, Владимир Иванович. И на его примере я думаю опробовать новый метод.
Что за метод?
Мы станем играть с СД. Причем опыт работы против Дитмара у меня уже есть.
Иван Артурович, ты снова задумал авантюру?
Все мои авантюры пока приносили хорошие плоды. И что мы сейчас теряем?
Максимов согласился. Нужно снова довериться Нольману. Так он поступал уже не один раз и жалеть о доверии к старшему майору ему пока не приходилось
***
Нольман приказал доставить к нему студента Андрея Рогожина. Тот на следующее утро сидел у него в кабинете на Лубянке.
Здравствуйте, Андрей. Я старший майор Нольман.
Я не понимаю, товарищ Нольман, почему меня арестовали?
Вас никто не арестовывал, Андрей. Вас просто попросили проехать в управление НКГБ на Лубянку. Разве вам кто-то сказала, что вы арестованы?
Нет, но
Вот и отлично, товарищ Рогожин.
Тогда почему я здесь?
Я хочу с вами говорить и предложить вам работу.
Работу?
Да. Вы ведь хотите попасть на фронт?
Я?
Но вы подавали заявление?
Мне сказали на фронте большая нужна в военных переводчиках.
Это так.
Я владею немецким и мог бы служить на такой должности.
А я хочу предложить вам иную работу, Андрей. И там пригодится ваше знание немецкого языка.
Это работа в НКГБ?
Работа на той стороне. Андрей.
На той стороне? Вы хотите сказать
Да. Работа в разведке. И я знаю, что вы пока имеете самое смутное впечатление о такой работе. Но сейчас это не самое главное. Вы владеете немецким, и вы молоды. Мы не станем придумывать вам легенды. Вам не нужно учить чужую биографию. Вы останетесь Андреем Рогожиным. Вы не станете ничего скрывать от немцев. Вы расскажете им правду. О том, кто вы, и кто ваши родители.
А зачем это?
В итоге вы должны попасть в Дабендорф. Иной задачи я пред вами пока ставить не стану.
Дабендорф?
Это деревня в 40 километрах от Берлина. Там находится кадровый учебный центр, который носит название Отдел восточной пропаганды особого назначения.
И что это за отдел?
Школа для подготовки офицерских кадров для русских частей.
Русских?
Из тех, кто служит немцам. Школу создали по инициативе генерала Гелена и полковника фон Штауффенберга с целью подготовки пропагандистов восточных дивизий Вермахта.
И что я там буду делать?
То, что вы умеете лучше всего. Андрей.
Я вас не понял.
Вы будете учиться.
Учиться? У немцев?
Я не стану пока давать вам никаких заданий. Вам просто нужно попасть в Дабендорф.
Но что потом?
Потом с вами свяжутся. Андрей. На территории Дабендорфа размещаются редакции русских газет «Заря» и «Доброволец». И вы сможете впоследствии пристроиться корреспондентом в одну из них, учитывая ваше образование.
Но как я попаду в Дабендорф?
Это, я уверен, произойдет само собой.
Это как же?
Вы отправитесь на фронт, как и хотели. Но не военным переводчиком, а рядовым в пехоту. Я организую вам попадание в плен к немцам.
В плен?
Именно. Вас не должны убить и мои люди в агентурной разведке сделают все, чтобы вы достались немцам невредимым. А там уже дело техники. Вы попадете в лагерь для военнопленных и когда к вам придут вербовщики вы запишетесь в РОА.
В РОА?
К предателям Родины, товарищ Рогожин. Вы захотели жить и пошли служить немцам. Вот и все. Все пойдет естественным путем.
Но что мне там делать?
Я уже сказал учиться военному делу. И попутно знакомиться с другими людьми, что предали Родину.
Но разве не нужна для такой работы специальная подготовка?
Очень нужна, товарищ Рогожин. Но у вас этой подготовки не будет. Вернее неделя для подготовки у вас есть. Вы ведь пока не военный?
Нет.
Вот и отлично. Станете новобранцем и попадете в плен. Учить легенду вам не нужно. Вы расскажете свою собственную жизнь. Исключение составит только этот разговор со мной. Об этом говорить не нужно ни при каких обстоятельствах.