Пудов Глеб - Уральская бытовая утварь и посуда XVIII века стр 13.

Особенностью медного дела Петербурга стало то, что значительную роль в нем играли иностранцы. Кроме упомянутых выше, известен работающий в «Канторе от строений» «медного, литейного и чеканного дела мастер» Мартелли143. На молотовой фабрике Франца Людвига Поппа было задействовано много немцев. Десятки имен иностранных медников названы в «Санкт-Петербургских ведомостях».

Техника и материалы петербургских медников почти не отличались от используемых в других регионах. Это иллюстрируется рапортом «подмастерья медного дела» Наума Семенова из Академии художеств (24 января 1764 года). Медник перечислил необходимые для производства медных предметов инструменты и материалы144. Цены на петербургские изделия зависели от трудоемкости последних. Например, кумганы в 1754 году оценивались по 34 копейки за пуд145.

Производство медных предметов не ограничивалось столицами и их округой. Во многих городах были медники, обслуживающие местные рынки. Со временем в стране сложилось несколько обширных районов, в которых производство достигло особенно значительного развития. На наш взгляд, можно выделить (кроме уже обозначенных Москвы и Петербурга) территории северо-запада России, Поволжье и Русский север.

Задолго до XVIII века известно ремесло медников в Великом Новгороде. Мастера жили на посаде и выполняли заказы не только частных лиц, но и духовных властей. Подобная ситуация была и во Пскове. Медники работали на архиепископа и монастыри, часто группировались вокруг казенных предприятий. В документах (1654) упоминается о деньгах, выплаченных котельникам, которые нанимались для выполнения определенных работ146.

Среди значительных центров медного дела известен Тихвин. В документах мастера именовались то серебряниками, то медниками. Особенностью местного ремесла стало тесное переплетение данных специальностей. По сведениям 1686 года эти мастера составляли более 30% от всех ремесленников Тихвина147. Но фактически только три семьи держали в своих руках медное, серебряное и оловянное производство: Погудины, Голубевы, Луки – серебряника. На посаде существовал Гостиный двор, в котором был расположен Серебряный ряд. Там мастера продавали свою продукцию. Она была очень разнообразна: солонки, чернильницы, безмены, кадила, «сосуды столовые тройные», «чашки точеные», ендовы, маленькие колокола, кресты, перстни, венцы и проч. Медники «наводили финифты», использовали чеканку, ковку, резьбу, точение, пайку, литье, золочение, канфарение. Многие работы производились по «образцам» [трафаретам – Г.П.]. Кроме работы на рынок, мастера изготавливали вещи по заказам от монастырей и церквей, дворян. Они часто совмещали занятия ремеслом с торговой деятельностью. Есть сведения о коммерческих контактах тихвинцев со шведскими котельниками, например, с Матисом Шуманом в 1680 году148.

Из городов Поволжья значительным центром был Ярославль. В 1710 году в Ярославле работали восемнадцать медников.149 В 1730—1760 – е годы там также делали множество медных предметов, 1785 году в городе было 27 котельников150. П.Г.Любомиров приводит сведения о существовании в Ярославле в 1794 году 13 медных и оловянных «заводов»151. Другим крупным центром был Нижний Новгород. Уже в XVI веке на Макарьевской ярмарке существовал ряд медной и оловянной посуды. Нижегородский Котельный ряд во II половине XVII столетия называется исследователями в числе самых крупных152. Одной из особенностей местного «котельного дела» было то, что мастера часто совмещали изготовление изделий с другой деятельностью. Производство предметов из меди существовало в городе и в более поздний период. Есть сведения о торговле нижегородских купцов медной посудой на рубеже XVII – XVIII вв.153 К крупным центрам производства медных изделий можно также причислить Кострому. В 1720-е годы наряду с другими медниками в Москву прибывали мастера из этого города, что свидетельствует о широте культурных связей между различными регионами России.

Ко II половине XVII – XVIII веку крупным центром производства медных изделий стали обширные территории Русского Севера (хотя медные изделия создавались там и раньше154). Значительную роль сыграли многочисленные монастыри. При них, например, при Кирилло-Белозерском и Спасо-Прилуцком, существовали мастерские, которые наряду с деревянной посудой изготавливали и медную155.

Заслуживают особого упоминания «котельные палаты» и медная мастерская Соловецкого монастыря (медное дело существовало на Соловках издавна156). Первые служили для ремонта, вторая – для изготовления медных изделий, особенно посуды. В 2000—2001 годах археологами был обследован Новобратский корпус монастыря, на месте которого раньше находилась котельная мастерская. Она представляла собой комплекс помещений, служащих не только для производства и ремонта изделий, но и для проживания мастеров («старец котельной з братиею с трудники»). В соседних помещениях (этой же постройки) находились бронзолитейная мастерская и мастерская по изготовлению слюдяных оконниц157. Вещи, созданные соловецкими медниками, с середины XVIII века маркировались клеймами «СМ», «КСМ», «СМК». В следующем столетии рядом с клеймом ставили дату. Иногда над буквами помещалось изображение здания наподобие часовни или узор в виде двух симметричных завитков. Мастера использовали традиционные техники, формы и орнамент изделий были лишены вычурности (ил. 16). Декор состоял из сочетания геометрических и растительных мотивов158.

В то время известными центрами медного промысла были также Холмогоры и Архангельск. Продукция холмогорских мастеров продавалась в Москве. Показательным фактом признания их искусства стал вызов в 1665 году в столицу на постоянное жительство «котельного дела мастеров» Сидора Грязного, Василия Шарапова, Ивана Казаринова и Никифора Мезенца с семьями159. Известно, что холмогорские медники в поисках лучшей доли часто переселялись в другие города (например, в Великий Устюг). В Архангельске в то время было около двух десятков котельников. В конце XVIII века меднокотельное ремесло там оставалось одним из первых, в городе насчитывалось десять медных «фабрик»160. Мастера, изготовлявшие медные изделия, жили также в Сольвычегодске. Кроме того, известно о существовании в XVIII столетии цеха медников в Вологде и Великом Устюге. Тесные экономические и культурные связи с городами Русского Севера имела Вятка. Там наряду с серебряниками работали и медники.

Таким образом, медные изделия встречались на Русском Севере повсеместно. М. Д. Хмыров писал: «Работы котельным мастерам того времени было не мало, потому что медь была давно уже во всеобщем употреблении и медные изделия составляли одну из первых необходимостей самого небогатого быта»161. Однако надо заметить, что медные посуда и хозяйственные предметы использовались в домах людей, принадлежащих к разным сословиям. Интересны в этом отношении описи имущества и духовные грамоты II половины XVII века. Среди имущества вологодского гостя Гаврилы Мартыновича Фетиева упоминаются среди множества серебряной, оловянной и стеклянной посуды отечественного и западноевропейского производства медные вещи: кумган, четыре «сулейки», две стопы, две кружки, четыре четвертины, ендовы, горшки, лохани, котлы, шанданы, подсвечники и проч.162 В описи имения богатого вологжанина, посадского человека Ивана Скрябина (1672) указано: «Сундучок, окован железом черным, а в нем посуда: оловянной всякой посуды весом пуд пятнадцать гривенок; да медной всякой посуды весом двадцать пять гривенок… два котла медные ведр по пяти; три горшка медные ж, один ведра в два, а другой – ведра в полтора, третей – в ведро»163. О высоком уровне мастерства северорусских медников свидетельствует известная водосвятная чаша из Спасо-Прилуцкого монастыря164.