А когда учительша узнала, что Лёня работает у Сергея и сам ездит на закупки и не разу не ошибся с расчётами, то только и сказала: «Ты Сергей сделал для Лёни то, что не смогла сделать школа». То есть, научил читать, писать и считать за пол года. И дал профессию.
Мы с Серёгой стояли возле памятника Ленина и я как бы невзначай и говорю ему:
– Серёга, ты представляешь, что его снесут, – и кивнул на «каменного Вову».
– Кто? Когда?, – с испугом тот спросил.
– Да не пугайся ты. Не у нас, а там. В «Лихих». Националисты снесут, – уточнил я.
– Аааа. Ну, Слава Богу ! А то я действительно перетрухал чутка. Только жизнь наладилась…
Немного погодя, уже идя с ним по старому парку, спросил я друга:
– А, вообще веришь, что такое могло бы быть, если бы в 85 не туда повернуло и потом…?
– Да запросто. И сейчас недовольных полно. Одним не нравится, что к нам понаехало народа куча. Другим, что старину, традиции забываем. Третьим просто завидно, что у тебя вот всё есть, а у них нет, – пояснил, сумбурно, ну как мог, свой ответ, Серёга.
– Ну, так и фильм для этого снимаем. Чтобы все видели, к чему это привело бы, – пояснил я товарищу.
– Так то, оно так. Но все равно не верится. У нас же КГБ, Милиция, Армия есть. Они бы им не дали всё это сделать?, – не соглашался Сергей с возможностью такого поворота и в действительности.
– Да, возможно ты прав. Нужно будет в дальнейших сериях показать, как все эти структуры оказались беспомощными, – согласился я частично с другом.
***
Прошло почти три месяца с начала страшных событий, которые перевернули всё в США, да и в Мире. Но неизменными в США остались спецслужбы. Ума и профессионализма их служащих хватило для того, чтобы в общей массе своей не геройствовать и не сопротивляться народной стихии. Поэтому, почти весь штат их уцелел, вовремя покинув здания центрального аппарата в Вашингтоне и в столицах штатов.
Сейчас всё «возвращалось на круги своя». Вернее, как только русские вмешались и запустили процесс «обновления власти» в США, народный протест пошёл на спад.
И одним из первых, кто вошёл в свой разгромленный кабинет в ЦРУ был его директор.
Он тогда без лишних эмоций смахнул со своего рабочего стола грязь и битое стекло, взял и поднял с полу первый попавшейся целый стул и занял своё рабочее место.
Постепенно возвращались и другие сотрудники центрального аппарата и жизнь налаживалась.
И вот он читал первый отчёт, полученный им за последние три месяца по делу «Призрак». Под этим кодовым названием скрывалось дело, связанное с «ясновидящим или ясновидящими» советов.
Директор ещё раз перечитывал с самого начала всю папку восстановленного из электронного архива дела и понимал, что «игра проиграна».
– Нет, не игра. Конец времён не настал, – подумал он и нажал кнопку вызова на селекторе.
– Я Вас слушаю, сэр, – произнёс динамик.
– Дженкинса ко мне, – коротко сказал директор.
– Слушаюсь, сэр, – последовал ответ из селектора.
Через несколько минут дверь открылась и в неё вошёл поджарый парень, лет тридцати, с военной выправкой и отрапортовал:
– Сэр, прибыл по Вашему распоряжению.
– Присаживайся, – указал директор на стул у приставного стола для посетителей.
Не дожидаясь, пока тот усядется, директор продолжил:
– Дженкинс, ты никогда не работал в России и значит наилучшая кандидатура на сегодня. Тебе наверное известно о полной утечке данных по нашей иностранной резидентуре и агентам?
– Да, сэр.
– Ну вот и ответ, почему ты лучше всего подходишь для этого дела. Вот возьми почитай пока. А потом поговорим.
С этими словами директор придвинул тому папку с делом «Призрак». Дженкинс взял её аккуратно, как бомбу или змею, и осторожно раскрыв, углубился в чтение, шелестя её содержимым.
Директор же делал вид, что занят чем то в своём ПК и тупо смотрел на экран монитора с открытым документом, но думал совершенно о другом.
– В папке, что он вручил своему сотруднику, не было последнего отчёта агентшы, под кодовым наименованием «Шторм». Он сам пока не решил, что с этим делать. По всему выходило, что если всё хитро представить, то можно дело повернуть совсем по другому.
– Благо, что из прежнего состава «дип стейт» почти никто не уцелел. Тут сводили счёты с этим надутыми индюками, как он сам, так и русские. Последних понять можно. Эти «жирные денежные мешки» хотели уничтожить Россию, довести её до жалкого существования.
Тут он поймал себя на мысли, что себя он к врагам советов не причисляет.
– Конечно. Я простой солдат и только приказы выполнял. А их отдавали они. И как показала практика, с такой постановкой вопроса и советы тоже согласились. Охотно приняли его помощь и сотрудничество. Правда пришлось пойти им на встречу. И раскрыть всю сеть агентов…официальных.
– Сэр, я уже всё прочёл, – прервал размышления директора Дженкинс. Это прозвучало так внезапно, что заставило директора вздрогнуть.
– Чего вы так орете, Дженкинс? Вы не в казарме, а на аналитической работе. Здесь важен такт и тишина, – сделал ему замечание директор.
– Так точно, сэр, – полушепотом, но чеканно и по солдафонски, тот ответил, немного боднув головой.
– Да, этот будет рыть носом землю, ему наши игры понравились, – подумал директор с удовлетворением, а в слух произнёс:
– Тогда вот Вам задание…
Когда Дженкинс ушёл, мысли директора перенеслись в далёкую заснеженную Москву.
***
Там в уютной квартирке, полулёжа на мягкой софе расположилось прелестное белобрысое создание и тоже предавалось мысленному анализу.
Вот она перенеслась в предновогоднюю Москву.
«Войти в контакт с объектом, максимально себя не раскрывая», – гласило самое трудное требование заокеанского Центра по очередному её заданию.
Кэт, Лиз, Джил, Лен, Люд, Ань, каких только у неё имен не было. Сейчас она шла на одно из самых сложных своих заданий. Она была личным агентом директора и не проходила ни по одной картотеке. Выполняя разовые акции под различным прикрытием в России или выдавая себя за русскую или советскую в других странах.
У неё на территории СССР было несколько «легенд» и «лежбищ». По которым она проходила, то как сирота, геолог, часто бывающая в длительных поисковых партиях или врач-эпидемиолог, подолгу отсутствующая дома или актриса, провинциального театра на гастролях. Последняя роль ей больше всего нравилась. Так как она действительно была гениальной актрисой от рождения. В школе и колледже участвовала в постановках. Вот там то её приметили и данные ушли в ЦРУ. А когда узнали, что она из семьи русских эмигрантов, то всё сразу в её судьбе и решилось.
Одна «случайная» встреча с директором ЦРУ перевернула её Мир. Согласие она дала сразу. Противостоять «империи зла» и всемогущему КГБ, это, как оказалось, было её мечтой. Её тут же изъяли из семьи, под благовидным предлогом учиться за госсчёт в престижном, но закрытом колледже при университете. Там она прошла спецкурс по перевоплощению и по…гипнозу. К которому у неё тоже открылся природный дар. Её специализация была в изъятии информации из тайников и закладка в тайники.
Как известно, это самое опасное дело, если за тем, кто уже был у тайника была слежка или он выдал место тайника.
Тут и выходил на первый план её талант к перевоплощению. Она могла быть ребёнком, подростком, зрелым человеком, пожилым, с различными изъянами и всё это обеих полов.
Причём, используя при этом спецкостюмы и оборудование, само переодевание и смена внешнего вида происходила в течении десяти-пятнадцати секунд. Этого было достаточно, чтобы уйти от слежки завернув за угол или войдя в общественный туалет или другое многолюдное место. Тайники планировались в малолюдных местах с хорошо просматриваемыми подходами. Или наоборот, в неожиданных. Как то детские, спортивные площадки, дискотеки, театры и кинотеатры. Где она ловко выдавала себя за одного из постоянных посетителей этих мест. Вплоть до полного подражания одному из таковых.