Войдя в сад, он раздвинул ветки кустов, скрывавших вход, и, подняв глаза вверх, увидал окно своей комнаты.
Желание Джиованни осуществилось. Он находился в чудесном саду, ходил по дорожкам и любовался странными растениями. Вдруг он увидел сквозь зелень Беатрису. Джиованни смутился и не знал, о чем говорить. Но она сама пришла ему на помощь. Ее лицо выразило только легкое удивление.
— Вы очень любите цветы? — спросила она его любезно. — Ведь это вы бросили мне несколько дней тому назад букет? Ваше желание полюбоваться на наш сад вполне понятно. Все, что вы видите здесь, создано искусством и заботами моего отца.
— Да, мне уже приходилось много слышать о вашем саде, о том глубоком знании, которым создано такое богатство цветов… и о вас. И я был бы вам очень признателен, если бы вы объяснили мне, как можно было создать эти симметричные формы, эти опьяняющие ароматы, ослепительные колеры.
— О нашем саде и обо мне ходит множество всяких глупых россказней, — сказала Беатриса с улыбкой. — Я знаю об этом. Но вы не верьте им. Подобные слухи распускают люди, которые не видели меня и никогда не были в нашем саду. Я знаю формы этих растений, краски и запахи их цветов лишь потому, что я родилась и выросла среди них. Не верьте же слухам!
Не верить слухам? Но разве то, что видел Джиованни собственными глазами, не было странно и непонятно? Он вспомнил случаи с ящерицей, бабочкой, — их необъяснимую смерть. В этот самый момент он сильно ощутил опьяняющий, возбуждающий запах. Откуда исходит он? Ему казалось, что аромат долетает до него вместе со словами девушки, с ее дыханием. Он старался разрешить эту загадку, не переставая жадно смотреть на Беатрису. Она была по-детски проста, непринужденно весела.
Продолжая бродить по саду, молодые люди подошли к разрушенному фонтану, где росло огненно-красное «коралловое дерево». Джиованни почувствовал, что знакомый аромат усилился.
— Помните, синьора, вы обещали мне подарить цветок этого дерева? — сказал он Беатрисе, желая испытать ее.
Девушка смутилась.
— Это была шутка, или вы ошиблись, ослышались, может быть, — ответила она, — по крайней мере, я не помню.
— Этот цветок драгоценнее всех цветов сада?
— Да, для нас, — ответила девушка.
— Ну, что же, тем лучше. Я буду хранить его, как память. — И Джиованни приблизился к дереву, делая вид, что желает сорвать цветок. Беатриса вдруг закричала, — дрожа от ужаса, бросилась к студенту, схватила его за руку и насильно оттащила от растения. Крик и страх Беатрисы поразили Джиованни. Но еще более он был поражен тем чувством, которое он испытал от прикосновения к его руке маленькой белой ручки девушки. Казалось, прикосновение этой руки влило горячую струю в его кровь и наполнило жаром все тело.
— Не прикасайтесь к дереву! — кричала Беатриса с искаженным от ужаса лицом. — Если вы прикоснетесь к нему, вы умрете!
И, сказав эти страшные слова, она убежала.
Джиованни хотел следовать за ней, но не мог двинуться с места. Он испытывал странную слабость во всем теле и болезненное оцепенение.
Глазами он искал по саду скрывшуюся Беатрису и вдруг увидал за зеленью кустов доктора Теребрицци. Полуприкрытый ветвями, он с жадным любопытством смотрел на Джиованни.
* * *
В эту ночь Джиованни не ложился спать, ходил по своей комнате и думал, думал без конца о Беатрисе, о докторе, о саде, о своей любви и об опасности, которая, быть может, подстерегала его.
Разум вел отчаянную борьбу с чувством. Но чувство победило. К тому же он убедил себя, что девушка ни в чем не повинна и добра, что странное впечатление от ее прикосновения — только лихорадка, не более.
Когда после бессонной ночи настало утро, Джиованни осмотрел свою руку, к которой накануне прикоснулась рука Беатрисы. Рука болела.