Но при всем уважении к вам я прошу прекратить его и не говорить больше ничего ни о докторе Теребрицци, ни о его дочери. — И уже с горячностью закончил: — Вы не знаете этой девушки!
— Бедный юноша, — сказал доктор, покачав головой. — Я не предполагал, что вы такой упрямый. Поверьте мне, что я знаю Беатрису в тысячу раз лучше, чем вы. Это — настоящий яд, таящийся под фатальной красотой. Это — роза с отравленным ароматом, несущим смерть. Поверьте моим сединам: прекрасная девушка — чудовище, единственное в своем роде. История об индийской рабыне, подаренной Александру Македонскому его врагом, повторяется вновь в девятнадцатом веке, — воссоздается итальянским ученым с ужасающей реальностью.
Джиованни с возрастающим волнением следил за словами доктора.
— Теребрицци не жесток по натуре, — продолжал тот, — но он любит науку больше всего на свете, больше собственной жизни. И, чтобы открыть одну из тайн природы, он готов принести в жертву любую человеческую жизнь. Беатрису он сделал также жертвой своих опытов. Но она не испытывает от этого страданий. Ее организм приучен к ядам, — они сделались составной частью ее существа. Беатриса молода, жизнерадостна, блещет красотой и здоровьем. Но одна капля ее отравленной крови, одна слеза, упавшая из этих прекрасных глаз, прожжет, как кислота, живую ткань другого человека, принесет неминуемую смерть всякому живому существу. Теребрицци, несомненно, избрал вас объектом своих жестоких опытов. Какая судьба ожидает вас? В лучшем случае, вы, как и Беатриса, будете отрезаны от человеческого общества, вы будете жить в замкнутом мире этого злого гения.
— Замолчите! — воскликнул Джиованни возбужденно. — Вы говорите невероятные вещи!
Баццони положил руку на плечо юноши.
— Успокойся, сын моего друга! Ничего еще не потеряно. — И он вынул небольшой серебряный флакон художественной чеканки. — Смотри, это достойный подарок, который привел бы в восторг лучших красавиц Италии! Но то, что содержит флакон, может быть предметом зависти для самых могущественных людей. Флакон содержит такое сильное противоядие, что оно способно превратить все страшные яды Борджиа в чистую безвредную воду. Перед таким противоядием не устоят и яды доктора Теребрицци. Подари этот флакон Беатрисе, заставь ее выпить жидкость, и ты увидишь, что все будет хорошо.
Доктор Баццони поставил флакон на стол и вышел.
— Ах, — простонал Джиованни, — неужели действительно я попал в этот ад? — и он схватился за голову. Потом он быстро поднялся, выбежал на улицу и купил в цветочном магазине букет цветов. На свежих цветах, с еще не распустившимися бутонами, сверкали капли росы.
Настал час свидания с Беатрисой.
«Посмотрим, — сказал себе юноша, — испытаем те яды, которые таит в себе девушка».
Не успел он окончить свои думы, как случилось нечто, заставившее его похолодеть от ужаса. Свежий букет, который он держал в своих руках, вдруг стал быстро вянуть, через несколько мгновений лепестки и листья поблекли… сморщились и опали…
Молодой человек стоял ошеломленный. Ноги его дрожали.
«Баццони не обманул меня, — подумал он. — Смертоносный воздух комнаты и мое дыхание отравили цветы. Я дышал на букет — и он увял…»
Юноша окинул взором комнату и увидел в углу паука. Чтобы еще раз проверить ужасную действительность, Джиованни подошел к пауку и стал дышать на него. Насекомое начало судорожно ползти вверх по паутине, но тотчас упало на пол. Паук был мертв.
— Проклятие! — закричал Джиованни отчаянно.