Как жить в Викторианскую эпоху. Повседневная реальность в Англии ХIX века - Степанова Виктория В.

Рут Гудман

Как жить в Викторианскую эпоху. Повседневная реальность в Англии XIX века

Всем, кто убедил меня шагнуть в XIX век

Предисловие

Я хочу изучить историю частного, личного, материального – так сказать, изнанку истории, – которая воспевает обыденность и позволяет воссоздать жизнь простых людей, взрослых и детей, через соприкосновение с их бытом. Я намереваюсь понять, как мыслили наши предки, узнать об их надеждах, страхах и домыслах, какими бы незначительными они ни были. Одним словом, я хочу отправиться на поиски истории тех вещей, которые составляют реальность повседневного, и понять, как на самом деле жилось в другое время и в другом месте.

История пришла в мою жизнь как хобби и стала сначала страстью, а после – лишь стоило искре зажечься – профессией. В попытках постичь прошлое я с самого начала уделяла много внимания экспериментальному аспекту. Мне нравится погружаться в изучение тех вещей, которые люди создавали и использовали в прошлом, и на собственном опыте узнавать, как это работало.

Возьмем, к примеру, темный шерстяной пиджак, который лежит в ящике комода в маленьком музее в Западном Сассексе. Сильно изношенный, в разномастных заплатках, он принадлежал работнику с фермы и датируется 1880-ми годами. Пиджак напоминает нам, что его владелец был человеком, который потел, оставлял на одежде пятна и очень страдал от холода. Его жена потратила не один час, чтобы тщательно и бережно залатать прореху (и сейчас чуть заметную с правой стороны пиджака, рядом с пуговицами). Рассматривая эти аккуратные стежки, я вспоминаю учебники по шитью, которые были в ходу в викторианских школах для детей рабочего класса. Поиски на книжных полках принесли мне стопку инструкций с красиво нарисованными схемами. Я могу вооружиться иголкой и ниткой и, следуя советам, заштопать одну из собственных вещей. Жена работника, очевидно, очень хорошо владела этим навыком (особенно по сравнению со мной). Но у меня возникают новые вопросы. Насколько широко обучали такому рукоделию? Только ли женщины обычно занимались ремонтом одежды? Чтобы закончить, мне понадобилось больше часа – насколько быстрее справились бы викторианские женщины? Какое время они выбрали бы для этой работы в череде других домашних обязанностей?

Такие подробности создают ощущение связи с людьми прошлого и вместе с тем открывают дорогу к масштабным историческим сюжетам. Прореха на мужском пиджаке заставляет задуматься о сути массового образования или заинтересоваться текстильной промышленностью в глобальном плане. Точно так же масштабные политические и экономические изменения возвращают нас к событиям частной жизни. Так, международное движение за отмену рабства и Гражданская война в Америке повлекли за собой крах хлопковой торговли, что заставило английских ткачей голодать. Из-за всего этого стоимость пиджака значительно возросла, а его ремонт стал для рабочего неизбежным.

Правление королевы Виктории длилось более 60 лет и ознаменовалось крупнейшими социальными, политическими и экономическими переменами. Отрасли промышленности развивались и приходили в упадок, научные открытия в корне переворачивали старые представления о мироустройстве. Человеческие понятия о добре и зле также подвергались переоценке, вслед за этим менялось и законодательство. Учитывая масштаб и разнообразие этих явлений, трудно сказать, что такое быть викторианцем.

Но я попыталась это сделать в своей книге. В ней представлен результат частного исследования, в ходе которого я руководствовалась любопытством, своими вкусами и интересами. Здесь многое пропущено, но вы найдете немало превосходных книг, подробно рассказывающих о политических, экономических и организационных изменениях, происходивших в Викторианскую эпоху. Я же рассмотрю все стороны бытовых будней викторианцев и приглашаю вас туда, где сама бродила в поисках следов той эпохи.

В своем повествовании я решила придерживаться типичного распорядка дня, начиная с пробуждения утром и заканчивая тем, что происходило поздно вечером за закрытыми дверями спальни. Я старалась проникнуться мыслями и чувствами людей того времени, знакомясь с ними по дневникам, письмам и автобиографиям, и далее переходила к журналам и газетам, рекламным объявлениям и сборникам советов, целью которых было просвещение публики и формирование общественного мнения. Повседневная жизнь наложила отпечаток на те вещи, что люди оставили после себя – от одежды и помазков для бритья до игрушек, автобусных билетов и кастрюль. Кроме того, большое влияние имели общепринятые правила и нормы – от белых линий разметки на футбольном поле до среднего балла у выпускников школ.

В погоне за обыденным и повседневным я старалась на собственном опыте познакомиться с разными сторонами той жизни. В основном этот опыт я приобрела в течение года, который провела на викторианской ферме, и еще некоторого времени в лавке аптекаря во время съемок нескольких исторических телесериалов. Также он стал результатом моих непрекращающихся исследований: я готовила по старинным рецептам, шила одежду, соблюдала гигиенические рекомендации и выстругивала игрушечных солдатиков. Весь этот опыт оказался полезным, хотя результат не всегда был успешным, и помог мне сформулировать вопросы, а также выработать критическое отношение к имеющимся свидетельствам. И наконец, в исследовании мне было никак не обойтись без некоторой доли воображения и умения поставить себя на чужое место. Итак, давайте начнем – представим себе, что викторианская ночь подходит к концу и мы просыпаемся.

1. Подъем

Для начала вас пробирала дрожь. Богаты вы или бедны, в городском доме живете или на ферме, едва проснувшись, вы чувствовали холод. У обеспеченных людей в спальнях иногда стояли камины, которые топили дровами и углем, правда, огонь в них разводили редко. Джейн Карлайл, жена шотландского публициста Томаса Карлайла (Карлейля), в 1850-х годах жила в модном лондонском особняке (см. цветную илл. 8). Несмотря на то что семья имела приличный доход, огонь в верхних комнатах разводили лишь в самом крайнем случае – если кто-то заболел. Однажды в доме богатого друга специально для Джейн Карлайл развели огонь, и она посчитала это «непристойной роскошью». Вдобавок женщине пришлось из-за этого чувствовать себя виноватой, ведь она отличалась крепким здоровьем.

День Джейн Карлайл начинался примерно в половине восьмого, но ее служанка вставала намного раньше. Миссис Битон в своей «Книге о ведении домашнего хозяйства» (Book of Household Management) рекомендует горничным начинать работу летом в шесть, а зимой в половине седьмого или в семь – в зависимости от того, когда станет достаточно светло. Ханна Каллуик всю жизнь проработала служанкой и долгие годы вела дневник, в котором ежедневно описывала все свои дела. Аккуратным почерком синими чернилами она писала, что обычно просыпается в шесть, а если предстояло сделать много дел, могла встать намного раньше. Весенняя уборка, начинавшаяся, когда дни заметно удлинялись, требовала подъема в пять утра, но иногда Ханне случалось поспать подольше. На Рождество в 1863 году она нежилась в постели неслыханно долго – до восьми. Каждое утро, пока не проснулась семья ее работодателя, она разводила огонь, вытряхивала половики, протирала мебель в гостиной, завтракала, чистила обувь и отдраивала щеткой ступени парадного крыльца.