– Видите?
– Вижу. Сильная девочка.
Плюнув на все, растянул губы в счастливой улыбке от его слов.
– Она такааая…
Усмехнулся озорно и подошел к ее больничной кровати. Взял за руку, крепко сжимая.
– Давай… давай, приходи в себя, – мое вмиг поменявшееся настроение полностью зависело от нее.
Пока прожигал спину докторишки, старался не упускать возможности смотреть на нее. Словно почувствовав, что достал её доктора, решила прийти ему на помощь. Хотя… где она и где её помощь окружающим. Усмехнулся.
Видно, с каким трудом ей дается заставить себя разлепить глаза. Она пытается, но глаза открываться не хотят. Даже я это вижу и чувствую.
– Ей рано. Она очень слаба. Нужно еще поспать и набраться сил.
– Она и в сознании наберется. Главное, чтобы не лежала так, словно… – не стал договаривать.
Но что делать, если так казалось? Так и думал. Стоило её увидеть неподвижную, бледную, под белой простыней, как перед глазами вставал образ матери.
Поморщился от того, как она зашлась в кашле. Но блядь, это не кашель, это словно предсмертный скрип.
Перевел ожесточенный взгляд на хирурга, но он, предугадав, о чем думаю, произнес сухо:
– Повторюсь, это нормально. И не надо на меня так смотреть. А тем более, пытаться мне угрожать!
Либо за ним кто-то стоит, либо он невменяемый. Нуу, в принципе такой доктор с ней справится. Я вот потираю руки в желании посмотреть на их войну. Ему я еще покажусь сущим ангелом.
Но я уже не обращал на него никакого внимания. От увиденного наклонился над ней, ловя её взгляд. Глаза то закатывались, то плавали. Не могла ни на чем сконцентрировать взгляд.
Выдохнул тяжело, ощущая, как от её метаний сдавливает грудную клетку. То ли еще будет, Тим. Готовься!
Пригладил аккуратно ее волосы, дожидаясь, когда сможет нас разглядеть.
Чича
Охренеть! Так я себя еще ни разу не чувствовала! По мне словно сто раз в одну и обратную сторону проехались катком. Что случилось?
Хотела нахмуриться, свести брови вместе, открыть глаза, но из всего получилось еле разлепить веки. Твою мать! Как больно!
Ощущала, как волнами подкатывают слезы и тошнота. Слезы от ебучего яркого света. Где я нахожусь, черт бы его побрал! Казалось, в камере для пыток. Где еще так ярко свет будет слепить?!
– У тебя получается. Давай еще раз! Попробуй еще раз открыть!
– Не торопите её. Пускай сама придет к этому.
Нет! О, Боже, нет! Умоляю!!! Только не его голос! Я же… я жеее сбееежала от него?!
Задышала глубоко, чувствуя, как мой мозг сужается до размеров моего любимого грецкого орешка. Я же… я же убежала! А потом…
– Что с ней?! – оглушительно раздался грубый бас над моим ухом.
Твою ж, какого он так орет?! Еще и около моих ушей!
– С ней? С ней все хорошо, Тимур! Она приходит в себя, и мозг начинает в полной мере функционировать.
Нет! Прошу, только не его имя! Только не его голос! Только не он!
В одну секунду перед глазами яркая вспышка фар и шоколадные глаза Ризы. Он? Он сбил меня? Этот ублюдок сбил меня?
Не знаю, почему голос надо мной стал еще громче. А его тональность перебивал какой-то оглушающий писк чего-то противного, действующего на нервы. Выключите эту гребанную штуку!
– Открой глаза! Чича! Открывай глаза, немедленно! – жесткий приказ, нетерпящий возражений.
Как всегда! Как всегда командует мной, толстокожий мудак! Он ведь меня отпустил! Все! Я ведь избавилась от него.
– Я сейчас Вас выгоню из палаты. Я же попросил вчера, на нее нельзя давить!
– Ей плохо! Вы не видите? Её трясет, словно она в предсмертных конвульсиях! – прорычал человек, которого я больше не хотела бы видеть. Никогда.
Что этот придурок несет?! В каких конвульсиях?
Снова постаралась открыть глаза и высказать ему все, от чего незамедлительно получила одобрительное:
– Молодец. Открывай!
Открыв, пару секунд старалась сосредоточить на чем-нибудь взгляд. Неизвестная мне комнатка вертелась, крутилась в разные стороны. Я вроде не пила, но отчего вертолеты? Совсем башка протекла что ли?
– Привет.
Перевела внимание на губы, которые источали голос и плавно подняла взгляд в его глаза.
Боже-е-е, что с ним случилось? На свете существует карма? И ему, наконец-то, за все воздалось?
Вид потрепанный, уставший. Отросшие волосы спадают на лоб, теряясь кончиками в длинных черных ресницах. Глаза, покрасневшие от лопнувших капилляров. Щетина уже переросла в бороду, делая его не только старше на пару лет, но и придавая больше жути его виду.
Да уж. Потрепанный, с горящим взглядом. Из-за меня, что ли? Мы же вчера виделись, когда борода успела отрасти? Хотела задать ему глупый вопрос, но меня что-то отвлекло.
Толком еще не успела сообразить, в чем дело, как почувствовала, что неосознанно меня сковывает невыносимая паника.
Нет… этого не может быть.
Тимур
Я мог до секунды уловить её настроение. Мог распознать взгляд и то, что сейчас ощущает. Наблюдал в замедленной съемке, как неподдельное удивление сменялось непониманием. Непониманием происходящего. А вскоре голубые глаза широко расширялись по мере её понимания, предчувствия. Наполнялись диким и холодным страхом. Страхом перед неизведанным.
В горле саднило от её потерянного взгляда. Побитого. Панического. То, что я и боялся увидеть в ней. Сломленность… Не только в глазах, но и в душе.
Зашевелила губами под кислородной маской, но то, что не могла вымолвить слова, и наружу вырывался устрашающий хрип, привело её в еще большую панику.
Пораженная, с минуту смотрела на меня невидящим взглядом, спрашивая, не снится ли ей это. Даже на какую-то долю секунды мне показалось, что между нами воцарился мир, спокойствие. Забыто о войне, о разногласиях.
Она так пронзительно мне заглядывала в глаза. С таким чувством. Словно и не было между нами ничего. Ни ссор, ни обид, ни рукоприкладства. Здесь и сейчас, в данную секунду она доверилась мне на сто процентов.
– Я тебе обещаю. Мы все сделаем. Все будет, как прежде.
Мне не стоило ей этого говорить. Она, сделав какие-то неправильные выводы, увидела только ей понятный в моих глазах вынесенный приговор.
Я прирос к месту. Не мог сделать ни одного движения. Разлепить рот и пошевелить языком, чтобы как-то привести её в порядок, утешить, что-то постараться сказать.
Я зачарованно смотрел, как слезы ручьем потекли с её хрустальных глаз, завораживая своей красотой и неестественностью.
И мне бы хоть слово ей сказать, но я в какой-то прострации прислонился к ней лбом, в желании хоть как-то облегчить её страдания. Внушить ей, что не брошу её больше. Не выкину за порог двери.
Но все мысли обрываются на истошном, диком мычании. Таком пронизывающем, что, казалось, слышала вся больница. Казалось, что прислонившись к ней, я бью ее разрядом тока. Дикий, наполненный горечью и крупными слезами вой.
– Мммммммм. Мгхммммммммм.
Хочет вывернуться дугой, изогнуться от боли терзаний её души, но и это ей неподвластно. И снова очередное мычание, на которое она способна.
– Ммммммм… ммммммм.
– Обещаю… я тебе обещаю! – Прошептал в лицо, прикрыв веки.
Может, и понадобится много времени, чтобы она вновь стала прежней. Но я все равно этого добьюсь! Чего бы мне это ни стоило! И эту суку, что посмела сбить её и скрыться, я найду. И дай Бог ему к этому времени оказаться уже мертвецом на какой-нибудь свалке.
Глава 2
– Ей нужно успокоиться! Это очень плохо повлияет на её голосовые связки. Может усугубить возникшую проблему, – словно издалека доносился до моих ушей сухой тон. Чужой. Незнакомый мне.
Где я? Что произошло? Кто тот человек, которого не разглядела, но слышу его голос? А, главное, кто я? Что я теперь за существо такое?!
Ничто… я теперь ничто…
– Ммммммм… ммммммммм.
Хочется выть во весь голос. Орать во все горло до лопнувших перепонок. Раздирать глотку до болезненных спазмов. Хочу вывернуться из его объятий! Освободиться от столь непозволительно близких касаний! Отмыть себя от его дурманящего запаха, который забивается в ноздри и оставляет след на коже моего лица. Но не могу! Не могу пошевелиться. Не могу встать и убежать от него, как делала прежде!