Единственным его преимуществом был этот старый парогазовый «Питергольф», стоящий бешеных денег и доставшийся от отца, а тому в свою очередь от его отца и так далее. Так что автомобиль был своего рода семейной реликвией, переходившей к младшему из сыновей.
Машина вышла из поворота, и ее на большой скорости обогнал здоровенный джип на водородном энергоносителе, экологически чистом в отличие от топлива, потребляемого поршневым парогазовым движком, которое и находить‑то стало трудно.
— Купи такую машину, — предложил Макс своему приятелю. — Вон, какая крутая тачка.
— Да у меня и покруче есть, но мне твоя нужна!
— Не продам, ты же знаешь… — оказал Макс и включил радио, показывая, что больше он не намерен слушать просьбы о продаже.
Машина являлась ценностью потому, что в ней было все «родное»: как выпустил завод‑изготовитель, так все и осталось, в том числе и радио, из которого сейчас доносились новости:
«На бирже стоит настоящая паника! — вещал диктор, — поговаривают о повторении так называемой „черной пятницы". Падение индексов достигает десяти и более пунктов по добывающим и перерабатывающим предприятиям, и все из‑за потери своих позиций Торговой Федерацией в районе Синего квазара. Стоимость акций самой Федерации снизилась на двадцать пять процентов. А теперь более подробная информация об упавших индексах…»
— Макс, выруби этого урода, не могу больше! — попросил с заднего сиденья Фил, отец которого был брокером на бирже. Филу же предстояло пойти по его стопам. — Дома и в колледже все эти индексы, проценты и прочая мура, да еще и здесь это слушать! Не могу, достало!
Брюстера не пришлось долго упрашивать, к тому же ему были по барабану все эти индексы и их падение, и он переключился на другую волну. «Главное, чтоб бамбук не падал! — подумал Макс, непроизвольно посмотрев вниз. — Он мне сегодня пригодится».
Машина въехала на мост, соединяющий Франбред с его пригородом, отделенным от основного массива широкой пропастью восьмидесятиметровой глубины, на дне которой текла глубокая река, берущая свое начало высоко в горах и образованная множеством бурных ручьев. Мост через реку пользовался недоброй славой.
В глаза бросились разительные отличия, и без того яркие улицы стали еще наряднее. Город готовился к грандиозному и самому популярному празднику — Годовщине Переселения Марка. Сегодня будут отмечать юбилей — пятьсот лет. На столичной планете пройдут военные парады, которые будут транслироваться в прямом эфире на всю Новоземную Федерацию.
«А теперь немного о погоде», — прозвучал голос девушки.
— Давай, давай, что там с погодой?! — весело прокричали пассажиры почти хором.
«Сегодня ночью будет двадцать градусов тепла, без осадков. Ветер юго‑западный, слабый».
— Отличная погодка! — воскликнул Фил.
— То, что нужно! — согласились остальные.
«А теперь предлагаем вашему вниманию музыкальную композицию».
Сначала зазвучал какой‑то дикий смех, а потом послышались полуэротические придыхания.
— Это что, порнуха, что ли? — не понял Макс.
— Ты что никогда не слышал эту песню? — удивился Уолш.
— Нет.
— Это пропаганда наемничества, — вставил по большей части молчаливый Вольф. — Послушай, тебе будет интересно.
Макс ничего не ответил, внутренне скривившись. Как‑то он по‑пьяному делу ляпнул, что мечтал быть наемником, впрочем, он и сейчас иногда об этом думал, но потом всячески отнекивался от сказанного. Что ни говори, а война всегда притягивала его. «В конце концов, это на генном уровне заложено, — подумал Макс, — мальчики любят играть в войну».