Две пули пришлись в заложника, что было довольно опасно и могло привести к таким судорогам, которые запросто порвут мышцы или сломают кости рук. Остальные ушли мимо, никого не задев, а сам преступник скрылся в проеме между вагонами. «Ну и ладно, — решил сержант Банин, не сделав даже попытки преследования. — Главная задача выполнена, и то хорошо».
Сержант едва успел привести подстреленного в местный полицейский участок, как заметил там своего напарника с лейтенантом Колумбом.
— А где тот хмырь из туалета? — спросил Мик.
— Отпустили, — ответил лейтенант. — И этого тоже придется отпустить…
— Сэр! Но как же так?
— Ничего не поделаешь, но есть и приятная сторона, — сказал Колумб, снимая наручники с задержанного. — Я порекомендую взять вас в участок сразу с пятой степени.
— Ого! — в один голос воскликнули сержанты, сразу позабыв про то, что им пришлось отпустить с таким трудом задержанных бандитов.
— Да, и это несмотря на ваши проделки, особенно твои, сержант Банин.
— Исправлюсь, сэр!
— Да уж постарайся…
Энрике Бэкли нетвердой рукой набирал столь знакомый телефонный номер своего босса. Рука плохо слушалась из‑за того, что он не успел достаточно быстро ее отдернуть от заложника и потому получил ослабленный разряд. Наконец номер был набран, и он услышал вечно недовольный голос Антонио Маччини:
— Слушаю.
— Сэр, это я…
— Яйца от коня! Кто я?
— Энрике, сэр.
— Только не говори мне, что он и на этот раз ушел. Это может для тебя плохо кончиться.
— Сэр, ему кто‑то помогает…
— Кто?!
— Не знаю, сэр. Они вроде бы представились полицейскими, но документов не показывали, да и оружие у них было нештатным, «Стек» вместо табельного «Штурмвордера», как у всех.
— Ладно, езжай ко мне на подробный доклад. И все‑то приходится делать самому. Куда идет этот поезд?
— В Ганновер, сэр. Без остановок.
— Хорошо.
— Я от лейтенанта Колумба.
Чья‑то рука с силой впихнула его в комнату.