Лицо Трутнева разгладилось, теперь он уже не выглядел испуганным.
– Поговорить о картинах? Странное времяпрепровождение для полковника полиции, тем более в полночь. Но раз пришли, заходите. Давайте побеседуем о живописи. Среди моих знакомых не так много людей, с которыми я могу поговорить на эту тему.
Хозяин дома отступил в сторону, давая гостю войти, запер за ним калитку, а затем повел к дому. Идя вслед за ним, Гуров обратил внимание на то, что весь дом погружен во тьму, светит только одна лампа над входной дверью. «Кажется, я его все-таки разбудил, – заключил сыщик. – Неудобно получилось…» И он сказал:
– Вы уж меня извините, Иван Никитич, что я вас побеспокоил в столь позднее время. Я надеялся, что вы еще не ложились…
– Раньше я действительно ложился поздно, иногда за полночь, – не оборачиваясь, ответил хозяин. – Но теперь как-то…
Он не договорил, потому что на втором этаже открылось окно, и женский голос спросил:
– Ваня, что там? Что случилось? Беда с Лизой?
– Нет, Танюша, ничего не случилось, совсем ничего! – поспешно ответил Трутнев. – Просто один деловой партнер зашел – поздний визит. Коротко с ним переговорим. С Лизой все в порядке, она спит. Не стой у окна, вдруг простудишься – ветер такой холодный! Ложись, Танюша, я скоро тоже приду!
– Хорошо. Я и правда лягу, мне что-то…
Не договорив, она закрыла окно. Весь эпизод не занял и двух минут, однако Гуров сделал из него сразу несколько выводов. Он отметил, с каким страхом говорила женщина, оценил слова про Лизу (скорее всего, дочь Трутневых) и поведение хозяина. «У них какая-то беда, – сделал вывод сыщик. – С дочерью, и не только. Кажется, с женщиной, с Татьяной, тоже нехорошо. Им сейчас явно не до живописи».
Они поднялись на крыльцо и вошли в дом. Хозяин включил одно бра на стене, и в слабом свете этого бра Гуров смог оглядеть холл. Когда-то этот холл выглядел роскошно: пол покрывает мраморная плитка, на стенах – несколько картин, повсюду цветы. Однако, несмотря на плохое освещение, сыщик успел заметить толстый слой пыли на полу. А еще он заметил, что многие цветы завяли – видно, за ними давно не ухаживали.
Они прошли в гостиную, и здесь Гуров увидел такое же запустение. Гостиная большая, можно устраивать приемы. С потолка свисают светильники самых причудливых форм, у стены стоят несколько скульптур, и на стенах тоже висят картины. Но, очевидно, никаких приемов здесь давно не устраивали: на полу валяются бумажки и мелкий мусор, на дорогущих кожаных креслах и диванах в беспорядке свалены подушки и чья-то одежда, а из всех светильников хозяин почему-то включил только лампу, стоящую на низком столике.
– Присаживайтесь, – пригласил хозяин, сняв с одного кресла чье-то пальто, а с другого – две подушки, на которых сыщик успел разглядеть подозрительные коричневые пятна. – Спрашивайте, что вы хотели узнать. Только я надеюсь, что наша беседа не очень затянется – жена беспокоится, когда меня нет рядом.
– Я постараюсь все сказать как можно короче, – заверил Гуров. – Речь идет о картинах Константина Закатовского. Насколько я знаю, вы приобрели две картины этого художника.
– Да, вас правильно проинформировали. Я приобрел два полотна в свое время.
– А можно их увидеть? – попросил сыщик.
– Ну да… – Ответ Трутнева прозвучал как-то неуверенно. – Пройдемте к той стене.
Гуров полагал, что теперь-то хозяин включит верхний свет, но Трутнев включил только слабое бра. Хозяин и гость подошли, и Гуров увидел картину.
– Вот, это и есть мой Закатовский. Картина называется «Встреча».
– А где же второе полотно? – продолжал интересоваться Гуров.
– Второе… – Трутнев вздохнул. – Вторая картина, «Расставание», висит наверху, у жены. Понимаете, она никак не хочет расставаться с этим полотном, вот я и перевесил его в ее спальню. Вы же не пойдете туда в такое время?
– Нет, конечно, – заверил его Гуров. – Значит, вы приобрели две тематически связанные между собой картины, диптих?
– Ну да, – кивнул Трутнев. – А вы, оказывается, разбираетесь в живописи! Да, я купил диптих. Я, как только его увидел, сразу решил: эти картины будут моими! И добился-таки своего!
– А где вы их увидели? Вы контактировали с наследниками художника?
– Нет, не с наследниками. Я эти полотна приобрел еще пять лет назад у самого Константина Евгеньевича. Пришел к нему в мастерскую, увидел их и сразу решил. Долго же мне пришлось его уламывать! Закатовский не любил расставаться со своими полотнами, почти ничего не продавал. Но я все-таки его уговорил.
– Видимо, не только вы сумели уговорить живописца, – заметил Гуров. – Насколько я знаю, у вашего земляка Терентьева тоже имеются два полотна Закатовского. А у Виталия Бермана – целых три.
– Верно, – кивнул Трутнев. – Только они свои полотна приобрели совсем недавно, уже после смерти Константина Евгеньевича. Они покупали как раз у наследников, за настоящую рыночную цену, за доллары. А я купил, можно сказать, по символической цене. Ведь он, Константин Евгеньевич, совсем не рыночный человек был, не знал настоящей цены своих полотен. Я же говорю: он их почти не продавал.
– Не продавал, зато дарил, – заметил Гуров. – Я слышал, он охотно дарил картины разным людям.
– Да, было такое дело… – протянул Трутнев и замолчал. Очевидно, он не хотел продолжать разговор о подаренных картинах, но сыщик пришел поговорить именно о них.
– Надо сказать, я пришел к вам как раз в связи с этими людьми, которым Закатовский подарил свои полотна. Дело в том, что трое получателей в этом году погибли, я как раз расследую обстоятельства их смерти. Мы проверяем всех людей, у которых имеются полотна этого художника. Смотрим, не случилось ли с ними чего.
– Вот оно что! – воскликнул Трутнев. – То есть вы хотите сказать, что если я храню эти картины…
– …то вам угрожает опасность, – закончил его мысль Гуров. – Поэтому я прошу вас быть осторожнее. Усилить охрану дома, не посещать глухие места. Кстати, я не видел у вас охранника, калитку мне вы сами открыли. У вас нет охраны?
– Нет, почему же, есть охрана, – заверил хозяин. – Просто… просто он отпросился сегодня, у него дома какие-то проблемы. Кажется, мать больна… Я не стал возражать… Насчет глухих мест – я обязательно учту ваше предостережение… Скажите, кто именно погиб?
– Художник Игнат Бушуев. А еще актриса Инесса Любарская.
– Да, я слышал о их гибели, – кивнул миллионер. – Я знал обоих. Бесконечно жаль Игната, и еще сильнее моя скорбь по такой талантливой женщине, как Инесса. Но ведь их гибель, кажется, была результатом несчастного случая? Бушуев выпал из окна, а Инесса сорвалась со скалы…
– Да, они погибли в результате падения, – подтвердил сыщик. – Но у нас есть сомнения в том, что это несчастные случаи. Существуют обстоятельства, которые указывают на наличие состава преступления.
– Что вы говорите?! – изумился хозяин. – Значит, они не просто так!.. Но в таком случае… Вы знаете, что в прошлом в нашем городе были и другие похожие эпизоды?
Теперь пришла пора удивляться Гурову.
– Вот как? Что за эпизоды?
– Да вот был случай примерно с год назад, – начал рассказ хозяин. – Была у нас такая бизнесвумен – Дарья Жукова. Тоже интересовалась живописью. И внезапно ее машина упала с обрыва в реку. Дарья погибла. Тогда тоже решили, что это был несчастный случай. А теперь, после того что вы рассказали, я уже не знаю, что и думать…
– Спасибо, что рассказали, – поблагодарил Гуров, занося в блокнот имя погибшей женщины. – Может, вы и другие подобные случаи знаете?
Трутнев подумал немного, но покачал головой:
– Нет, с ходу ничего такого не вспоминается. Может быть, позже я что-нибудь и вспомню.
– Прошу вас тогда мне позвонить. Вот мой номер телефона. Я сам из Москвы, остановился в гостинице «Речная», можно меня там найти. Хотя… – Он взглянул на часы и убедился, что время приближается к двум часам ночи. – Хотя там я бываю не всегда, – закончил он. – Итак, еще раз повторю нашу рекомендацию: удвоить бдительность, не посещать глухие места и лучше все-таки не отпускать на ночь охранников, какие бы у них ни были семейные проблемы! Еще раз приношу свои извинения за поздний визит.