Несмотря на постоянное давление со стороны учителей и одноклассников, Володя учился успешно и был одним из лучших учеников класса. В юности он много читал, в том числе религиозно-философскую литературу: «Отец наш был книголюбом. Мы жили очень скромно, в коммунальной квартире, но папа сумел собрать прекрасную библиотеку. Она насчитывала более трех тысяч томов. В юности я прочитал то, что большинству наших сограждан стало доступным только уже в период перестройки и в советское время. И Бердяева, и Булгакова, и Франка, и замечательные творения нашей русской религиозной и философской мысли начала XX века. И даже парижские издания»[48].
После 8-го класса Володя, не желая материально обременять родителей, ушел из родительского дома и поступил на работу в Ленинградскую комплексную геологическую экспедицию Северо-Западного геологического управления. О мотивах, заставивших его принять это решение, Патриарх Кирилл говорит: «Уже в 15 лет у меня были четкие убеждения и представление о будущем. В этом возрасте я ушел из дома и стал жить самостоятельно. Но ушел не потому, что было что-то не так. Я не мог допустить, чтобы родители все время заботились обо мне материально. Испросив у них благословение, я поступил работать в Ленинградскую комплексную геологическую экспедицию. Одновременно продолжал учиться в вечерней школе. Я оказался в среде глубоко верующих людей. Это была петербургская интеллигенция, давшая мне достаточно много. Эти люди приучили меня к серьезной музыке. Мы часто ходили в Мариинский театр, в филармонию. Общение с ними усилило мой интерес к поэзии и к художественной литературе»[49].
Владимир Гундяев. 1960-е гг.
В геологической экспедиции Владимир проработал с 1962 по 1965 год, одновременно обучаясь в вечерней школе. После окончания школы хотел поступить на физический факультет Ленинградского университета, так как в годы учебы у него началось увлечение точными науками, особенно физикой и химией. Желание быть священником не оставляло Владимира, но «идея была такая – вначале получить высшее светское образование, какие-то навыки научной работы, а потом уже поступить в духовную семинарию».
Однако старший брат, к тому времени уже учившийся в духовной семинарии, порекомендовал Владимиру посоветоваться о своем будущем с митрополитом Никодимом (Ротовым). Пойти на прием к человеку, который был митрополитом Ленинградским и фактически вторым лицом в Церкви, казалось немыслимым для вчерашнего школьника. Вспоминает Патриарх Кирилл: «Накануне встречи не мог уснуть, так волновался. Из дома вышел задолго до назначенного часа. Ехал до Лавры на троллейбусе и с каждой остановкой волнение усиливалось. С трепетом вошел в кабинет Владыки, но он встретил меня так задушевно, что от робости не осталось и следа. Выслушав меня, он сказал: “Знаешь, Володя, ученых в нашей стране очень много, если их поставить друг за другом, то цепочка дотянется до Москвы, а вот священников мало. Кроме того, неизвестно, удастся ли нам принять тебя в семинарию после института. Так что, поступай-ка ты сразу в семинарию”».
«Такие люди рождаются раз в сто лет»
Митрополит Никодим (Ротов)
Встреча с митрополитом Никодимом предопределила всю жизнь будущего Патриарха. Книга о Патриархе Кирилле была бы неполной без отдельной главы, посвященной человеку, которого Патриарх считает своим учителем и который оказал решающее влияние на формирование его личности и мировоззрения. «Такие люди рождаются, может быть, раз в сто лет, а может быть, даже и реже, – говорит Патриарх Кирилл. – Я митрополита Никодима ставлю на одну доску с самыми выдающимися представителями русской иерархии на протяжении всей истории. Например, на одну доску с Петром (Могилой), митрополитом Киевским, митрополитом Филаретом (Дроздовым)»[50].
Митрополит Никодим (Ротов
Митрополит Никодим (в миру Борис Георгиевич Ротов) родился в 1929 году в семье рабочего. В 17-летнем возрасте был рукоположен в сан диакона и пострижен в монашество архиепископом Ярославским и Ростовским Димитрием (Градусовым). В возрасте 20 лет стал иеромонахом и был назначен священником в деревенский приход села Давыдова Толбухинского района. В январе 1952 года 22-летний иеромонах становится клириком кафедрального собора в Ярославле и секретарем архиепископа Ярославского и Ростовского, а в декабре – исполняющим обязанности настоятеля собора. В 1955 году заочно заканчивает Ленинградскую духовную академию.
Троицкий собор Русской Духовной Миссии, Иерусалим
В феврале 1956 года иеромонах Никодим назначен членом Русской Духовной Миссии в Иерусалиме, где вскоре стал заместителем начальника, а затем и начальником Миссии. 31 марта 1957 года возведен в сан игумена, а 25 сентября того же года в сан архимандрита. В 1959 году назначен заведующим канцелярией Московской Патриархии, а с 4 июня – заместителем председателя Отдела внешних церковных сношений.
Созданный в 1946 году, ОВЦС представлял собой церковное учреждение, отвечавшее за всю сферу связей Русской Православной Церкви с внешним миром. Прежде всего, ОВЦС курировал контакты с зарубежным духовенством, а также с представителями инославных церквей и других религий. В сферу компетенции Отдела входили также контакты с государственными органами. С момента его создания ОВЦС возглавлял митрополит Крутицкий и Коломенский Николай (Ярушевич), известный проповедник, один из наиболее уважаемых и авторитетных иерархов Русской Церкви.
Вступление архимандрита Никодима на поприще внешних церковных сношений совпало по времени с началом очередного витка гонений на религию. В 1958 году лидер Коммунистической партии СССР Никита Хрущев инициировал кампанию против Церкви, пообещав за двадцать лет построить коммунизм, а в 1980 году показать по телевизору «последнего попа». В соответствии с новой установкой на искоренение религии возобновилось массовое закрытие храмов и монастырей, была значительно усилена антирелигиозная пропаганда. В период между 1961 и 1964 годом 1234 человека были осуждены за веру и приговорены к тюремному заключению или ссылке. К 1966 году у Русской Православной Церкви осталось 7523 храма, 16 монастырей, 2 духовные академии и 3 семинарии[51]. Число храмов и клириков по сравнению с 1948 годом сократилось вдвое. При этом храмы распределялись по территории страны неравномерно: в областях, не входивших в состав СССР до 1939 года, их было значительно больше, чем в других местах. В некоторых городах с населением в несколько сот тысяч человек могли действовать лишь один или два храма.
Н. С. Хрущев
Хрущевское гонение характеризовалось не столько открытыми репрессиями против духовенства, сколько мощным идеологическим давлением со стороны властей, стремившихся подорвать потенциал Церкви, разрушить ее изнутри и дискредитировать в глазах народа. С этой целью органы госбезопасности начали предлагать священникам отречение от Бога и вступление на стезю пропаганды «научного атеизма». Для этой неблагородной миссии подыскивали, как правило, тех священнослужителей, которые или состояли под запрещением, или имели канонические нарушения, или находились «на крючке» у властей и боялись репрессий.
5 декабря 1959 года газета «Правда» опубликовала статью, в которой от Бога и Церкви отрекался бывший протоиерей и профессор Ленинградской духовной академии Александр Осипов. Ранее он был запрещен в священнослужении за второй брак, однако продолжал преподавание. Утром того дня, когда текст отречения был сдан в «Правду», Осипов еще читал лекции в академии. Отречение выглядело внезапным и неожиданным, однако на самом деле, как показывают недавние исследования[52], Осипов на протяжении многих лет был сексотом и писал доносы в КГБ на своих собратьев-священнослужителей. Его отречение тщательно и долго готовилось сотрудниками госбезопасности. Став атеистом, Осипов обратил свой проповеднический дар на обличение «религиозных предрассудков»: в течение 7 лет он прочитал до 1000 лекций в 42 областях и республиках СССР, более 300 раз выступал по радио, издал 35 книг и брошюр, написал более 300 статей и очерков[53]. Умирал он мучительно и долго, но и на смертном одре не уставал заявлять о своем атеизме: «У “боженек” милостей выпрашивать не собираюсь»[54].