Выходит, он так сильно обидел Карину, что она перестала ему до такой степени доверять, что решила поставить эту самую задвижку? Тайком?
«Когда она ее поставила?» – нелепый вопрос, ответ на который ничего не давал, но хоть как-то оттягивал неизбежное – вывод, что Карина просто от него ушла. Рафаэль зацепился за него, потому что ему это казалось важным – найти ту точку невозврата, которую он пропустил.
Позавчера он был на работе – делал съемку на природе. Уехал очень рано, Карина еще спала. До этого его тоже часто не бывало дома – последние дни зимы, когда еще много снега за городом, но уже довольно тепло – горячая пора для фотографа, многие хотят «экзотику» в сочетании снега и легкого летнего платья с букетом цветов. А тут он еще договорился на серию фотографий для обложки журнала – модель приехала из Москвы, они делали ночную съемку, на черной от холода воде, околели до костей, заехали всей группой – с костюмером, ассистентом, водителем и визажистом – в кафе, чтобы выпить горячего чая и согреться. Когда вернулся – Карина равнодушно отвернулась и ушла спать, сообщив, что ужин на плите.
«Приревновала?» – спросил себя, препарируя каждую мелочь, каждый косой взгляд. И тут же сам себе ответил: «Вряд ли». Он ничего не скрывал, показал фото, даже фото из кафе. Карина равнодушно скользнула по ним взглядом и бросила: «Чего это тебя на мрачняк потянуло?». И, не дождавшись ответа, повернулась и ушла.
Она всегда последнее время уходила, уклонялась от разговоров, утекала, словно вода сквозь пальцы.
«Может, Карина обиделась, что я ей мало внимания уделяю», – несмело предположил Раф. Но с другой стороны, они всегда так жили: кто-то же должен оплачивать ипотеку, Каринино обучение, кредит, который они взяли на ремонт и мебель… Он больше работал, но у них и возможностей для интересного отдыха стало больше.
…Голова шла кругом, когда взгляд зацепился за уголок листа, торчавшего из-под шкатулки с украшениями. Руки задрожали, когда Рафаэль аккуратно потянул его к себе, разглядев знакомый почерк подруги.
«Раф, не вини себя, не занимайся самоедством и самокопанием. Никто не виноват. Мне это следовало сделать давно. – Ровные буквы, как в тетради по каллиграфии. – Мы просто очень разные. Я этого раньше не понимала. Разные во всем. Такое бывает. Спасибо тебе за все. Не ищи меня. Карина».
Письмо. Которое должно было все объяснить, все еще больше запутало. В чем разные? Что значит «давно»? Почему не понимала?
Он схватился за голову, крепко сжал ее, тихо раскачиваясь, застонал.
Глава 2
Без нее
Прошло 3 недели, середина апреля
– Ты едешь? – из динамика раздался мурлыкающий девичий голос, чуть кокетливый.
– Еду, – Рафаэль отозвался сухо, свернул к кафе и притормозил на стоянке. – Приехал.
Девичий голос посерьезнел:
– Так давай, мы тебя ждем…
Рафаэль вздохнул. Выдернул ключ из замка зажигания и решительно дернул на себя ручку, распахивая дверь и выбираясь из автомобиля. В лицо дунуло весенней сыростью, талым снегом и запахом первых, нераскрывшихся еще, почек.
Апрель стремительно расправлял плечи.
Рассеянно оглядевшись по сторонам, молодой человек привычно закатал рукава толстовки, снова нырнув в салон и достал из бардачка ежедневник, а с пассажирского сидения – фотоаппарат. Поставив машину на сигнализацию, направился ко входу в кафе.
– О-о, наконец-то! – радостные возгласы, протянутые навстречу руки: его команда была в полном сборе. – Раф, мы думали, ты окончательно потерян для фотографии.
Семен, ассистент Рафа, прищурился, бегло посмотрел на фотокамеру и органайзер, с удовлетворением кивнул:
– Верно, хватит киснуть.
Посмотрев на него так строго, что Семен поперхнулся дальнейшими рассуждениями о неудачной личной жизни шефа, Рафаэль уселся за стол, улыбнулся подчеркнуто широко: меньше всего он хотел, чтобы ребята стали расспрашивать его и лезть в душу. Поэтому спросил первым:
– Что замышляем? Колитесь.
«Тростиночка» – небольшое уютное кафе недалеко от центра города: мягкие диванчики, крафтовый кофе, всегда свежая выпечка и приятная фоновая музыка – было излюбленным местом общих сборов творческой команды Рафаэля. Раньше, до ухода Карины, визажист Татьяна, стилист и креативный дизайнер Стас, ассистент Семен, менеджер по проектам худощавый красавец Гораций (по паспорту Григорий Костылев), и он сам собирались здесь каждый понедельник. Делились наработками, обсуждали «косяки», планировали на неделю или на месяц вперед, отрабатывали и согласовывали планы по продвижению в соцсетях и по рекламе. Решали, за какие проекты возьмутся.
Спорили, обсуждали.
Рафаэль любил понедельники. Они зажигали его на неделю. И – особенно в последнее время, когда с Кариной стало творится что-то непонятное – согревали.
Раф пропустил три встречи: ездил к родителям Карины, в ее университет, поджидал на курсах, у репетиционной базы ее группы. Все пытался ее найти. Пока в один прекрасный день не понял – Карина не хочет быть с ним, она просила оставить ее в покое. Возможно, даже встретила кого-то другого – почему нет?!
Сделать как она просила – единственное, что стоит делать. И еще – жить дальше.
«Люди расстаются. Такое бывает», – убеждал себя Рафаэль.
Иногда – вот так, перешагнув через общие планы и совместное прошлое. Не прощаясь и не объясняясь. Одним росчерком удаляя кого-то из своей жизни. Больно, жестоко, но это как вырезать аппендицит – раз и навсегда.
Оно, может, и к лучшему – к чему драмы и объяснения?
Раф горько усмехнулся своим мыслям, что не ускользнуло от внимания команды – ребята притихли, переглянулись с опаской. Семен, дернув мочку уха, сообщил:
– Ну, мы только тебя ждали… Тут дело крутое наклевывается… – Он еще раз окинул взглядом команду, словно надеясь получить от нее какую-то дополнительную поддержку. Остановил взгляд на лице Рафаэля. – Для «The Photograph».
Рафаэль оживился. «The Photograph» – крупнейший журнал индустрии, мировой лидер и создатель трендов. «Дело» для Photograph – это может оказаться делом на миллион. Прорывом, не только для него, но и для всей команды.
По настороженным и одновременно восторженным лицам ребят он понял – они еще не все рассказали. Есть что-то еще, еще более важное, чем сам факт сотрудничества с журналом.
– И что за дело? – Рафаэль спросил, уже стараясь предугадать и тут же понимая, что не угадает – вариантов слишком много: – Ну, come on, ребята, не томите!
Стас усмехнулся:
– Ну, Го́ра, давай, жарь… – он легонько ударил ладонью по поверхности стола.
Гораций откашлялся:
– Журнал объявил закрытый конкурс, победитель получит контракт на три обложки и ТОП-баннер по всем соцсетям во время ежегодного фестиваля креаторов FineArt Rapsody… – он сделал драматическую паузу, позволив Рафаэлю осмыслить сказанное. – Photograph в этом году – их генеральный спонсор. От участников закрытого конкурса нужно концепт-фото.
Гораций перевел дух, вскинул подбородок.
– Закрытый конкурс? А мы как об этом узнали? – Рафаэль насторожился: сказанное было настолько невероятно, что верилось в него с трудом.
– Ты подошел к самом интересному, – Гораций криво усмехнулся, отхлебнул остывшего ежевичного чая. – У нас персональное приглашение!
Рафаэль остолбенел. Семен засмеялся:
– Отомри, друг. Их арт-директор видел твои работы для Insider в прошлом году…
Визажист Татьяна щурилась, с удовольствием наблюдала за его реакцией. Для каждого из них само приглашение – уже событие. Рафаэль же почувствовал, как перед ним, как перед поисковой собакой махнули просаленной тряпицей.
– С заброшенной бензоколонки?
– Они самые, – Татьяна кивнула. – Связался с нами через директ. Он хочет, чтобы ты представил свою работу на конкурс.
Раф почувствовал, как загорается в нем любопытство и жажда узнать подробности. Придвинулся ближе к менеджеру проектов и администратору Горацию: