Мрачные истории Заоконья. Сборник мистических историй: рассказы и повесть - Высоковская Евгения

Мрачные истории Заоконья

Сборник мистических историй: рассказы и повесть

Евгения Высоковская

© Евгения Высоковская, 2022

ISBN 978-5-0055-7006-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Рассказы

Старушка

Чем может обернуться обычная летняя прогулка в районе старой застройки.

Обычно старость и немощь вызывает у людей жалость и сочувствие, порой – брезгливость и отвращение, и никогда – страх.

Гуляя тихим летним днем по своему району, Лиза проходила мимо старенькой кирпичной пятиэтажки. Рядом был зеленый дворик, под окнами – клумбы и грядки, у подъездов – лавочки. Уютное место, пока не тронутое многоэтажной цивилизацией с лысыми дворами и резиновыми ковриками для выгуливания детей. В таком жилом комплексе поселилась сама Лиза, и на прогулке она всегда уходила подальше от дома, чтобы побродить маленькими двориками в тени курчавых кленов и лип.

Невысокий пятиэтажный дом приветливо смотрел распахнутыми подъездами во двор, окна были живые, на подоконниках тут и там стояли цветы, на некоторых сидели кошки. Лиза специально замедлила шаг, чтобы подольше прогуляться под тенью деревьев мимо длинного старого дома. Она неторопливо шла, вдыхая аромат зеленой листвы, в каких-то своих мыслях: обрывочных, незначительных, легких. С ленцой разглядывала цветы на клумбах, глазела на окошки с кружевными занавесками. Вдруг она услышала странный то ли стук, то ли какой-то треск. Звук был тихий, но неприятный, тревожащий, и Лизе стало не по себе.

Оглянувшись в поисках источника звука, Лиза вдруг увидела в мутном, давно не мытом окне первого этажа древнюю-древнюю бабушку, сухонькую, маленькую, со сморщенным лицом, глубоко запавшими темными глазами и ниткой безгубого рта. За спиной женщины не было видно комнаты: дальше висела глухая темнота, словно бабушка в рамке окна была отдельной картинкой, иллюстрацией на фасаде дома. Старуха стояла, прильнув вплотную к окну, и смотрела из провалившихся глазниц прямо на Лизу, а желтым ногтем тонкого скрюченного пальца часто-часто стучала по стеклу.

Вот что за звук привлек внимание Лизы. И было не понятно, стучит ли бабка, чтобы привлечь внимание, или просто держит так трясущуюся руку, ненароком выбивая скерцо на стекле. Лиза на всякий случай оглянулась по сторонам, – вдруг стук предназначен кому-то еще, – но рядом не было ни души, и старушка смотрела на нее в упор. Темный сморщенный палец с длинным ногтем, цокавший тихо и часто, казалось, царапал не только стекло, но и душу. Стук был до того неестественный и тоскливый, что девушка ускорила шаг и почти побежала прочь от старого дома. Лишь напоследок она обернулась и увидела, что старуха провожает ее недобрым взглядом, не убирая мелко дрожащую руку от стекла.

* * *

Вернувшись домой в пустую квартиру, Лиза впервые за все время пожалела, что живет одна. Тихий стук, казалось, преследовал ее до сих пор. В ушах словно все еще раздавался этот легкий треск, а перед глазами нет-нет да и возникало сморщенное, как сушеный фрукт, лицо странной старушки, и в воспоминании глубина ее запавших глаз казалась еще темнее и тревожнее.

День близился к закату, но пока было светло. Изо всех сил занимая себя домашними делами, Лиза старалась отвлечься от неприятного эпизода. Он и яйца-то выеденного не стоил, подумаешь, увидела очень старенькую немощную бабушку в окне. Ее надо было бы пожалеть, а только вот Лиза ее почему-то боялась.

В конце концов, заполнив вечер динамичным и ярким на события сериалом, Лиза добралась до сна. Сегодняшняя неприятная история выветрилась из головы, и девушка со спокойной душой легла спать. Перед закрытыми глазами какое-то время еще проносились образы из недавнего фильма, и Лиза даже улыбалась в полусне, надеясь, что ей приснится что-нибудь интересное. Наконец она провалилась в сон. Одни быстрые картинки сменялись другими, сознание металось по сновидениям, и в какой-то момент Лиза оказалась в своей комнате. Она не могла понять, день на дворе или ночь: за окном все было бесцветное, а в помещении царил полумрак. Но ни дневного света, ни ночной тьмы. Просто серость.

И тут Лиза услышала знакомый звук. Он исходил со стороны окна, и она с замирающим сердцем стала вглядываться в застекольную хмарь, подходя все ближе и ближе. Вдруг к окну снаружи резко приникло знакомое морщинистое лицо, и Лиза увидела рядом с ним скрюченный палец, который принялся выбивать на стекле мелкую дробь. Старуха, прижавшись низким лбом к гладкой поверхности, исподлобья сверлила Лизу взглядом, а ее рот растягивался в беззубой улыбке, и черный провал рта был похож на две такие же дыры, из которых поблескивали недобрые глаза. Затем бабка стала скрести ногтем по стеклу, издавая отвратительный скрип, и Лиза с ужасом увидела, что в нем появляется маленькое отверстие, края которого потихоньку крошатся под острым желтым ногтем. Сморщенный палец просунулся в дырку, и старушка еще шире растянула черную щель рта в улыбке.

Девушка с криком выбежала из комнаты. Квартира была незнакомая, с очень низкими потолками и с таким же повсюду серым туманом, как за окном. Скрежет, с которым старуха расковыривала стекло, становился все громче, а воздух в помещении – гуще. Лиза начала задыхаться. Она бежала по коридору квартиры, и ему не было ни конца ни края, а вместо стен зияли окна, и к каждому прилипло по старухе, и все они пытались процарапать себе вход внутрь, к Лизе. Пол, по которому бежала девушка, вдруг залился вязким туманом, густым настолько, что трудно стало передвигаться. Еле-еле перебирая ногами, Лиза пыталась скрыться и убежать, но впереди замаячило еще одно окно с улыбающейся старухой, и вдруг она поняла, что спит.

Ощутив одновременно и облегчение, что это всего лишь сон, из которого легко выскользнуть, и страх, – ведь сновидение может поразить ее ужасами еще более сильными, раз она внутри своей головы, – Лиза попыталась закричать. Изо всех сил, во всю глотку. Правда, она лишь открывала беззвучно рот, выдавая едва слышное шипение, и старухи за окнами в ответ тоже раззявили черные рты, как будто хотели помочь ей докричаться из глубокого сна до яви. При этом почти все они уже процарапали себе отверстия, достаточные, чтобы можно было просунуть руку, и сейчас множество конечностей тянулось к Лизе: морщинистых, с темными пятнами на коже и с желтыми острыми ногтями. Понимая, что это всего лишь сон, Лиза не могла унять панический, сверхъестественный ужас, который парализовал ее тело и горло, мешая крику.

Когтистые руки вытягивались, истончаясь и приближаясь к своей жертве. Лиза, изо всех сил напрягшись, снова закричала, и у нее получилось! Она кубарем скатилась с кровати и тут же вскочила на ноги. Сердце колотилось будто на пределе, больно ударяясь в грудную клетку. Мокрые волосы прилипли ко лбу. Лиза стояла посреди комнаты и пыталась отдышаться, уговаривая себя, что все уже хорошо и она проснулась. Надо просто сходить в ванную, открыть кран и рассказать льющейся струе свой страшный сон, чтобы его смыло водой. Можно еще произнести «Куда ночь, туда и сон», но только вот ночь находилась в самом разгаре своего царствования. Настоящая, кромешная, черная. В комнате было чересчур темно.

Лиза с недоумением подошла к окну и выглянула во двор. Напротив ее шестнадцатиэтажного дома стоял точно такой же, и в огромном здании никогда не гасли все окна разом. Даже в середине ночи обязательно сидел при свете какой-нибудь полуночник. Двор с детской площадкой и парковкой тоже всегда был хорошо освещен, и поэтому Лизиной комнате обычно доставало света, даже с излишком: она часто задергивала занавески, чтобы крепче спалось. Сейчас за окном царила абсолютная мгла. Дом напротив стоял, погруженный во мрак. Не освещался двор. Даже звезды не виднелись на черном небе. «Перебои с электричеством?» – пожала плечами Лиза и потянулась к настольной лампе. Та загорелась, но как будто более тусклым, чем обычно, светом, который едва заметно подрагивал. Наверное, их дома все-таки отключение энергии не коснулось.