В-третьих, нельзя обойти стороной материал и размеры картины. Материалы, соответственно говоря, это холст и масло. Размеры оригинала 82 на 101 см. Он сейчас экспонируется в Государственном Эрмитаже. На постоянной выставке, посвящённой русским коллекционерам – И.А. Морозову и братьям Щукиным.
И наконец, в-четвёртых, во время рентгеноскопических исследований холста была выявлена фигура мужчины, расположенная немного правее дамы. Наверное, видение художником картины, как это часто бывает, изменилось в процессе работы. Именно этот факт днём и подсказал мне идею обратиться за помощью к Ренате.
Перечислив про себя наиболее интересные факты, я немного успокоилась. Маша ходила за мной по пятам. Иногда, чтобы отдохнуть, она пыталась схватиться за меня или опиралась на диван. С каждым шагом Маша становилась всё увереннее, на неё было приятно смотреть. Я залюбовалась ей. В этот момент раздался звонок. К моему приятному удивлению, это была Рената. Неужели ей уже удалось что-то выяснить?
– Алло, Рената?
– Наташа, привет! В общем, можешь забирать свою картину.
– Здорово! Сейчас примчусь. Тебе удалось что-нибудь найти?
– К сожалению, нет. Прости. Чуда не произошло.
– Ничего страшного! Тортик с собой всё равно захвачу! До встречи!
– Спасибо, но ты знаешь, это необязательно. До встречи!
– Обязательно! Пока!
Я была страшно разочарована. Надеюсь, Рената по голосу этого не заметила. Но, как говорится, отсутствие новостей – это тоже хорошие новости. Теперь осталось только забрать картину. Сейчас с работы как раз должен вернуться Серёжа. Попрошу его посидеть с Машей, пока я сбегаю в реставрационную мастерскую.
Ждать пришлось недолго, и потому я успела одеться и выйти из дома, пока на улице ещё не успело стемнеть. Любимая кондитерская, казалось, ждала именно меня. Внутри никого – за исключением девушек-продавщиц. Они слушали радио и болтали, а увидев меня, сразу приветливо заулыбались – наша семья частый гость в этом магазине.
– …Около двадцати полотен так до сих пор и не найдено, – объявили по радио, – музейные работники называют это кражей века.
«Да, грустно, – подумала я, – а потом опять эти шедевры чудесным образом найдутся на помойке или окажутся подкинутыми чьей-то дрожащей рукой. На что только не способны люди! И главное – ради чего?»
– Добрый вечер, – обратилась я к девушкам, решив поразмыслить о «краже века» в другой раз. – А «Северный мёд» ещё остался?
– Добрый вечер. Вам повезло, это последний.
– А он свежий?
– Сегодня привезли.
– Тогда я возьму.
– Вам с собой?
– Да, боюсь, сразу весь торт я не съем, – улыбнулась я, – я сегодня не в форме…
– Что-нибудь ещё? Из новинок у нас золотые круассаны, чизкейк с малиной и голубикой и…
– Спасибо, больше ничего не надо.
– Оплата наличными или по карте?
– По карте.
Пока шла из кондитерской, вспомнила историю, которая всегда мне вспоминается при упоминании круассанов.
Дело было в школе, в старших классах. К нам тогда перевелась новенькая, совершенно помешанная на йоге. На самом деле, я не против физической активности. Но она постоянно всех донимала, даже настаивала, чтобы мы ходили на занятия по йоге и фитнесу! И ещё спрашивала у всех подряд: «Какая у вас любимая позиция в йоге?»
Когда новенькая спросила у Леры, последняя сделала такое лицо, что мне пришлось подавить смешок. Чуть помедлив, Лера ответила.
– Моя любимая поза из йоги, это поза Куру-Асс-Ана.
Новенькая нахмурилась, пытаясь вспомнить такую позу.
– Что-то не припомню, ты не могла бы мне показать?
– С радостью, – ответила Лера и изобразила, как она обычно сворачивается калачиком перед сном.
Этого я уже стерпеть не смогла и разразилась смехом, вскоре ко мне присоединилась и Лера, ненадолго сохранившая серьёзное выражение лица. Новенькая переводила взгляд с меня на Леру, затем покрутила пальцем у виска и отправилась на поиски новых «жертв». С тех пор мы с Лерой называем круассаны Куру-Асс-Анами и всегда смеёмся, вспоминая эту историю.
У Ренаты я пробыла с полчаса. Она сильно извинялась, что не смогла выявить ничего интересного. Но как это было бы возможно, если ничего такого в картине и не было?
– Понимаешь, – сказала Рената извиняющимся голосом, что было на неё не похоже, – это всё не стопроцентная информация. Казалось бы, моя ультрафиолетовая лампа может помочь заметить слои красочного слоя, наложенные позже или раньше, чем основной слой краски, но современные технологии не стоят на месте. Им постоянно нужно двигаться вперёд. Да что там технологии… на сегодняшний день существует лак, который не пропускает ультрафиолетовые лучи. Я же стараюсь высветить участки, а если он не пропускает…
– Не волнуйся, правда. Это не очень важно. Ты мне и так помогла, – пыталась заверить её я.
Перед уходом я решила рассказать что-нибудь, чтобы разрядить обстановку. Как назло, в голову лезли только мысли о Лере, которая так и не перезвонила за весь день, и о картине.
– Хочешь, посмешу тебя?
– Давай, – с готовностью согласилась Рената.
– Так вот. Открываю я вчера Instagram, а там… – я решила потянуть время в надежде вспомнить что-нибудь интересное, – а там, в общем, одна девушка своё фото на природе сравнила с картиной Ренуара! А ведь он – портретист! Представляешь?!
– А ведь точно! – неожиданно воскликнула Рената.
Такой реакции от весьма безобидной истории я точно не ожидала.
– У твоей картины неверная подпись! Я обнаружила это уже после того, как тебе позвонила.
Рената быстро развернула картину и указала мне на подпись с оборотной стороны.
Там было написано «Огюст Ренуар “Дама в саду”». Огюст! Ренуар! А не Клод! Не Моне! Не мог художник, выполнявший работу, ни с того ни с сего перепутать имена двух великих художников.
– Это действительно может быть очень важная зацепка! Спасибо! – радостно заверила я подругу.
– Была рада помочь!
Возвращаясь от Ренаты, я уже не была настроена так оптимистично. Может, художник таким странным образом хотел над кем-то подшутить? Над кем-то из друзей. Или над Лерой. Кстати…
Я в очередной раз набрала номер подруги. В трубке послышались гудки ожидания. Ну, наконец-то!
– Алло, Лера?
– Привет! Ты меня искала?
– Не то слово. Я хотела тебя попросить…
– Забрать картину?
– Да.
– Я сама хотела это предложить.
– Ты шутишь?
– Нет, просто знакомый, которому я пристроила вторую картину, выразил сожаление, что не увидит первую. Говорит, он фанат того дедка-художника. Особенно если это касается копий.
– Ничего себе! Вот так совпадение!
– Я тоже удивилась!
– Кстати, я была сейчас у Ренаты. Помнишь её?
– Как же не помнить!
– Знаешь, она теперь реставратором работает!
– Да ну! А ты не врёшь?
– С чего бы это? Кстати, а что за картина? Я про вторую, которая уже у коллекционера.
– Что?
– Я говорю, как называется вторая картина?
– Что? Ты пропадаешь. Ничего не слышно.
– Как называется…
– Извини, батарея садится, я завтра к тебе…
Звонок завершился. Видимо, Лера так и не успела зарядить телефон полностью.
С этой мыслью я подошла к своему подъезду и открыла входную дверь. Внутри мигала одна-единственная лампочка, тускло освещая стены, покрытые свежей краской, и доску для объявлений. Когда я вошла внутрь и уже прошла к лифту, мне вдруг захотелось инстинктивно обернуться. Должно быть, из-за того, что я не услышала, как захлопывается входная дверь.
Я обернулась и увидела в дверном проёме тёмный силуэт.
Глава третья. Разговор по душам
Я нервно нажала на кнопку вызова лифта два раза подряд. Старалась снова не оборачиваться, чтобы не выдать страх. После разговора с Лерой мне стало как-то не по себе. На каждом шагу мерещились опасности. В ушах застучало.
Лифт, как назло, застрял на десятом этаже. Мозг тем временем вспоминал всё самоё страшное, что только мог припомнить. Новости. Фильмы ужасов. И цены на гречку…
– Говорят, на днях отключат горячую воду. Добрый вечер.