– На подъездной двери висит объявление, что могут отключить воду в связи с ремонтными работами. Не видел? Запаслась я, – крикнула из кухни Раиса Викторовна.
– Не видел, – ответил Влад.
Он прошёл в зал – потемневший потолок с люстрой «Невестой», выцветшие бумажные обои, большой сервант со скрипучими дверками, телевизор «Чайка» с потускневшим экраном и продавленный протёртый диван. Сел на него. Огляделся. Вот, подумал парень, планировал евроремонт сделать, мебель заменить. Сделал, ага! Как говорят, хочешь рассмешить Бога, расскажи ему о своих планах. Ха-ха… Если бы знать жизнь наперёд…
– Ма! – крикнул. – Если бы у тебя был выбор начать жизнь сначала… Ты бы что? – спросил парень.
Раиса Викторовна вышла с кухни в халате и с полотенцем в руках.
– Зачем ты спрашиваешь, Владик? И откуда у тебя кровь на одежде? – увидела грязную рубашку. – Может, в аварию попал? Гоняешь, как сумасшедший. Где мотоцикл? – забеспокоилась Раиса Викторовна.
– Ничего страшного. Потом… – не знал, что сказать, Влад.
– Нет, ты скажи.
– Ну… Да упал слегка… – выдумывал сын. – Байк, короче, сломался и в автосервисе. На ремонт поставил. Надо кое-какие детали заменить. Такая загвоздка.
Раиса Викторовна руки на грудь положила.
– Слава Богу, я уж подумала, серьёзно чего. Сам ты как? Голова?
– Со мной всё нормально, я же сказал.
– Ну и слава Богу, – снова повторила мать.
– Ага, – сказал Влад. – Так о чём я… Что бы ты выбрала? – повторил он вопрос. – Другую новую жизнь?
Мать села рядом.
– Я ни о чём никогда не жалела, – сказала она, улыбнувшись. – Ещё девочкой я поняла, что надо радоваться всему.
– И смерти близких?
– Понимаешь, Влад… – задумалась мать. – По сравнению с возрастом, – показала на потолок, – Вселенной… Сколько ей?
– Вселенной? – переспросил парень. – Не знаю. Тринадцать, что ли, миллиардов, по телеку говорили.
– Нет. Тысяч! – поспорила Раиса Викторовна. – Меня, тебя… Отца не было… По сравнению с космосом мы словно песчинки в океане. Накатила волна, выбросила на берег на несколько секунд, а другая закопала.
– Красиво, – с усмешкой сказал Влад.
– О чём жалеть? – продолжила Раиса Викторовна. – О том, что в этом мире нет ничего вечного? Это реальность. Наоборот, надо радоваться, что нам, песчинкам, посчастливилось побыть на этом берегу хоть несколько мгновений. И видеть во всём красоту. Там, где она есть. И отвращаться от всякой дряни… Я тут читала духовную литературу…
– Ты больше ничего и не читаешь.
– Конечно. Как иначе? И думала… Написано, если глаза твои будут светлы, то и тело чисто… Я вот думаю, если смотреть на красивое что-то, то и тело будет здорово. А если смотреть на грязь, на духовную грязь, то будешь болеть. Так что нужно свой взор направлять на прекрасное. Неспроста же в храмах такая лепота!
– Наверно, ма… – сказал Влад, окинув взглядом комнату. – А как ты думаешь, есть жизнь после жизни? – спросил.
Раиса Викторовна кивнула.
– После того как умер папа, я, веришь или нет, мысленно с ним разговариваю, – ответила.
– Да? – удивился Влад.
Мать улыбнулась и продолжила:
– И он отвечает. Нет… Я не слышу голос, но… Словно его мысли во мне. Вот так. И он живёт в моей памяти, в моей голове. Я чувствую его присутствие, знаю его мнение, получаю его советы. Он для меня живой.
Раиса Викторовна замолчала. Потом запела:
Влад перебил:
– Мать, хватит!
Раиса Викторовна не отреагировала, продолжила петь:
Остановилась. Сказала:
– Владик… Я давно хотела тебе сказать. Ну то есть я давно об этом думала. И как раз сегодня собиралась. И не только…
– Что?
– О монастыре. У нас ведь в городе есть такой. Женский. Вот-вот начали восстанавливать.
– И что?
– Я уже не молодая. Вдова. Ухожу туда. Может, даже завтра. Пока послушницей… Ты большой мальчик. Не бедный. А я… Я уже стара.
– Но, мать! – воскликнул Влад. – Мне не понятен твой выбор. Ты же любила всё это, – взмахнул руками. – Этот мир. Любила веселиться. Не понимаю.
– Любила… – задумалась Раиса Викторовна. – Влад, знаешь, что поняла с возрастом? Что я тебе скажу?
– Что?
– Жизнь здесь бессмысленна.
– Да ладно!
– Да, Влад.
– И папа бессмысленно умер, спасая других от радиации? Нас спасая?
– Я не об этом, – махнула полотенцем Раиса Викторовна. – Хотя да! Бессмысленна была жизнь учёных, открывших ядерную энергию. Рабочих, построивших станцию.
– И жителей, которые получали электричество в дома?
– Да, сын! Жизнь коротка, чтобы тратить её на внешнее.
– Подожди. А, например, дети? Как ценность? – спросил парень.
– Да, дети – это счастье. Но умирают родители. И через поколение или больше их забывают. Могилы ровняются с землёй, зарастают. Но это не страшно, сынок! И дети умрут, и внуки. И, вообще, может так случится, что в одной цепочке не будет детей. И всё, род прервётся.
– И что, так всё безысходно, мать? Ты думаешь, нет в жизни смысла?
Раиса Викторовна погладила Влада по голове.
– Смысл в вечной жизни, – сказала.
Влад отстранился от материнской руки.
– М-да… – покачал он головой. – Есть ли она, вечная жизнь? Может быть, это только фантазии и деятельность мозга? А? Видения, там. Галлюцинации? Этот туннель, про который говорят те, кто побывал в клинической смерти.
– Надо верить.
– Да какая вера, мать? В сказки? Неужели ты думаешь, что были эти, как их… Адам и Ева? Что от них мы все произошли? Их дети женились друг на друге? Кровосмешение? Чушь… Вера… Какая вера? Знания! Да, если я знаю, то я верю. Но в знаниях должен быть здравый смысл. И… Как в науках. Опыты. Проверенные многократно опыты. А что в этих религиях? Домыслы. Желаемое выдают за действительное.
Раиса Викторовна улыбнулась, покачала головой.
– Мне всё равно. Мне с этими, как ты говоришь… В этих сказках спокойно и радостно. Больше ничего не нужно.
– Но это чисто психология, мать.
– Мне всё равно, – повторила Раиса Викторовна.
Влад пристально посмотрел на маму.
– А, я понял, – сказал он. – Ты боишься смерти. Даже больше, боишься того, что за ней. И даже больше, боишься, что за ней ничего нет.
Влад встал с дивана. Постоял немного. Снова сел.
– Ты знаешь… – сказал он. – Когда я… Ну когда я съехал с дороги на обочину, затормозил… Когда упал, в общем. Я увидел человека, похожего на отца. Он стоял недалеко, помахал рукой, а потом ушёл. Исчез, в общем.
– Папа?
– Похожий на него человек. Странно, да?
– Странно, – согласилась мать. – Поешь? – спросила.
– А? Не хочется. Чаю попью если.
Влад прошёл на кухню. Начал пить прямо из носика заварочного чайника. Подумал, что если и правда то, что случилось с ним, если и правда, что жить неделю… То надо успеть сделать что-то такое… Во все тяжкие? Почему бы и нет. А бизнес? Оставить партнёру? Ага! Сейчас! А здесь? Спалить нафиг! Чтобы никому не досталось. А то ему, Владу, умирать, а кто-то будет пользоваться его каким-никаким богатством. Сейчас!.. А может, всё-таки галлюцинации? И он останется жить? Загвоздка…
Влад поставил чайник на огонь. Включил проводное радио. Сел на табуретку. В динамике играла «Патриотическая песня» Глинки. Влад подирижировал.
Потом начались новости: «Борьба с терроризмом продемонстрировала, что новый президент Владимир Путин сильный лидер. Его стратегия привлекла и ностальгирующих по СССР коммунистов, мечтавших о возрождении государства, и реформаторов, которые не хотели возвращения к власти реваншистов, и мечтавших о стабильности бюджетников, и представителей униженной армии, которая получила второй шанс доказать, что она способна защитить интересы страны…
Продолжается дискуссия о гимне России. На конкурс текста подано тысячи заявок. Однако есть и мнение оставить прежнюю музыку Александрова с новыми словами. Например, заменив припев:
– Славься, Отечество наше свободное,
Дружбы народов надёжный оплот!
Партия Ленина – сила народная
Нас к торжеству коммунизма ведёт!..
В Москве пройдёт Юбилейный Архиерейский Cобор Русской Православной Церкви. Его значение определится канонизацией новых мучеников и исповедников Российских…
К Земле приблизился большой астероид размером с небоскрёб. По сообщениям правительств разных стран, подтверждённых расчётами учёных, планете ничего не угрожает…»