– Нечисть! – выругалась.
Рыбак поднялся, сел на стул.
– Ух ты! – радостно сказал. – Ушли братья. Тишина. А?
Но вдруг схватил руками голову.
– А? – закричал.
И женским голосом:
– Нас не догонят! Нас не догонят!
И побежал из квартиры с криком уже своим голосом:
– Не-е-ет! Уйдите!
Когда он хлопнул входной дверью, из ванной комнаты вышла Алина.
Баба Даша сказала:
– Дурное место пусто не бывает. Одни ушли, другие пришли. Что я, так и буду гостей менять? Пусть к попам идёт… А денежки-то оставил, – засмеялась.
Алина покачала головой.
– Плохо всё это, – сказала.
– Что плохо? С бесами якшаться? Бизнес, ничего личного.
Алина села на место напротив бабы Даши, где только что сидел рыбак.
И шёпотом:
– Мне кажется, со мной происходят странные вещи.
– Какие? – заинтересовалась баба Даша.
– Мне стали мерещиться всякие чудеса. Видела, как «чёртово колесо» в парке оторвалось и улетело в пруд. Сейчас в ванной ржавая вода с потолка. Чушь какая-то…
– Чушь, – задумалась баба Даша. – Я вот что думаю… Двадцатый век был непростой для людей, а этот, похоже, будет ещё хлеще.
– В смысле? – удивлённо спросила Алина.
– Ну в смысле борьбы добра и зла. Мировые войны, революции. Гонения на христианство. Столько жертв и мучеников не было раньше в истории. Россия нахлебалась горя.
– Да, – подтвердила Алина. – Но, с другой стороны, как я понимаю, страдания очищают. И то, что много русских покинуло Родину после большевистского переворота, как следствие, стало распространение православной веры в мире.
– Умно, – улыбнулась баба Даша. – Значит, – показала на пол, – у врага нет шансов на победу.
– Никогда не было шансов. С самого начала, как его низвергли в преисподнюю, – подтвердила Алина.
Баба Даша кивнула, сказала:
– Это в конечном итоге. Но история, как река, может менять русло.
– Только русло, но не направление, – с улыбкой сказала Алина.
– Умничка ты моя.
Баба Даша встала, подошла к Алине, погладила волосы, поцеловала.
– Толку-то от этой умнички, – сказала Алина, встала и пошла в свою комнату.
– Ну почему. Ты начитанная. И талантливая, – крикнула ей вслед баба Даша.
Алина вернулась. Села.
– Баб Даш, – замялась.
– Ну что? – улыбнулась женщина.
– Вот скажи… В общем… Меня можно такую полюбить?
– Девочка моя! – покачала головой баба Даша. – Конечно, можно. Почему такие вопросы? А?
Алина вздохнула.
– Ну вот такая. Как бы нецелый человек.
– Целый! Целый ты, любимый, хороший человечек!
– Ну хороший.
– Главное, в человеке не руки-ноги. А сердце. Серд-це! А у тебя оно – золотое, – сказала баба Даша.
– Да ладно.
– Не ладно. Я знаю.
Алина замялась:
– Баб Даш, я в парке встретила… В общем, парня одного. На аллее.
– И?
– И он мне понравился. Даже больше как-то. Из головы не выходит, – сказала Алина.
– Ну и хорошо.
– И больше его не видела. Но… Вот я и спрашиваю. Есть ли у меня какой-то шанс?
– Всегда есть шанс! – отрезала баба Даша. – Если Богу будет угодно, всё сладится.
Алина улыбнулась.
– Я пойду чуть позже с народом девочку искать. Зарину. Пропала.
Баба Даша кивнула.
– Сходи, конечно.
Девушка пошла в свою небольшую комнату. Книжный шкаф, столик, кровать. Ковёр над ним с оленями. На полу такой же. На нём тетрадь и много шариковых ручек и карандашей.
Девушка села. В окно посмотрела. Лёгкий дождик начал стучать по карнизу. Алина подумала о встречах в парке. Она ощутила в душе спокойствие, лёгкость, тишину. Улыбнулась. Пальцами ног стянула носки. Между большим и вторым пальцем втиснула карандаш, левой ногой раскрыла тетрадь и записала:
Алина положила на пол карандаш. Закрыла тетрадь. И легла, закрыла глаза. Под шум дождя начала засыпать. И где-то между явью и сном ей привиделось, будто стоит она в пустом Исаакиевском соборе в Санкт-Петербурге.
Тишина. Медленно открылись Царские врата. Из алтаря на амвон вышел бородатый человек в рясе, похожий на Достоевского. Он поднял руки и возгласил:
– Красота спасёт мир!
– Красота, – повторила Алина, рассматривая внутреннее убранство храма.
Вдруг краска с икон, со стен и потолков начала стекать на пол. Дошла до ног Алины, и девушка быстро пошагала из храма и вышла в полутьму, в хмурь. Вот площадь вокруг собора. По её периметру дома современные высотные. А на них огромная, закрывающая небо железобетонная плита с египетскими орнаментами.
За Алиной шёл и человек с лицом Достоевского, нахмурился и спросил:
– Красота спасёт мир?
– Спасёт, – соглашаясь, ответила Алина.
Человек помотала головой и ткнул пальцем в грудь Алины.
– Да, внутри она, красота! – сказала он, страшно засмеялся и превратился в стаю чёрных ворон и белых голубей, которые взмыли вверх, ударились о плиту и упали все на площадь. Алина посмотрела на окровавленных птиц, а когда подняла глаза, обнаружила, что стоит на Красной площади в Москве. Солнце, небо голубое, облака белые. И много людей без рук. Они ходят по площади и пинают птиц.
– Что вы делаете? – возмущённо крикнула им девушка.
Ей ничего не ответили. Но она услышала разговор двух человек.
– Да, страна проиграла в холодной войне и стала с её разрушающейся экономикой вассалом Запада. Да, разгул бандитизма, наркомания и пьянство. Разрушенная армия, – сказал один.
– Это называется естественный отбор. Остались сильные и смелые, – ответил другой.
– И умные? Умные, кто смог, уехали за бугор… Естественный отбор? Демографический кризис! Голод. Отсутствие работы. Закрытые заводы. Опустевшие поля. Кучка олигархов под шум чеченской войны хапнула госсобственность. Обман в залоговых аукционах, в ваучерах, несправедливая приватизация.
– Но, главное, свобода.
– Девяностые годы двадцатого века – это позор.
Алина, прервав их разговор, крикнула:
– Девяностые годы – это моя юность!
И увидела на мавзолее человека с завязанными спереди пустыми рукавами, похожего на Сталина. Он сказал ей с кавказским акцентом:
– Не всё так просто, как кажется. Моя юность была в борьбе за освобождение рабочего класса.
– Я знаю такую сентенцию, – ответила Алина. – Но есть и другое: всё просто, если даже кажется сложно.
– Ты умная, – сказал человек. – А мы глупцы.
– Почему?
– Потому что мы думали, что сможем построить рай на земле. Но перепутали закон с благодатью.
– Что? – не поняла девушка.
– Закон противоречит благодати.
– Как?
– Закон требует невыполнимого, не наделяя ресурсами для его выполнения. Закон – это диктатор, который не служит потенциальным исполнителям. Благодать либо проявляется, либо о ней даже не слушают, потому что в этом случае она всего лишь чья-то идея, выраженная в словесной форме. Например, идея коммунизма. Благодать – это милость и незаслуженное расположение.
– То есть благодатью можно считать ответственность властителя перед вассалами? – спросила Алина.
– Да, сначала ответственность власти и наделение ресурсами подданных.
– Значит, и у Бога есть ответственность перед творением? – спросила Алина.
Человек на мавзолее ничего не ответил, начал как бы приседать и вот совсем исчез за парапетом.
Вдруг белые птицы взмыли в воздух, а чёрные превратились в пыль.
Несколько птиц окружили девушку и сделали из себя – руки. Радостная Алина осмотрела их, подняла вверх, взмахнула ими и – полетела. Всё выше и выше, через облака, к солнцу.
Она летела и пела:
И – проснулась.
Посмотрела в окно. Дождь кончился. Солнце ослепило. Девушка села, улыбнулась, спустила с дивана ноги и написала в тетради:
Глава 5
На второй день Влад проснулся на диване, открыл глаза. Мысли о смерти. О том, что немного осталось. Забилось сердце, воздуха не хватило. Глубокий вздох. Потом ещё и ещё.
– Ма! – позвал он и вспомнил тут же, что она собиралась уйти в монастырь. Наверно, уже там.
Придумали эти обители, подумал парень. Зачем? Если бы все стали монахами, то и людей бы не стало на планете. Род человеческий прервался бы. И остались животные. Пошёл естественный отбор, как учили в школе. Битва за выживание. И победили бы крысы и тараканы. А может, хвощи. Ха!
Влад потёр глаза. Посмотрел на стену. Картина без Ленина висела на своём месте. Свихнуться можно от всего этого.