…
В походе вечером наступает самое замечательное время, когда ты с чувством выполненного долга отвлекаешься от суеты повседневных забот и полностью погружаешься в окружающий мир, сливаясь с темнотой подступающей ночи и звуками ночного леса.
Мы расселись возле костра, переливающегося в темноте то вспыхивающими, то угасающими угольками. На небе жёлтым серпом прямо над нами повисла молодая луна.
Я начал бренчать на гитаре. Мне очень хотелось произвести впечатление на моих друзей. Я не обладаю сильными вокальными данными, поэтому главным моим козырем было чувственное исполнение. Я тихонько стал напевать известные песни Визбора, и ребята с охотой подхватили знакомые мотивы. А уже спустя полчаса мы во всё горло орали песни Цоя, распугивая приготовившихся ко сну птиц. Это было невероятное ощущение свободы от вечно сдерживающих в городе рамок и ограничений. Мы были абсолютно одни в этом затерянном в чаще леса мирке. И абсолютно счастливы!
…
О событиях следующей ночи я вспоминаю с трудом. Легли мы поздно, вдоволь наговорившись и только после полуночи разойдясь по палаткам. Беспокойный мой сон прервался от того, что ворочался и стонал Антон. Спустя некоторое время он вылез из палатки, а я тут же снова погрузился в тяжёлый сон. Но вскоре проснулся от жестоких спазмов в животе. Содержимое кишечника неудержимо просилось наружу, и, не в силах бороться с настойчивыми позывами, я тоже выполз из палатки.
Отмотав приличный кусок туалетной бумаги, я кинулся в ближайшие кусты.
– Занято, – громко крикнул из кустов Антон. Я рванул в другую сторону.
– Занято, – раздался оттуда голос Милы. Я развернулся в другом направлении.
– Тут тоже занято, – прокричала Таня.
– Что за дела! Во всём лесу не найти свободного куста, – выругался я и начал в темноте продираться сквозь заросли подальше от палаток.
Боли в животе то затихали, и я пытался вернуться в палатку и уснуть, то возвращались с новой силой, выворачивая мои внутренности наизнанку. Проведя в бесконечных метаниях всю ночь, я наконец смог провалиться в тяжелое забытьё только под утро. Впрочем, я слышал в ночи, как мои друзья тоже поочередно выскакивали из своих убежищ в поисках уединения в ближайших кустах.
…
Проснулись мы только к полудню. Бледные, измученные бессонной ночью, мы нехотя выползли из палаток. Я наскоро вскипятил воду. Организм отчаянно отвергал любые попытки впихнуть в него еду, поэтому обед решили не готовить, а заменить его сухими крекерами с крепким чёрным чаем.
На вещах немым укором лежал истерзанный и почти закончившийся рулончик туалетной бумаги.
Сил и желания разговаривать совсем не было, и мы, опустошённые и обессиленные, молча сидели возле догорающего костра, наблюдая, как пламя медленно поедает остатки древесины.
– Что это ночью было? – нарушила первой затянувшееся молчание Мила.
– Похоже, кто-то накормил нас вчера испортившимися котлетками, – ехидно сказал Антон.
– Вот уж нет, – начала спорить Мила, – мы их ели ещё днём, последствия наступили бы гораздо раньше! Это, наверное, вода испорченная была. Вы ведь её из болота набрали?
– Вода тут ни при чём, – вступил в разговор я. – Мы же её вскипятили, значит, всю микрофлору убили, так что вода должна быть безопасной. Зато у меня большое подозрение на травку, которую Таня добавляла в чай.
– Таня, ты зачем хотела нас отравить? – вскинулся Антон. – Чтобы единолично завладеть совместно нажитым имуществом в виде палатки, котелка и еды?
– Так я же вместе со всеми страдала, – улыбнулась Таня.
– Это ты искусно симулировала, – рассмеялся Антон, – мы же не знаем, чем ты там в кустах занималась!
– Ребята, я, честно, не хотела причинить вам вреда, мы точно такую же траву всегда в деревне в чай добавляем, и никогда проблем не было, – смущённо начала оправдываться Таня.
– Ладно, расслабься. Экспертизу никто не проводил, причину отравления установить не удалось, виновное лицо неизвестно, – резюмировал я.
– Следствие зашло в тупик, – продолжил в том же шутливом тоне Антон, – но выводы сделать надо. Ничего незнакомого в пищу не употреблять, все подозрительные продукты выкинуть и мыть руки перед едой. Всё элементарно!
После лёгкого перекуса самочувствие улучшилось, и мы наконец собрались с силами, чтобы продолжить поход. Наполеоновских планов мы теперь не строили и рассчитывали в лучшем случае пройти не более десяти километров.
…
Дорога становилась всё тяжелее. Уже давно остались позади утоптанные тропинки, и нам всё чаще приходилось прокладывать новый маршрут, обходя поваленные деревья или густой забор разросшихся кустарников.
Зато чем глубже уходили мы в лес, тем богаче и разнообразней становился мир дикой природы. То тут, то там ухали низкими голосами птицы, иногда вспархивая прямо из-под ног. С веток деревьев на нас смотрели белки, видимо, принимая нас за диковинных животных. Пару раз мы даже замечали вдали крупных животных, напоминавших косуль, но они испуганно бросались прочь, едва заслышав звук наших шагов, разносившийся по лесу на несколько километров.
Прошагав почти три часа, мы посчитали, что сделали на сегодня всё возможное, учитывая последствия беспокойной ночи.
Наскоро поставив палатки, мы с Антоном привычно пошли собирать сухие ветки для костра, а девочки остались готовить нехитрый ужин.
Сегодня мы обошлись без излишеств, приготовив лишь гречку с тушёнкой и запив свой нехитрый ужин чаем с карамельками.
Вечер ещё только начинался, но небо потемнело и начал накрапывать мелкий противный дождь. Тучи набухли и свисали с неба тёмными рваными клочьями, цеплявшимися за верхушки деревьев. В лесу сразу стало холодно и неуютно. Мы оделись потеплее и собрались в одной палатке коротать время за разговорами.
– А давайте сегодня поговорим о себе, – предложила Мила. – Мы знакомы без малого год, но всё как-то не было времени узнать, кто чем живёт. Я предлагаю по очереди рассказать своё впечатление о соседе, а потом тот, о ком рассказывают, может дополнить или опровергнуть высказанное мнение о нём. Стас, давай ты начнёшь.
Идея мне показалась интересной, мне действительно хотелось узнать побольше о своих друзьях. Рядом со мной сидели Таня и Антон, но, естественно, мой выбор пал на Татьяну.
– Таня, ты позволишь начать с тебя? – поинтересовался я у неё, пытаясь соблюсти приличия. Таня испуганно кивнула, ожидая подвоха.
– Ты неразговорчива, сторонишься людей, исходя из двух дней похода, могу констатировать, что ты находишься в отличной спортивной форме, ещё хочу отметить твою любовь к собакам, – начал перечислять я. – Из чего я делаю вывод, что ты – Маугли наших дней и тебя воспитала стая волков. Прошу быть снисходительными к моим суждениям, я никого не хотел обидеть, – закончил я.