Лечу на работу в отделение. Вот заявление с оставленным мобильным номером. Набираю нужные, написанные аккуратным профессорским почерком цифры.
Аристарх Петрович. Доброе утро, это вас младший лейтенант Рудный беспокоит. Да, можете подъехать.
Когда странноватый профессор вошел в мой кабинет, я поймал в себе еще одно ощущение, будто Колохатько не уходил вчера из отделения, и что виделись мы минуту назад, а не сутки. И что его беспокойство становится моим, связывая с совершенно незнакомым чудаком с неустановленным психическим состоянием невидимой, но крепкой нитью. Мозг закипел, подбирая нужные вопросы для его допроса.
Он пожал мне руку, а я почувствовал в его рукопожатии надежду. Эта самая надежда быть понятым и принятым засветилась в его глазах.
Присаживайтесь, пожалуйста, постарался придать я голосу официоз, Колохатько сел напротив меня, а мои руки привычно достали лист бумаги. Процессуальная формальность, получение объяснения от заявителя мне сейчас не казалась формальной. Я готов был услышать непонятные, но важные сведения.
Аристарх Петрович. По вашему вчерашнему заявлению я должен задать вам ряд вопросов. Расскажите пожалуйста, что вам известно о готовящемся правонарушении?
Я думал, что профессора сейчас буквально понесет, и он засыплет меня кучей фактов, сформулированных с научной точностью и обоснованностью. Но вместо этого Колохатько взял паузу, словно допрашивая сначала самого себя, а потом выдал.
И многое, и ничего.
Содержательно, ничего не скажешь.
Поподробней можно? придавливая в себе раздражение, уточнил я.
Саша, как к старому приятелю обратился Колохатько. Его голос вдруг стал тише, будто желая исключить подслушивание за дверью. Мне неизвестно, каким способом будет уничтожен спутник Земли, но есть основания утверждать, что это произойдет в самое ближайшее время. Будет ли он взорван, или сбит, или еще какой-то способ приведется в действие неважно. Важно, что процесс запущен, и вопрос его доведения до конца получил счет на фазы.
Какие фазы? непонимающе спросил я. Неужто и вправду Колохатько псих?
На фазы Луны, ответил он еще тише и обернулся к двери.
Мозги мысленно отмечают, что записать в объяснение излагаемое пока нереально, и надо придать сведениям более конкретную форму.
Аристарх Петрович. Мы должны отреагировать на ваше заявление, но я прошу, сообщите конкретные факты, включающие возможный способ преступления и перечень предполагаемых лиц. Если вы не поможете, мы не сможем предотвратить правонарушение.
Я повторяю, как примерный студент, то, что слышал в таких ситуациях от Мостицкого. Шеф был настоящий профи проводить допросы. Его бы сейчас сюда вместо меня, он бы закончил с профессором за десять минут.
Я действительно не знаю, как это случится. Но уничтожение Луны приведет к скорой гибели и самой Земли. Во всяком случае, всего живого на ней, подавленно сообщил Колохатько.
И выдержав многозначительную, разрезающую диалог на разные уровни важности, паузу добавил.
А все потому, что они уже готовят Конечное Затмение.
После этой фразы у меня застучало в висках.
Что-что?
Наверно, все мое тело в этот момент стало похоже на знак вопроса.
Понимаю, заметил Колохатько, Ваше образование, Саша, усложняет вероятность того, что вы поймете все, о чем должен вам рассказать. Юриспруденция штука точная, и не позволяет сознанию выходить за рамки стандартов, фактов и конкретного практического опыта.
Вы ошибаетесь, Аристарх Петрович. Образование у меня историческое. Я историк, а юриспруденцию еще только изучаю на практике, признался ему.
Колохатько оживился.
История? Тогда совершенно другое дело. Это наука, которая учит верить в возможность любого события, а в истории человечества столько невероятного, удовлетворенно заметил профессор, А я религиовед. Знакомы с таким предметом?
Третий курс истфака, вспоминаю я. Полгода лекций и отметка в зачетке.
Вот-вот, значит поймете суть моего изложения. Я всю научную жизнь занимался изучением религиозных концессий всех, от христианства до язычества. Полгода назад я участвовал в конференции религиоведения в Германии, и мне, благодаря одному моему немецкому коллеге, попал в руки кое-какой документ. Старинный пергамент детально описывал процедуру Конечного Затмения.
Что это? скептицизм сменился любопытством, и оно червяком ковыряло внутри. Я готов был пожирать все, что излагал Колохатько.
О Конечном Затмении, как ритуале, описывалось еще в Некрономикон
Из романов Лавкрафта? недоверчиво перебиваю я. Так это же придуманная книга писателя-фантаста.
В памяти сразу всплыли детские комиксы по рассказам известного автора ужастиков.
Нет, Саша, Лавкрафт ссылался на вполне существовавшую вещь, написанную последователями Сатаны, уверенно заперечил Колохатько. Просто он не мог предъявить ее наличие, а у нас, людей, так принято: не покажешь не докажешь. Другое дело, что подлинник Некрономикон до сих пор не идентифицирован, а количество версий книги настолько велико, что выявить среди них настоящую нереально. И все же, я находил в авторитетных источниках утверждение, что Некрономикон существовал и содержал подробное описание ритуала Конечного Затмения.
Я будто забыл, где мы с заявителем Колохатько находимся в этот момент, а все происходящее напоминало живую дискуссию научного совета.
И в чем же смысл этого. Конечного затмения? наконец, спросил я.
Самое важное, что мне предстояло узнать. Чувствую, как сипнет голос и покрывается влагой спина.
Колохатько отворачивает взгляд в сторону, будто ищет ответ где-то в стороне.
Селена, Диана, Хана, Чандра, Мецтли, начал вдруг перечислять профессор. О ком идет речь, молодой человек?
Богини Луны, быстро проговорил я в ответ, пытаясь уследить за его мыслью.
Верно. Разные народы ее по-разному называли, кивнул Колохатько. Это женщина, своей силой оберегавшая небесное тело. Ее создала природа как олицетворение Луны, ее жизни и ее предназначения. У богини магический дар охранять спутник, пока он, в свою очередь, бережет самое ценное нашу Землю.
Вы излагаете мне доклад по мифологии, Аристарх Петрович, усмехаюсь я. Зачем он мне все это рассказывает?
Я годы потратил на то, чтобы понять, спокойно продолжил Колохатько. Существовали боги, или это выдумка креативных людей? Не знаю, Саша, есть ли у меня однозначный ответ. Но отрицать то, что богиня Луны существует, брать такую ответственность в сложившейся ситуации, не могу.
Вот-вот, нетерпеливо заметил я, пытаясь вернуть профессора к сути. Давайте все же о ситуации.
А я от нее и не уходил, строго заметил Аристарх. Но без вступления по мифологии вы меня далее просто не поймете. Теперь более важное.
Мой коллега, профессор Ганс Миллер на конференции в Мюнхене показал мне старинный монускрипт, четко описывающий Конечное Затмение. Миллер читал мои исследования по роли богини Луны в религиях разных народов и уважительно относится к этим работам, поэтому предположил мою заинтересованность в данном письме и любезно позволил снять с него копию.
И вы его прочитали? задал я, пожалуй, самый тупой вопрос за сегодняшний день.
Колохатько усмехнулся. Ловлю в себе ощущение растущего мандража.
Что там написано? Что происходит при этом самом Затмении?
Там описывается подробная процедура, которую долго пересказывать. Но итог ее трагичен.
Аристарх Петрович сделал паузу, нервно помяв губами, а затем выдал. То, к чему вел меня весь свой рассказ.
Нейтрализация богини Луны!
Можно по разному относится к мифам. Можно приписывать маразм стареющим людям, готовым передать тебе свои домыслы, выдаваемые за непреложный факт. Можно смеяться над любой мыслью, выходящей за рамки принятых истин. Наверно, ни один оперативник не вникал бы на моем месте ни в какое «конечное затмение» и откровенно пропустил бы мимо ума «нейтрализацию богини Луны», в которую в современном мире не верят даже дети, а обозначил бы Колохатько душевнобольным и, пообещав разобраться, вывел бы его за двери отделения и забыл о нем через пять минут.