Я жертва любви, смеясь, говорила подругам, когда те требовали подробностей бурного романа. Но этим признания ограничивались.
Ну, хоть кто он, что он, откуда?
Настя дурашливо пожимала плечами и отнекивалась:
Какая разница? Я его люблю. Этого достаточно.
Как сказать, сомневались девчонки.
Женя, подперев голову руками, изучающе всматривалась в подругу, и Насте, непонятно отчего, становилось неловко. Она испытывала страх за свои чувства, за счастье, пришедшее так неожиданно.
Под пронзительным взглядом Настя замолкала. Девчонки отступали, встретив стойкое сопротивление, принимая его за стыдливость. Но стыдливости не было, она растаяла как снег под весенними лучами.
Ты изменилась, недобро шепнула Женька, прощаясь.
Оставшись одна, Настя изучала свое отражение в зеркале.
Да, она похудела, глаза светились, губы расплывались в непрерывной улыбке.
Влюбилась, вздыхала мама, провожая ее стремительный бег по лестнице.
Влюбилась и поглупела, как курица соглашалась Настя.
Но ей хотелось быть такой легкой и пустой, как воздушный шар. Не думать, не забивать голову проблемами, ничего не рассчитывать и не выгадывать. Просто любить и быть любимой. Ведь это и есть счастье. Пусть безрассудное, а разве бывает другое?
Она пила любовь жадными глотками. Мир перевернулся вместе с ней вверх тормашками, нарушая законы притяжения. Настя не ходила, а летала. Безрассудно веселилась, дурачилась, поднимая вокруг себя шум и неразбериху, как подросток, отпущенный на каникулы. Она не смущалась и не отводила взгляд. Ей так давно хотелось дышать полной грудью, скинув условности. Надоело правильно себя вести, ограничивать мечты, подавлять желания. Она впервые чувствовала себя абсолютно свободной. Видела только хорошее, любила всех окружающих и не хотела ничего менять. А уж тем более разбирать по косточкам Олега. У нее даже мысли не возникало тестировать его, выясняя: хороший он или плохой, какие у него перспективы, что будет дальше.