Но каждой сказочке приходит конец. После третьего выкидыша, лежа в больнице на застиранных простынях, уставившись в одну точку на пятно (от кетчупа?) на грязно-серой ткани, я вдруг осознала, что эти ободранные стены, скрипучая кровать с продавленной металлической сеткой и тонюсенький матрас, этот пожирающий все остальные эмоции страх, страх возвращаться домой все это и есть моя жизнь. И тогда словно пелена с глаз упала. Ради чего я терплю все это. Любовь? Да разве ж можно назвать отношение Николая ко мне любовью? А я? Любила ли я его когда-нибудь? Возможно в начале и были чувства, влюбленность, бурлящие в молодой крови гормоны и надежда на счастливую жизнь. Но как-то быстро с глаз упали розовые очки. Что же тогда меня, как наручниками, приковало к ненавистному мне человеку? Сейчас то я прекрасно понимаю, что физических данных мне вполне хватало, чтобы если не победить, так в обиду себя не дать точно. Почему же я боялась мужа так сильно до дрожи в коленях, до помутнения рассудка. Как только он начинал кричать на меня, я забивалась в какой-нибудь угол, начинала лепетать какие-то оправдания, все, что угодно, лишь бы не бил. А может он что-то и подмешивал мне в еду какое-то время. Психотропные средства, например. Как рассказывали мне потом знакомые, очень уж мое поведение отличалось от привычного. Все может быть. Но я не стала дожидаться, пока меня в своей же квартире сгноят. Выдумала какой-то нелепый повод и сбежала из больницы в тот же день.
Маринка выручила, не передать словами как. Когда я, вся промокшая, зачуханная появилась на пороге дома, она без лишних вопросов завела в дом, отмыла, накормила, дала выспаться и только после этого аккуратно поинтересовалась, что же все-таки со мной приключилось. Представляю, как странно это выглядело за сутки я ни слова не произнесла, только глаза стеклянные на Маринку переводила, когда она чай предлага или еще что по-мелочи. Сидела только и вперед-назад раскачивалась. Или у окна становилась, лбом к прохладному стеклу прислонялась и застывала каменным изваянием. Но, когда Марина спросила, нужно ли мужу позвонить, будто плотину прорвало. Обрывая слова на половине, вперемешку со слезами, я то криком кричала, то шептала едва слышно. Все на подругу вывалила все страхи, опасения, всю боль, что накопилась. Маринка, нужно отдать ей должное, терпеливо выслушала, изредка уточняя детали или сказанное слишком неразборчиво, а потом замолчала почти на полчаса. Все поражаюсь силе ее характера. За ее миленьким личиком и хрупкой точеной фигуркой поистине стальной стержень спрятан. В разговоре она любит поговорить на чисто женские темы маникюр, там, шоппинг, посплетничать о знакомых, мужиков пообсуждать. Но в критической ситуации поведение ее резко меняется. Она собрана, сосредоточена и мгновенно начинает действовать. Продумывает несколько вариантов развития событий, всегда быстро находит нужных людей и вообще никого не боится.
Так было и когда Николай появился на пороге. Маринка ничуть не стушевалась перед стоявшим напротив громилой. Отвечала жестко, даже грубо, совершенно не пытаясь быть гостеприимной или хотя бы вежливой. А в какой-то момент вообще стала похожа на тигрицу, приготовившуюся к прыжку. Николай начал понимать, что ни обаяние, ни уговоры заполучить меня обратно не помогут, поэтому начал открыто угрожать. Чуть ли не в похищении обвинять. Похищении человека (то есть меня!), требующего специального лечения, возможно опасного для общества и явно психически нестабильного. Маринка (вот ведь выдержка-то, обзавидуешься!) молча все выслушала, только цвет лица постепенно менялся, от розоватого до почти бардового, по мере того, как этот придурок все больше и больше меня унижал. А потом такую тираду из трехэтажных матов выдала любой начальник строительной бригады бы с уважением присвистнул. И дверью как хлопнет, прям у Николая перед носом. И никакие стуки-грюки уже не слушая пошла в дом, не прекращая бормотать под нос отборные маты. К счастью металлические входные двери прекрасно справлялись с обрушившимся на них градом ударов. И ни один звук ненавистного мне голоса не смог проникнуть сквозь добротную звукоизоляцию. В следующий и последний раз мы с бывшим мужем встретились в зале суда, когда разводились. Не знаю, на что он еще надеялся, когда пытался убедить меня сохранить брак, потом, наоборот, доказывал мою невменяемость, и обещал быть сиделкой, заботится обо мне до конца моих дней, как любящий муж и ближайший родственник. Даже настоял на психологической экспертизе, которую я прошла без каких бы то ни было проблем, так как за прошедший с момента моего бегства из больницы месяц почти пришла в норму: все вещества, воздействовавшие на меня так сильно, больше не поступали в организм да и на здоровье я никогда не жаловалась, так что вполне смогла восстановиться за столь короткое время. Судья, на удивление адекватный попался. Внимательно изучил все материалы дела снятые побои, общее мое состояние, мнение эксперта по психологическому портрету мужа. После чего притязания мужа на метры в моей трехкомнатной квартире были отклонены и начался бракоразводный процесс.
Тогда я усвоила очень болезненный урок и поклялась себе, что в жизни у меня больше не будет серьезных отношений. Простое удовлетворение физических потребностей, не более, и исключительно на моих условиях. А любовь, тепло, нежность? Мне они ни к чему. Только боль от них и отчаяние
После громкого финала эпопеи под названием «замужество» моя жизнь снова резко вильнула в сторону. Жаль тетушка не увидела, как я снова становлюсь на ноги. Ее к тому времени тоже уже не было в живых. Женщина она уже была далеко не молодая и совершенно себя не берегла: никогда не чуралась грязной работы, могла и ящики сама тягать, если все заняты, и сумки с принадлежностями не позволяла мне самой носить, какие бы тяжелые они не были. Все отмахивалась, что «это не тяжести» и по сравнению с лихими девяностыми сейчас «не жизнь, а праздник», так что она с легкостью со всем и сама справится. Но время не щадит никого. После первого обморока на рабочем месте удалось уговорить ее обследоваться. Тогда и обнаружили опущение матки и последнюю стадию рака желудка. Тетя сгорела за месяц. А я осталась совершенно одна. С мужем меня абсолютно ничего уже не связывало. Немного неожиданно, но в наследство от тети мне достался большой дом и салон. Так что, недолго думая, я с головой нырнула в «мир красоты и здоровья». Пахала как папа Карло от зари до зари, чтобы сначала сохранить постоянных клиентов, а потом развивать бизнес, улучшать качество сервиса, следовать в ногу со временем. Это был первый кирпичик, самая первая ступенька к моей нынешней обеспеченной, порой даже беззаботной, жизни.
Глава3
такой мужчина! все не успокаивалась моя подруга. Ну, нельзя, просто непозволительно такими мужиками разбрасываться!
Вот сама и иди за него! неожиданно взбесилась я. Так не вовремя всплывшие, до боли яркие воспоминания полностью захлестнули меня, да так, что я прослушала практически все, что подруга вещала последние полчаса. А когда включилась в разговор, то поняла, что меня уже два раза замуж выдали, а Маринка в мечтах своих заботливо вытирает сопли еще неродившихся крестников.
Я бы, может, и пошла! Но как же тогда мой Мусик?.. подружка сделала губки «бантиком» и пару раз чмокнула воображаемого «Мусика». Боюсь, он не согласиться содержать еще одного нахлебника. Хотя
Марина разошлась не на шутку, да так, что чуть не заехала мне в лицо журналом, который как раз держала в руках. В комнате стало душновато, но за веером идти было лень, так что в ход пошли подручные средства. Зная экспрессивный характер подруги, я отсела чуть подальше и продолжила «сочинение на тему», подхватив ее игривый тон.