Линн предпочитала не распространяться о своих способностях и с возрастом говорила о них все меньше. Родители, занятые пенсионерской жизнью, и не приставали с расспросами, хотя в юности Линн хвасталась им сбывшимися предсказаниями. О них родители или забыли, или вообще никогда не относились к толкованию снов дочери всерьез.
Во взрослую жизнь она вступила одинокой, замкнутой. Короткий брак с симпатичным и рослым, но безалаберным и крайне эгоистичным Нильсом завершился, едва ли протянув год, и оставил ее один на один с пустой квартирой и кредитом в пятьдесят тысяч крон. Кредит она взяла на свое имя, ведь Нильс на тот момент был безработным. Так она оплатила их двухнедельный отдых на Сейшелах, а пару месяцев спустя они расстались.
Линн ругала себя не за наивность или глупость, не за ошибку в выборе партнера и не за собственную неспособность разбираться в характерах; не хотелось даже поносить «кобелиную мужскую породу», хоть это теперь в тренде, она кляла свои сны, которые никак, ни единым намеком, не предупредили ее о предстоящем разочаровании. В течение всех одиннадцати месяцев брака ей не приснилось ни одного вещего сна, который можно было бы истолковать как предостережение или совет.
С тех пор миновало больше двух лет. Линн справила свое тридцатилетие бутылкой дорогого вина, сигаретой и просмотром старой мелодрамы. Редкие сны продолжали предсказывать события. Сюжеты, как и прежде, вертелись вокруг обыденных ситуаций ее унылой одинокой жизни или включали в себя происшествия в окружающем мире: ураганы, землетрясения, теракты и прочее.
Сон, который приснился Линн в ночь на 29 апреля 2021 года, сильно отличался от всех прошлых видений. В этот раз она не увидела никаких особых событий ни радостных, ни трагичных, которые касались бы ее или людей вокруг.
Ей виделось, что она едет в аэропорт, предъявляет билет на стойке регистрации, затем проходит таможенный досмотр и контроль безопасности, садится в самолет и он взлетает, устремляется ввысь к белоснежным облакам. Мелодичный голос бортпроводницы сообщает, что рейс Стокгольм Москва займет примерно два часа. Время в пути проносится незаметно, Линн не скучает, она полна радостного возбуждения, ожидания праздника, предвкушения чуда. Самолет заходит на посадку, пассажиры аплодируют мастерству пилота, который сажает машину без единого толчка и тормозит плавно, без рывков. Линн проходит пограничный контроль, а затем делает пересадку на внутренний рейс Москва Абакан. Этот перелет длится гораздо дольше предыдущего, но в конце концов завершается благополучной посадкой в аэропорту далекого сибирского города. Линн покидает самолет, получает багаж и направляется к веренице такси. Она называет водителю адрес: «Храм Равноапостольных Константина и Елены». Водитель кивает, машина трогается с места. Линн с любопытством глядит в окно, рассматривая улицы незнакомого города, и пребывает в радостном ожидании; она откуда-то знает, что, прибыв к храму ровно в полдень, встретит двух мужчин, которые круто изменят ее жизнь, наполнят ее смыслом и глубоким содержанием. Вместе, втроем, они придут к божественной Истине, которая ярким маяком осветит их души, а через них души всех людей в мире. Линн смотрит на экран своего смартфона и запоминает дату: 10 июля, суббота
Она проснулась со смешанным чувством воодушевления и растерянности, радости и тревоги, но больше всего было удивления. Россия? Абакан? Где это вообще?
К ней пришло осознание, что этот сон не просто предсказание, а еще и повеление. Чье? И почему? Ответов она не знала. В Бога Линн верила, но не так, чтобы регулярно посещать церковь, следовать традициям или читать молитвы: ведь религия, в конце концов, не что иное, как цемент, скрепляющий обветшалое здание патриархальных гендерных стереотипов. Однако ощущение сопричастности чему-то высокому, непознаваемому, грандиозному не оставляло Линн весь день. А вечером она села за компьютер. Открыла сайт российского посольства в Швеции, чтобы выяснить процедуру получения визы; затем изучила карту и нашла цель своего путешествия, почитала общие сведения о Хакасии и ее истории; и, наконец, принялась искать авиабилеты в Москву и Абакан.
***
Наступившее утро принесло радость, ведь сегодня состоится долгожданная встреча с Анаис! Договориться со строптивой колдуньей стоило Джеймсу Монтане немалых сил и заставило изрядно понервничать. Но когда она наконец согласилась ему помочь и сказала «да», это слово прозвучало самым прекрасным женским «да» в его жизни.
День стоял ясный, теплый, как обычно бывает в Нью-Йорке в конце апреля. Небо раскинулось необъятным голубым куполом над городом. Точнее, голубым оно казалось лишь над его окрестностями, где концентрация смога была не такой высокой, как в центре. Люди, по крайней мере большинство, выглядели дружелюбно: погода создавала в душах прекрасное настроение. Среди тех немногих, кто в этот день оставался хмурым и напряженным, несмотря на солнце и весну, был Джеймс. Невысокий и тучный, он неспешно брел по Уиллерт-авеню, засунув руки в карманы ветровки, и неотрывно смотрел в асфальт, будто искал потерянный бумажник. Несколько раз его пихнули плечом встречные прохожие, такие же задумчивые и рассеянные, как он, или просто хамоватые, считающие, что отклониться на полшага от курса и избежать столкновения есть нечто постыдное, недостойное, даже унизительное. Но Джеймс не замечал никого и ничего ни людей, ни машин, ни солнца: его мысли занимала предстоящая встреча с колдуньей Анаис.
Джеймс привык при принятии важных финансовых решений полагаться на знаки, посланные, как он считал, высшими силами, а потому решил не нарушать собственную традицию: ведь успех есть лучшее мерило правильности курса. До сих пор знаки, откуда бы они ни являлись, будь то карты, хиромантия или спиритизм, осечек почти не давали, а потому все вложения в той или иной мере приносили прибыль. Но сегодня случай был особенный: речь шла о сорванном на прошлой неделе джекпоте в десять миллионов долларов.
Стать счастливчиком Джеймс смог благодаря гаитянской колдунье, которая обосновалась в миниатюрной квартирке на окраине Нью-Йорка и с которой его свел около года назад давний знакомый, эксперт по гаданию на картах Таро. Анаис утверждала, что является медиумом и регулярно общается с духами умерших, причем использует для этого не магию вуду, не камлание кандомбле или молитвы винти, не какие-либо прочие шаманские практики Западной Африки, мигрировавшие в Новый Свет пару столетий назад, а обычное столоверчение по традиционному европейскому образцу, хоть и приукрашенное некоторыми самобытными гаитянскими чертами. Она не делала на этом денег, считая свое умение даром свыше, к которому следует относиться трепетно и не марать его алчностью и стяжательством. Джеймс с неимоверным трудом уговорил ее спросить совета духов в выборе номеров в лотерее, солгав, что отчаянно нуждается в деньгах на операцию шестилетней дочке, якобы больной раком. Тот же аргумент использовал, чтобы склонить темнокожую колдунью помочь ему вновь на этот раз правильно вложить выигранные миллионы.
Теперь Джеймс направлялся к дому Анаис, пребывая в напряженном ожидании сеанса, который круто изменит его жизнь: грамотная инвестиция такой суммы даст невероятно высокие дивиденды, гораздо выше, чем джекпоты во всех лотереях США, вместе взятые. Волнующий момент.
Набрав код на замке, Джеймс вошел в подъезд и с пыхтением преодолел четыре лестничных пролета. Остановился перед обшарпанной коричневой дверью и постоял минуту-другую, восстанавливая дыхание. Затем попытался настроиться на позитивный лад, но волнение не отпускало. Может, это и к лучшему: меньше риск, что колдунья заподозрит обман, ведь когда деньги нужны на операцию для дочки, волноваться естественно.