Заседания делегатов закончились, надобность в моих услугах отпала, и я провел предоставленный мне отпуск дома. Мне было тогда 32 года. Я начал подумывать о женитьбе, но затем, как мне казалось, окончательно решил, что морской офицер не должен связывать себя узами брака. Однако эта тщательно выстроенная теория сразу же терпит крах, как только ты встречаешь того единственного человека, без которого ты не представляешь свою жизнь.
Я намеревался навестить сестру в Мишкольце, однако, когда я вышел на вокзальную платформу, меня встретил мой зять, гусарский полк которого был расквартирован в городе. Моя сестра, как оказалось, уехала в Будапешт. А он сам получил приглашение от старых друзей моего старшего брата приехать к ним в гости и не мог отказать им. Почему бы нам не поехать туда вместе? Подумав, что визит займет всего лишь один день, я согласился. Я был сильно удивлен, когда на станции нас встретил экипаж, что свидетельствовало о том, что путь до пункта назначения был не совсем близким. И это так и было. Мне следовало бы отказаться от поездки в Хейёбаба. Ситуация была довольно неловкой, у меня сложилось впечатление, что, несмотря на сердечность встречи, хозяин поместья, его жена и ее удивительно красивая младшая сестра были несколько ошарашены, когда увидели совершенно незнакомого морского офицера, выходившего из экипажа. Я попросил прощения за невольное вторжение, но они и слышать не хотели никаких оправданий, и в итоге я провел в Хейёбаба три счастливейших дня.
Случай это был или вмешалась сама судьба? Этот визит был поворотным в моей жизни. На Масленицу я отправился в Мишкольц. Хозяйкой бала была очаровательная госпожа Мельцер, принимавшая меня в Хейёбаба. Еще неотразимее была ее милая сестра Магда Пургли, равной которой в вальсе не было. На следующий год обе женщины и моя сестра попросили сопровождать их в путешествии в Венецию. Хотя я считал себя неготовым для выполнения этой миссии, так как никогда там не был, все же подумал, что мое знание итальянского окажется полезным. И я, не колеблясь, принял предложение. После незабываемой счастливой недели я принял окончательное решение, и после того, как получил согласие моей Магды, единственное, что мне оставалось делать, это просить разрешения отца. Однако его взгляды на женитьбу морского офицера были теми же самыми, что и у меня до недавнего времени. Все же он позволил себя уговорить, и мы вместе с Магдой отправились в поместье моего будущего тестя для празднования помолвки.
Я стал капитаном миноносца «Шпербер»[16], но вскоре приказ о назначении был отменен, и я в сопровождении близких мне людей выехал в Арад, и там 22 июля 1901 г. с традиционным венгерским размахом Магда и я обвенчались. Мы намеревались провести медовый месяц в Земмеринге.
Даже в те дни было нелегко найти дом в Пуле, главной австро-венгерской военно-морской базе. После рождения первого ребенка, девочки, мы построили свой дом с садом и чудесным видом на море. В этом доме родились другие наши дети девочка и два мальчика.
Я был капитаном миноносца «Краних», который был учебным кораблем; на нем проходили подготовку матросы машинного отделения. Обычно я возвращался домой каждый вечер в шесть часов. Спустя полгода мне поручили командовать флотилией миноносцев, и мне пришлось расстаться с женой на несколько месяцев. Затем меня поставили командовать флагманским кораблем «Гамбург» нашей средиземноморской эскадры. На нем мы отправились в поход. Нашей первой остановкой была Смирна, современный Измир. Будущий великий визирь Камиль-паша нанес нам ответный визит после того, как его посетил наш адмирал. Паша был одет в шитый золотом сюртук и выглядел импозантно; он показался нам весьма приятным человеком.
В войнах с турками, которые велись в XVXVIII вв., венгры часто одерживали важные победы, но судьба нашей страны была определена на 150 лет вперед после страшной битвы при Мохаче в 1526 г., закончившейся катастрофой. Тогда 25 тысяч венгров противостояли 200 тысячам турок[17]. Венгерские юноши вывозились в Константинополь на службу султану, и там из них формировался элитный корпус янычар[18]. Но к началу XX в. о старой вражде было забыто. Мадьяры и турки научились с уважением относиться друг к другу. Немецкий дипломат Франц фон Папен однажды рассказал мне, что вплоть до того дня, когда он покинул Анкару, в немецком посольстве хранилось полтора миллиона марок в золоте и валюте. Они поступили от Риббентропа с целью подкупа известных турецких политиков и привлечения их на сторону Германии. Но фон Папен слишком хорошо знал турок, чтобы использовать такие бесчестные приемы; он прекрасно сознавал: подобная политика может серьезно повредить делу Германии, что не всегда понимали в Берлине.
Смирна в то время, когда наша эскадра посетила ее, была богатым и процветавшим торговым городом, центром экспорта табака, инжира и шерсти ангорской козы. Торговлю вели, как и во многих других средиземноморских портах, греки.
Постоянный дефицит денежных средств заставлял турок систематически прибегать к европейским займам. В Париже было организовано специальное учреждение по управлению государственным долгом Османской империи Dette Publique Ottomane. Великие державы использовали его для оказания политического давления на Турцию, которая получила статус несостоятельного должника. Когда действия держав ни к чему не привели, они решили подкрепить свои требования демонстрацией морской мощи. В 1903 г. в замке Мюрцштег состоялась встреча царя Николая II с кайзером Вильгельмом II, позже к ним присоединился император Франц-Иосиф I. Было подписано Мюрцштегское соглашение, которое предусматривало, в частности, проведение реформ в Македонии. Поскольку Австро-Венгрия, имевшая соседом Турцию, была наиболее заинтересованной в балканских делах, наш броненосный крейсер «Святой Георгий», я был на нем офицером торпедного отделения, стал флагманским кораблем интернационального флота, который собрался в Пирее. По два корабля для него выделили Австро-Венгрия, Великобритания, Франция и Италия; канонерскую лодку Россия. Германская империя осталась в стороне. Нашим главнокомандующим был вице-адмирал Риппер, энергичный, но крайне осторожный, хотя и не имевший опыта организации взаимодействия с иностранными судами. Он приложил все усилия к тому, чтобы эскадра действовала слаженно, и внимательно следил за выполнением каждым командиром своих обязанностей. Целью нашей первой операции стала Митилена (Митилини) на острове Лесбос. Как только мы подошли к берегу, был дан приказ: действовать так, как если бы началась война. Десант возглавил первый офицер британского броненосного крейсера «Ланкастер». Я был комендантом пункта высадки морского десанта и переводчиком. Мы не встретили никакого сопротивления. Турки бездействовали и вели себя так, как будто нас не существовало. Был также занят Лемнос. Так как султан никак не реагировал, вице-адмирал Риппер решил идти в Дарданеллы. Многие командиры придерживались мнения, что это было опасное предприятие, потому что там была мощная система обороны. Они заявили, что им требуются консультации с правительствами своих стран. Все полученные ответы были отрицательными. Тогда в дело вмешались наши дипломаты, которые нашли удачное решение вопроса. Мы вернулись в Пулу в самый канун Рождества.
Мне было суждено еще раз увидеть Константинополь. После службы на берегу меня назначили командиром яхты «Лакрома», принадлежавшей графу и адмиралу Монтекукколи, а затем я стал капитаном «Тауруса». Я принял судно в Топхане 8 июня 1908 года, спустя семнадцать лет после моего первого посещения Константинополя.