Не надо, произнес халиф, перехватив ее запястье. Оставь.
После секундного колебания он положил ладонь на затылок Шахразады.
От этого тревожно знакомого прикосновения по ее телу прокатилась волна отвращения, которую девушка постаралась подавить. Как и желание нанести удар по врагу, вложив всю боль и отчаяние.
«Не глупи. У тебя всего одна попытка, одернула себя Шахразада. Не стоит тратить ее понапрасну».
Этот халиф-юнец, этот убийца Она не позволит ему разрушить еще одну семью. Не позволит лишить еще кого-то лучшей подруги и целой жизни, наполненной воспоминаниями о том, что было и чего никогда уже не будет.
Шахразада вздернула подбородок и проглотила подступавшую дурноту. На языке остался горький привкус.
Зачем ты явилась? прошептал халиф.
В тигриных глазах застыл вопрос.
Вместо ответа Шахразада язвительно улыбнулась. И дотронулась до руки юноши. Очень осторожно. Затем подняла тяжелую мантию с плеч и позволила ей соскользнуть на пол.
* * *
Ирса сидела верхом на серой в яблоках кобыле. Переулок вел к зданию, где содержались самые древние и непонятные тексты во всем Рее. Городская библиотека когда-то считалась величественным сооружением: фасад украшали колонны, на изящную кладку пошли отшлифованные камни из лучших карьеров Тира. Однако за годы поверхность здания потемнела и покрылась трещинами. На самых глубоких виднелись следы неаккуратного ремонта. Все доступные взгляду элементы архитектуры теперь обветшали и износились, а великолепие и блеск минувших дней выцвели, приобретя оттенки серого и коричневого.
Когда лошади в упряжке начали нетерпеливо переминаться с ноги на ногу, нарушив плотную предрассветную тишину, Ирса виновато оглянулась через плечо и уже открыла рот, чтобы извиниться перед совсем юным возничим, но побоялась не справиться с голосом и откашлялась, прежде чем говорить.
Прости, прошептала она мальчику. Не знаю, почему отец так задержался. Уверена, что он скоро вернется.
Не беспокойтесь обо мне, госпожа. Я получаю достойную оплату. Но если вы желаете выбраться за пределы города до восхода, то нужно с минуты на минуту выезжать.
Ирса кивнула и поерзала в седле, отчего ее кобыла начала прядать ушами. Слова возницы всколыхнули неприятные мысли. Сердце болезненно сжалось.
Совсем скоро придется покинуть город, в котором прошло все детство. Город, в котором Ирса провела четырнадцать лет. Она погрузила в крытую повозку все самое ценное, едва замечая, что берет. Под покровом ночи они приехали к библиотеке.
Жизнь больше никогда не будет прежней.
Как ни странно, ничто больше не имело значения для Ирсы. Во всяком случае, пока.
Единственное, о чем она могла думать и из-за чего сжималось сердце, а в горле стоял ком, это Шахразада.
Невыносимая и упрямая старшая сестра.
Отважная и преданная подруга.
Несмотря на принятое решение больше не плакать, на глаза снова навернулись слезы. Ирса раздраженно вытерла и без того покрасневшие щеки тыльной стороной ладони.
Что-то случилось, госпожа? спросил возница сочувственным тоном.
Конечно же, что-то случилось. Но Шахразада особенно подчеркивала, что необходимо скрывать намерения от посторонних. Поэтому придется солгать.
Нет, все в порядке. Не стоит беспокойства.
Мальчик кивнул и снова принял безразличную позу.
Ирса усилием воли переключилась на мысли о предстоящем путешествии. Дорога до Талекана, крепости семьи Тарика, займет, по меньшей мере, три дня. Девушка с легким недоумением покачала головой: после всего произошедшего только у Шахразады хватило бы дерзости отправить их к своему прежнему нареченному. Каждый раз, как Ирса находила время задуматься о Тарике и его семье, ее полудетские черты искажались от волнения
И сожаления.
Она подавила тяжелый вздох и уставилась на поводья. Кобыла тряхнула гривой, когда порыв ветра пронесся по переулку.
Почему отец так задерживается? произнесла Ирса в пустоту.
Словно по сигналу, деревянная дверь бокового входа в библиотеку приотворилась, и укутанная в плащ фигура отца возникла в ночной тьме.
Он что-то держал в руках, прижимая к груди.
Баба, с тобой все в порядке?
Прости, дорогая, все хорошо. Теперь можно ехать, пробормотал Джахандар. Просто Хотел убедиться, что все двери заперты.
А что у тебя там? поинтересовалась Ирса?
Хм-м? переспросил Джахандар, подходя к лошади и открывая седельную суму, чтобы убрать загадочный сверток.
Что у тебя в руках?
Ничего, так, всего лишь один из особенно дорогих мне фолиантов, отмахнулся отец.
Мы что, проделали такой путь ради книги?
Не мог уехать без нее, дитя мое.
Должно быть, этот фолиант был действительно особенным.
Все они по-своему особенные, дорогая.
И что это за книга?
Джахандар с превеликой осторожностью убрал древний, обтянутый кожей томик в седельную суму и, уже не заботясь об аккуратности, запрыгнул на лошадь. Затем сделал знак вознице трогаться.
Их маленькая процессия направилась к воротам, ведущим из города, по все еще сонным улочкам Рея.
Ирса подъехала как можно ближе к отцу и взяла его за руку в надежде обрести такую же поддержку, которую предлагала сама. Джахандар с печальной улыбкой посмотрел на дочь.
Все будет хорошо, моя драгоценная девочка, сказал он рассеянно.
Ирса кивнула, отметив про себя, что отец так и не ответил на ее вопрос.
Гора из адаманта
Как только Шахразада дотронулась до халифа, то ощутила холодное безразличие, словно она покинула собственное тело и теперь парила вовне, став простым наблюдателем всего происходившего.
К счастью, халиф не пытался ее поцеловать.
Да и боль продлилась всего мгновение и тут же растворилась в блаженном забытьи отстраненных мыслей. Похоже, царь из царей тоже не получил особого удовольствия. Если он и испытал наслаждение, то лишь на миг. От этого осознания Шахразада почувствовала мстительную радость.
Когда все закончилось, халиф молча поднялся с кровати, откинул в сторону легкую завесу и принялся одеваться с военной четкостью. На обнаженной спине блестели бисеринки пота. Рельефные мышцы перекатывались под кожей от каждого движения.
Вне всяких сомнений, Халид ибн аль-Рашид был сильнее Шахразады. Ей ни за что не удалось бы одержать верх лишь за счет физических данных.
К счастью, она явилась не сражаться. Она пришла, чтобы победить.
Девушка села, взяла со стула великолепную шамлу, продела руки в глянцевито поблескивавшую парчовую ткань и затянула серебристые завязки. Затем встала и приблизилась к халифу. Искусно вышитый подол накидки закручивался при каждом движении вокруг тела, словно дервиш в танце на праздник самы.
Халид ибн аль-Рашид направился к низенькому столику с угощениями, окруженному роскошными валиками и мягкими подушками всех оттенков радуги, налил себе вина и погрузился в раздумья, стоя рядом. Шахразада приблизилась, удобно устроилась на пуфах и принялась разглядывать яства.
Поднос ломился от фисташек, инжира, миндаля, винограда, небольших огурчиков и разнообразной зелени. В корзинке лежали завернутые в полотняную ткань плоские лепешки лаваша. Рядом стояла плошка айвового соуса.
Прикладывая все усилия, чтобы выглядеть такой же отстраненной и безразличной, Шахразада отщипнула кисть винограда и принялась за трапезу. Халиф несколько мучительно долгих секунд разглядывал девушку, после чего опустился на подушки. Потягивая вино, он наблюдал, как она макает кусочки хлеба в сладкий соус.
Когда молчание стало невыносимым, Шахразада выгнула бровь и поинтересовалась:
Вы не собираетесь отведать угощение, мой повелитель?