Неудивительно, что в соседней части сборника, повествующей о прибытии землян в пришельческие пределы, немало места и внимания уделено миссионерству во всех его проявлениях, от менторства до порабощения и пленения если не физическим, то психологическим образом. И неудивительно, человеческая природа весьма активна, а дух настолько крепок, что многие подчинились или еще подчинятся ему, и самый яркий и неожиданный пример это те, кого иные зовут нашими самыми верными друзьями, хотя, по сути, они являются наипреданнейшими слугами; и речь идет о собаках. Вспомните, что было совсем недавно, десять тысяч лет назад, когда только первые люди решили приручить волков, давая им еду и кров, леча их в награду за помощь в охране человеческого поселения. Как сильно сменилась природа гордых хищников! Прежде они, патологически не способные принимать ничего нового, смелые и дружные охотники, вдруг стали искателями новых горизонтов, верными и за подачку преданными спутниками, знающими свое место и готовыми держаться рядом с хозяином, несмотря ни на какие его блажные выходки. Как иначе можно объяснить такую поразительную перемену, как не силой слова и духа человеческого, сломавшего, переменившего волчий род. Неудивительно, что и в грядущем многие видели претворение подобных же планов, но иные с восторгом, иные с душевным трепетом. Все подобные хитросплетения отмечены в сборнике: «Свои и чужие» богат на прогрессорские рассказы, повествующие о налаживании быта аборигенов и просвещении их теми или иными способами, не без доли юмора, конечно, ибо о подобном всерьез подчас говорить достаточно сложно, чтоб не скатиться в пропагандистский шаблон. В той же степени в сборнике отмечены истории, рассказывающие и о печальной судьбе жителей других планет, подпавших под влияние землян, и небезосновательно, память о Кортесе со товарищи жива и по сей день, повторяясь то там, то здесь почему бы ей не придти сызнова, мимикрируя в новых землях и на новых планетах под что-то, на первый взгляд вполне себе мирное и важное для туземцев. Да, рассказов о человеческой корысти, жадности и подлости в сборнике больше, нежели о благородстве, но тому причина очевидна предупреждение о грядущих последствиях земных деяний всегда действовало отрезвляюще и собирало куда больше внимательных слушателей, нежели восторженное восхищение героикой новых конкистадоров, пусть и небезосновательное. Сторониться восторгов и с вниманием слушать о подвигах неведомых героев, покорителей новых земель и вершителей множества чужих судеб у землян в крови. Всякое подозрение в низменных помыслах, основано на долгой нашей истории, в которой куда больше крови и грязи, нежели того хотелось бы.
А среди историй о миссионерстве встречаются и довольно часто, прямые противоположности привычным текстам: рассказы, о туземцах, которые за обыденным, если не сказать, примитивным, бытом, скрывают высокие порывы души, не всегда понятные и принимаемые прибывшими с высокими порывами землянами. И казусы подобного контакта бывают самые разные, иногда финал подобных историй открыт, иногда нет, и тогда он печален. Но да, в таких текстах мы видим попытку обрести землю гуигнгнмов в неведомых далях, как во времена оны, когда люди еще не слышали о Свифте и путешествовали в поисках той земли, где на них снизойдет или благодать или умиротворение, или хотя бы что-то, способное очистить души и возвысить сердца.
Благородство человечьей души проявляется обыкновенно во времена сложные, в историях непростых и тогда, когда и отступать некуда и делать иначе ничего немыслимо. Истории о пришельческих вторжениях принесли в подтверждение этих простых истин немало примеров, но и прибыв в вотчины и наделы инопланетян, земляне вполне могли столкнуться с теми силами, повлиять на которые они едва ли в состоянии. И тут есть, где автору размахнуться, когда в просторах текста повествуется не об одной планете, а о звездных системах, и размах куда шире, и трепет пред могуществом неведомой расы гуманоидов больше; очевидно, и то и другое идет тексту только на пользу.
Но куда больше в этой части рассказов о контактах и взаимном влиянии землян и чужих; оно и неудивительно, примеров из собственной нашей истории о прежде конфликтных отношениях, с течением десятилетий переросших, если не в дружбу, то в тесные отношения, имеется немало. Потому сюжет узнаваем, равно как и герои их, обычно, авантюристы, мошенники и плуты из наших земель или чужих, к собственной выгоде облапошивающих доверчивых представителей иных миров, но далеко не всегда в выгоде остающихся. Подобные байки, выписанные с юмором и здоровой долей самоиронии, являются украшениями любого сборника, этот не исключение. Конечно, о взаимовыгодных отношениях землян и туземцев истории в антологии наличествуют обязательно, как же без них, ведь и мы сами куда чаще торгуем, нежели воюем, да, порой совмещая и то, и другое, но когда раж ненависти спадает, всегда возвращаемся к делам привычным, пращурами заповеданным.
И порой, ведем себя, подобно глупцам, стараясь не задумываться больше положенного, не оглядываться по сторонам, не размышлять, отдавшись на волю происходящего. Эразм Роттердамский еще когда написал гениальную «Похвалу глупости», книгу на все времена; немудрено, что многие авторы сборника, прямо или косвенно ссылаются на сей фундаментальный труд, повествующий о легкости бытия человека, не отягощенного желанием к познанию и к оценке своих деяний. И неважно, принимает ли землянин пришлецов с своих пределах или сам прибывает к ним, праздность ума его поразительна. Двигаясь по жизни с наименьшем сопротивлением, он спешит в неведомое, не задумываясь о сути своего пути, лишь о том, чтоб это путешествие проходило с максимальным комфортом. А куда оно может привести вы понимаете заранее, но ни один рассказ, повествующий о подобном, не может остаться в стороне от внимательного читателя, оценивать его есть, за что.
Как и другие тексты сборника, мимо которых нельзя пройти. Все те же, что и из первой части, повествующие о личном контакте, но только теперь на необъятных просторах нашей или нет, галактики. Если прежде, во время прибытия пришельцев в наш мир, сюжет мог двигаться достаточно линейно и предсказуемо, то теперь, когда все возможные и невозможные миры в полном распоряжении автора, он может и придумывает все, что душе заблагорассудится, конечно, не снижая планки качества. И получатся в новых красках и гранях история сэра Ланцелота и прекрасной Гвиневеры или монаха Абеляра и его возлюбленной Элоизы или что-то еще, еще не встреченное на просторах классической литературы, ведь для сюжетного путешествия у автора открыты все пути-дороги. А ими он умеет пользоваться как никогда прежде, простор фантазии, открывающей ему любые миры, в полной мере способен создать как нечто хорошо забытое, так и никогда прежде не ведомое.
А об этом судить вам, дорогой читатель, насколько удачны оказались эти путешествия, сколь увлекли они вас, взволновали, заставили задуматься, отложив антологию в сторону. Да и хорошо ли постарался сам составитель, собрав рассказы в единый монолит сборника. Ваше дело вынести «Своим и чужим» свой вердикт, к коему мы, его участники, будем внимательно прислушиваться.
Часть первая. Чужие среди своих
Сергей Игнатьев. Случайный гость
Интересно, долго нам ещё тут торчать? спросил Петров риторически.
Я промолчал. Положил локти на руль, поверх ладоней прочно утвердил подбородок. Стал смотреть на унылую морось за лобовым стеклом, на уходящее в туман шоссе, на заляпанный грязью номер ДПС-ной «лады», стоящей у обочины в нескольких шагах впереди.