Не было там никого! Я хрен знает, как он туда залез, понял?
Прощальную фразу он адресовал пьяному сержанту. «Нива» сорвалась с места, второй раз за утро презрительно обдав нас выхлопными газами.
Пьяный сержант похлопал глазками ей вслед и потянулся к кобуре.
А-атставить! рявкнул Петров.
Сержант вытянулся по струнке, моргнул, чмокнул губами, и покачнулся.
В какую сторону направился э-э-э объект? спросил я у автоматчика.
Автоматчик указал стволом на сержанта.
Вот он видал, куды побех, сильно «окая», сказал автоматчик. А я чо? Я этохо сразу взял на прицел и держал. Уж больно морда ево подозрительна!
Я кивнул, глядя за железнодорожный переезд. Вдали с обеих сторон дороги в дождливой дымке проступало перепаханное поле, с левой стороны при дороге был ржавый трактор без дверей и гусениц, а справа ржавый указатель с надписью: «ДРЕМИНСК 10 КМ».
Петров сильно потряс сержанта за плечи.
Товарищ бывший сержант, куда побежал объект?
Сержант посмотрел на Петрова с проснувшимся интересом и указал рукой в сторону ближней сосновой рощи.
И туда, икнув, сказал он.
На лице его вдруг отпечаталась целая гамма сложных чувств.
Это что ж за херь такая страшная была? спросил он, наливаясь кровью и преданно глядя на Петрова. А?
Это не херь, сказал строго Петров, возвращаясь к нашей машине.
Это ВФЖ, добавил я, следуя за ним.
***
Да, Пал Борисыч! сказал Петров в трубку. Да, уже в Дреминске. Ждем. Где? На перекрестке Хармса и этого он прищурился на вывеску ближайшей пятиэтажки. Доджонсона Ага, понял. Ждём!
Он убрал трубку в карман пальто.
Слышь, Иванов? сказал он. А кто это, Доджонсон?
Ну, здрасьте, я покривился. Это же тот парень, который «Алгебраический разбор Пятой книги Эвклида» написал. И эту ещё «Элементарное руководство по теории детерминантов».
А-а, Кэрролл что ли?
Я пожал плечами.
Смотри-ка, Петров, сказал я. Он уже тут
По улице, расплескивая по сторонам глубокие лужи, плыла на нас зализанная рыбина «БМВ», лоснящаяся гладкими чёрными плавниками.
Мы переглянулись, вытащили из карманов пальто жвачки и отправили в рот по паре подушечек.
«БМВ» бесшумно остановилась. Пал Борисыч вылез из неё с ноутбуком под мышкой, громко хлопнул дверью и тотчас заметал из глаз молнии, сокрушая стоящие окрест пятиэтажные домишки, обшарпанные заборы и столбы ЛЭП.
Мы с Петровым невольно затаили дыхание и попятились при виде такого поистине олимпийского могущества и силы.
Ну что, раззявы?! яростно спросил Пал Борисыч. Упустили, да? Просерили ВФЖ?!
Работаем по цели, сказал я твёрдо.
Сели на хвост ему, подтвердил Петров.
Не вижу результатов, сказал Пал Борисыч, но белый огонь, кипевший в его глазах, чуть поугас. Почему жвачки жуём?! Кофе с коньяком пили на работе? У-у-у, не терплю!
Мы послушно и смиренно смотрели на шефа, ожидая продолжения.
Короче, так, Пал Борисыч разложил на капоте «БМВ» ноутбук и вызвал на экран карту района, снятую со спутника. Смотрите внимательно, вот здесь его упустили вы, вот здесь менты. Но один из них хотя б заметил его, чудом каким-то, хотя в дугу бухой был Может, поэтому, кстати? Обмозговать! Так, смотрим дальше Тут, значит, лесок, тут железка А вот тут жила женщина, к которой, как мы подозреваем, он ехал.
Пал Борисыч, чего же раньше не сказали, что есть ещё фигурант? обиделся Петров.
Пал Борисыч поднял глаза и ожёг Петрова двумя ветвистыми молниями. Петров рассеялся.
Слушай сюда, Иванов, обратился шеф ко мне. ВФЖ находится в стрессовом состоянии. Он взволнован, возможно, испуган. Ведёт себя непредсказуемо. Нам тут эксцессы не нужны, понял?
Так точно.
Значит, ваша задача подобраться к нему поближе, договориться по-хорошему. А если он будет артачиться, выделывать какие-нибудь фокусы вызывайте артиллерию! Всё ясно?
Ясно.
А что за женщина? возникая из небытия, поинтересовался Петров.
Старушка одна. Когда он Пал Борисыч закатил глаза, издал губами тарахтящий звук и указал взглядом себе под ноги. Когда он это самое Она была первым контактёром. Ну, так и прижился у неё. Можно сказать, установил дружеские отношения. Через неё мы на него и вышли. Она стала письма писать, газеты там Дорогая редакция МГУ, Москва, товарищу Ломоносову Когда мы начали проводить плановые мероприятия и он отбыл из Дреминска, то очень тосковал по ней.
Так почему бы нам к ней не обратиться? спросил Петров. Напрямик, а?
В глазах Пал Борисыча зажёгся белый огонь, но тотчас погас.
Она умерла, сказал он. Четыре дня назад, инфаркт. Возраст, ребята, страшное дело Ему не стали говорить. А он почувствовал. Через четыре тыщи километров. И рванул сюда.
***
Как только Пал Борисыч укатил, чёрной рыбиной «БМВ» рассекая Дреминские лужи, мы с Петровым выплюнули жвачки и закурили.
Я сейчас.
Я отошёл за кусты, огляделся по сторонам и ткнул кнопку на мобильнике.
Але, Люсь?
Петь?
Люсь, ну ты как?
Ну, я ничего, а ты как?
Да тоже ничего. Я на рыбалке.
Знаем мы твою рыбалку, вздохнула в трубку Люся. Может, наконец, майора дадут, а?
Люсь! напрягся я. Я же просил, а? По телефону ни это самое! Да?
Параноик.
Люсь
Ну, чего?
А скажи, чего я люблю, а?
Ох.
Ну, Люсь?
Малдер, ты в порядке?! спросила она взволнованно.
Скалли, я в норме! радостно отозвался я.
Ох, чертяка Скучаю.
И я. Слушай, мне идти надо, я перезвоню
Ну, иди-иди.
Ну, я пошёл Мужики зовут уже.
Ну, вот и иди.
Ну, тогда цалую
Ага. Ловлю.
Я убрал телефон в карман и испытующим взглядом обвёл окружающие кусты и пустырь, заваленный автомобильными покрышками, полиэтиленовыми пакетами и жестяными банками.
Я вернулся к Петрову. Тот стоял, набычив лоб и спрятав руки в карманы пальто. Пристально смотрел на обшарпанное кирпичное здание, стоящее на вершине холма вдалеке.
Хорошая точка для снайпера, Иванов, а?
Какие снайпера, Петров? ВФЖ ищем!
Твоя правда.
Мы сели в машину.
Едем к дому старушки?
Едем.
***
Старушка жила на дальней окраине Дреминска. Двухэтажный «ивановский» домик с рогаткой антенны на крыше, небольшой огородик, парник, сарай.
Петров перебросил руку через забор, снял задвижку с калитки. Калитка со скрипом отворилась. Мы вошли во двор.
Чувствуешь что-нибудь?
Ничего.
И я.
Он хорошо маскируется. Ты мне так и не дал досказать, а ведь я в тот раз, на трассе, почти его засёк. В зеркале увидел. Только глаза и бац! Как не было его.
В зеркале, значит Как же это, Иванов, тот усатый его не разглядел за весь путь?
Не знаю, Петров, может он как-нибудь точечно и адресно может мозги запудрить? Откуда нам знать, что он вообще может?
Точно.
Мы пошли по узкой тропинке между грядок.
Посадила старушка картошки, грустно сказал Петров. И морковь вон, и огурцы в парнике. А собирать урожай уж не пришлось.
Грустная штука жизнь, вздохнул я. Слушай, а ты материалы смотрел, которые комиссия по нему подготовила?
Ага. А ты сам что, не успел?
Да когда тут успеешь? Я ж только вчера с этого симпозиума в Новосибирске.
Что за симпозиум кстати?
Реликтовые гоминиды в тайге.
А-а, на лице Петрова появилось мечтательное выражение. Я в прошлом году ездил. Два дня симпозиума, а потом в загул ушёл. Документы в гостинице оставил, и айда по пивным. Все командировочные в три дня прогулял, можешь себе такое представить? Четвёртый день, я в вытрезвителе, симпозиум своим ходом идёт Хорошо отдохнул!
Так и чего там по комиссии, расскажи?
Да как обычно. Устроили ему курортную жизнь, а сами всё хотели, чтоб он им хиромантию по руке гадал. Сколько у американцев атомных подлодок в Атлантике болтается, да есть ли ещё где на земле скрытые от глаз месторождения газа и нефти, да кого генсеком ООН изберут, да какая у нас национальная идея? Он, должно быть, заскучал. А тут ещё и старушка
У него, значит, экстрасенсорика?
Высший класс. Академики наши все на ушах стоят.
А как адаптацию организовали?
А как обычно, по протоколу Кошмаровского, пункт в пункт. Сначала торжественная встреча, хлеб-соль, бабы в кокошниках. Потом, значит, двухмесячное проживание с мероприятиями. Строгий распорядок, прослушивание фольклорных ансамблей, выдающихся музыкальных произведений классики, встречи с интеллигенцией и знатными представителями своих профессий, ознакомление с культурным наследием веков, затем чтение шедевров литературы золотого, серебряного, стального и оловянного веков