О-о-о! Я больше не смо-о-о-гу вынести унижения!
Зря он так возвысился И горло ещё болит И больно уж смахивает это на арию Ивана Козловского. Он добавил уже скромнее:
Этт-о-ой черно-о-ты за окном не смогу Начальничков всяких и пошляков высокодуховных не смо-о-гу!
Да ты не упирай на гласные, друг мой! Тебе не нужно более стесняться в средствах выражения! Любой матолог скажет, что твои эти средства высоки! Как высокие хлеба крепкого словца задавливают собой банальные слова-сорняки. Ха! Да-да! В нашем славном Зазеркалье слова-сорняки иные. И большей пошлости, чем лживость и глупость нет!
И мне, пыльному мудаку, будут в пояс кланяться высокие хлеба и улыбаться васильки?
Конечно! Ещё как! И всё будет страньше и страньше! И всё чудесатее!
Спасибо Спа ком в горле и боль в горле мешали быть Веничке взволнованным «мудаком» Но Трудно тебе, солнышко, будет со мной Душа моя свободная! И хочет жить в неге и в «Хересе»! Хоть ещё раз шило в
Человек не должен быть одинок!
Нет должен! Да, сфинксы и дураки ему не нужны Людишки с камнем за пазухой и шилом в рукаве С заточкой Э вот послушай моего любимого Генри Миллера: «Существует лишь одно великое приключение и это путешествие внутрь себя».
Да, я понимаю Ты о другом одиночестве говоришь: о том, когда «дверь заперта изнутри» и ты всегда можешь выйти прогуляться из своего уединения А я о том, когда «тебя заперли снаружи» Когда и свобода, и уединение постылы!
Наверное, милая и тихо, но вслух Хм, заперли Гневного Улисса, высокомерного Одиссея Уединённая «Одиссея» гневного ого-го-о
* * *
Савва Арсеньевич выпрямил спину, отложил ручку Хмыкнул про себя: «Хм Одиссей не Улисс, мой Елисей и Улисс, и Одиссей! Скрипач-трепач скрипел пером-заточкой, ставя точку Композитор аккомпанировал сюжетной композиции Кантиленной Какофонии Искал Меру Слова, его мелодию Хм За что там ратовал наш друг Иммануил Кант? Ну, кроме imperativusa своего? За аперитивус, может? Ха Серьёзно: где ставить точку в точности фразы? Он говорил: «Почувствуйте гармонию мысли, её глубину и всеохватность» Но мысли, приятной и сердцу? И в каком соотношении с этим ну, с остротой пароксизма, парадокса и иронии И самоиронии, вкуснятины этой для искушённого ума И для искусителя нашего И Того, может, тоже «Правдо», «Псевдо», «пост» и «нео». Жанры, стили, стилистики, все эти мистификации мистерий магии Вот «Одиссея» Все говорят Гомер, Гомер А «Колобок» не «Одисея» разве? А «Мёртвые души», а «Двенадцать стульев» и «Золотой телёнок»? А я напишу так, что Колобок сел на нос Лисе, да и цапнул её за нос этот Да так, что она и «гигнулась». А может он всех перекусает? И медведь «дуба даст» С задором, брат Саввик! Можно ведь таких демонов в душу Колобку заслать Дааа И у Данте, и у любого дантиста зубы застучат Трепет, страх, ожидание, триллер Ладно! Не спеши! «Дай сделать себе мнение!». Говорила мне каждый раз тётя Броня с Привоза «И шо ви скажите за мои синенькие»?
Савва вспомнил отрывок из сна, того, что стал ему сниться каждую ночь Словно сериал, сон-видение-сериал
Он точно видит поезд Электричку В тамбуре мужчина и девочка Она протирает окошко от грязи.
Кто это там испуганно спрашивает мужчина Вон в том, другом поезде? Голова и крылья орла, а тело льва.
О! Да это же Грифон! Он имеет «классическое» образование! Всю жизнь играл «в классики». Аккуратист! Чистюля! Весь вагон до блеска надраил! Приятно нам будет ехать в наше Зазеркалье!
А по вагону кто движется? Хм Улыбка Одна! Зубы страшные А хвост добрый!
Да мой Чеширик! Чеширский кот же!
Ах, ну если «же» Да, от него веет негой и запахом же жасмина
Молодцы! Все готовят наш поезд в путь! В поезде и другие гости будут! Не удивляйся ничему!
Что-то затарахтело и Черскому стало плохо слышно Обрывки
Путей немало в мире есть Нет, сначала приключения! Тогда всё равно, куда идти Лишь бы да Хоть от «Колобка» до «Курочки Рябы», хоть до «Репки» А Золотая Рыбка? Конечно! Иначе ни одному старику не справиться со своей старухой А любовь? Ну разве что
Савва Арсеньевич сделал три больших глотка своего «сбитня по-Черски». Он варил его сам. Варил по-разному С вариациями «адажио», «анданте» и «аллегро». Сегодня он ещё рано утром приготовил фирменный «Аллегро от одесского УГРО», то есть чуточку хмельной «Абсентиус для обос, для обса, для обсерваториуса восторгов бытия и лучшего усвоения всей категоричности импера ампера аперити Канта-Данте-тёти Брони». Сегодня композитор в обычную композицию из мёда, ореха, имбиря, кардамона, чабреца, зверобоя, душицы, мяты и ромашки добавил меру полыни, гвоздики, перца, лавандового листа, аира и чистейшего спиртиуса. И аниса не забыл! От такой изощрённости гурмана-интеллектуала не то что «слезу комсомолки» вышибает, стоп-краны могут придти в дрожь! О нет, не в крепости, конечно, дело! Слабо-же-алкогольный! Но «вставляла» кантиленность составчика! Да не состава поезда, а состава сбитня И не леность Канта Ну вот действует же! Стоп! Кран! А может состава пассажиров в том составе? Хм! Что же Будем разбираться, когда доедем Если
Франт и даже шармёр-обаяшка, народный артист и почётный академик Черский, сидящий сейчас с «глазами с кашей» у себя на даче в «видавших виды» шортах и сандалиях без пятки, не утрачивал своей импозантности даже в таком домашнем гардеробе «а-ля биндюжник в санатории». Сейчас эта отвязанная импозантность без привычной и надоевшей солидности как раз и была нужна профессору Одесской национальной музыкальной академии. Он в отпуске, и сейчас эти два месяца он не хотел даже в малейшей мере готовиться к своему шестидесятилетнему юбилею в начале марта следующего года. Он был намерен готовить себе трёхлитровые «баллоны» сбитня и не желал сбиваться с намеченного стиля созерцательности, не желал быть «сбитым» какой-то случайной суетой или нудной аналитической философией. Профессор жаждал чего-то нового, антинаучного, что ленивой грациозной кошкой легло бы ему в душу. Не ленивое безделье ему, трудоголику, нужно было сейчас. Нет! И не смена труда! Нужна спокойная замена одного сильного увлечения другим, ещё более увлекательным. Увлечение-приключение внутри себя! Новая внутренняя Одиссея!
Он только месяц назад вернулся из творческого турне по Европе. И не только творческого. Он дерзнул в другой Игре, он предпринял Поиск, Собирание Рода. И он таки нашёл! Он нашёл могилу своего прадеда, тоже композитора, презамечательнейшего новатора в музыке Елисея Стефановича Черского. Прадед пропал без вести в конце тридцатых годов прошлого века. Нашёл в Бернских Альпах. Ох, много удач-поражений (кто их разберёт?) было за пять последних напряжённейших месяцев! И много странностей и чудес!
Савва, подобно Елисею, четыре последних года искал себя в новых музыкальных жанрах и стилях. Новых, разумеется, более для себя, но Но и новых в музыке вообще Он не стремился к юбилейной «сюрпризности», не задавался вопросами отличия оригинальности от новаторства, он просто вдруг открыл для себя прадедову музыку и влюбился в неё! Он наслаждался работой! И он, конечно, сомневался, и он, конечно, ни в чём не был уверен В чём он преуспел? Насколько? Какие-то его Зодиакальные Мистерии почти не уступали Елисеевым Он употребил в Мистериях не только этнические и классические инструменты, подобно Елисею Стефановичу. Он употребил электронную музыку! Но что значит «употребил»? И что с того?
Да, был успех! Гастроли по Европе, где Черский-младший впервые показал широкой публике Мистерии (и Елисеевы, и свои), очень громко и лестно были отмечены в прессе. На концертах аншлаг! Но Это вечное «но»! Вечное «почти», вечное «некое» «Ах, как делает мне нервы эта вечная неудовлетворённость собой, как грызёт этот «творческий потенциал», это «шило в заде». И ещё Ещё! Эти два милых, патлатых, молодых австрияка Музыканты, виртуозно игравшие на этнических инструментах, и которых Черский возил с собой по всем гастролям Во время завершающего банкета они очень хвалили Савву, они очень благодарили его за щедрый гонорар. Но затем, захмелев, что ли, они заметили, так, словно невзначай, вскользь, что мол, дерзновения Елисея свежее, гораздее Саввиных Что Елисей уже на Олимпе, а Савве Арсеньевичу ещё «Не канает, не вставляет» заметили И заметили! Поставили «чёрную метку»! Вроде ерунда, двое пижонов Но Черский-младший всё понял! Он понял, что живёт давно, «прислушиваясь к мнению», что много делает правильного и везде спешит. Вот и не ка-на-ет!