Да, сэр.
Зачем настаивать на сатисфакции, мистер Хорнблауэр? Насколько я понимаю, дело в нескольких резких словах, произнесенных за вином и картами.
Мистер Симпсон в присутствии двух офицеров с другого корабля обвинил меня в шулерстве.
Это было существенно. Свидетели не члены корабельной команды. Если бы Хорнблауэр согласился счесть слова Симпсона руганью пьяного задиры, на них можно было бы не обращать внимания. Но при той позиции, которую Хорнблауэр занял, дело нельзя было замолчать, и Хорнблауэр это знал.
Даже в таком случае сатисфакция возможна без дуэли.
Если мистер Симпсон принесет мне извинения в присутствии тех же двух джентльменов, я буду удовлетворен.
Хорнблауэр знал, что Симпсон не трус. Он скорее умрет, чем принесет формальные извинения.
Ясно. Насколько я понимаю, вы настаиваете на довольно необычных условиях дуэли?
Такие прецеденты были, сэр. Как оскорбленная сторона, я имею право выбирать любые честные условия.
Вы говорите, как крючкотвор, мистер Хорнблауэр.
Намека было достаточно. Хорнблауэр понял, что слишком много болтает, и решил впредь попридержать язык. Он стоял молча и ждал, чтобы Мастерс закончил разговор.
Итак, вы твердо решили, мистер Хорнблауэр, продолжать это смертоубийственное дело?
Да, сэр.
В таком случае капитан велел мне лично присутствовать при дуэли ввиду необычных условий, на которых вы настаиваете. Должен поставить вас в известность, что попрошу секундантов это устроить.
Да, сэр.
Очень хорошо, мистер Хорнблауэр.
Мастерс разглядывал уходящего Хорнблауэра еще внимательнее, чем в первый раз. Он искал следов слабости или колебаний, вообще следов хоть каких-нибудь человеческих чувств и не находил их. Хорнблауэр принял решение, взвесил все за и против и логически рассудил, что, хладнокровно избрав путь действий, глупо поддаваться эмоциям. Условия дуэли, на которых он настаивал, были математически наиболее благоприятны. Если он когда-то мечтал умереть, лишь бы избавиться от тирании Симпсона, предпочтительней равный шанс избежать ее, оставшись в живых. Далее, если Симпсон лучший стрелок и фехтовальщик (а так оно наверняка и есть), равные шансы опять-таки математически наиболее благоприятны. Нечего жалеть о выбранном пути.
Математические выкладки были безупречны, но Хорнблауэр с удивлением обнаружил, что математика еще не все. В тот жуткий вечер он несколько раз цепенел, вспоминая, что завтра утром придется поставить на карту жизнь. Один шанс из двух, что его убьют, сознание его прервется, тело остынет, а мир, как ни трудно поверить, будет существовать уже без него. Мысль эта повергала Хорнблауэра в дрожь. Времени для размышлений было предостаточно, ибо дуэльный кодекс, предписывавший противникам избегать друг друга до поединка, принуждал его к уединению, насколько возможно уединиться на переполненной палубе «Юстиниана». Этой ночью он вешал гамак в подавленном состоянии духа, чувствуя необычайную усталость; когда он раздевался в промозглом твиндеке, его знобило. Он завернулся в одеяло, мечтая расслабиться в тепле, и не смог. Задремывая, он тут же просыпался в тревоге, вертелся с боку на бок, слушая, как корабельный колокол отбивает каждые полчаса, и все сильнее стыдился своей трусости. В конце концов он даже порадовался, что завтра его жизнь зависит от чистой случайности. Будь он вынужден положиться на твердость руки или глаза после такой ночи, можно было бы считать себя мертвецом.
Рассуждение позволило ему уснуть. Последние два-три часа он проспал и проснулся неожиданно его тряс Данверс.
Пять склянок, сказал тот. Через час рассвет.
Хорнблауэр выскользнул из гамака и стоял в рубашке. В темноте под палубой он с трудом различал собеседника.
Номер первый позволил нам взять тендер, сказал Данверс. Мастерс, Симпсон и вся компания ушли на баркасе. Вот и Престон.
Еще одна фигура замаячила в темноте.
Адский холод, сказал Престон. В такое гадкое утро выходить не хочется. Нельсон, чай где?
Слуга появился с чаем, когда Хорнблауэр натягивал панталоны. Хорнблауэра трясло от холода чашка, которую он взял, застучала о блюдце. Это его взбесило. Но чай был кстати, и он жадно выпил.
Еще чашку, сказал он, гордясь, что может думать о чае в такую минуту.
Когда они спустились в тендер, было еще темно.
Отваливай! крикнул рулевой, и шлюпка отошла от корабля.
Пронизывающий ветер наполнил повисший люгерный парус; тендер направился к двум огням, горевшим на причале.
Я заказал в «Георге» наемный экипаж, сказал Данверс. Будем надеяться, это он.
Экипаж ждал их. Возница был относительно трезв и, несмотря на ночные возлияния, более или менее управлялся со своей лошадью. Когда они устроились и зарыли ноги в солому, Данверс вытащил фляжку.
Хлебните, Хорнблауэр, предложил он. Сегодня вам твердая рука не понадобится.
Нет, спасибо, ответил Хорнблауэр. Его пустой желудок решительно не желал спиртного.
Они приедут раньше нас, заметил Престон. Когда мы подошли к причалу, я видел, что баркас шел назад.
По дуэльному этикету противники должны прибыть на место поединка раздельно; для возвращения понадобится только одна шлюпка.
И костоправ с ними, сказал Данверс. Бог весть зачем он там сегодня нужен.
Он хохотнул и с запоздалой вежливостью подавил смешок.
Как вы, Хорнблауэр? спросил Престон.
Нормально, ответил Хорнблауэр, с трудом удержавшись, чтобы не добавить: «Нормально, когда не ведутся такие разговоры».
Экипаж поднялся на холм и остановился у лужайки. Другой экипаж стоял в ожидании, его фонарь казался желтым на фоне разгорающейся зари.
Вот и остальные, сказал Престон.
В неярком свете можно было различить несколько человек они стояли на промерзшей земле у кустов можжевельника.
Подходя, Хорнблауэр увидел стоящего поодаль Симпсона. Тот был бледен и нервно сглатывал, как, впрочем, и он сам. Мастерс подошел к ним, как обычно с любопытством разглядывая Хорнблауэра.
Пришло время, сказал он, покончить с этой ссорой. Наша страна воюет. Надеюсь, мистер Хорнблауэр, вы согласитесь сохранить жизнь для королевской службы и не настаивать больше на дуэли.
Хорнблауэр взглянул на Симпсона. Данверс ответил за него:
Готов ли мистер Симпсон загладить обиду?
Мистер Симпсон готов выразить сожаление о случившемся.
Ответ неудовлетворительный, сказал Данверс. Он не содержит необходимых извинений, сэр.
Что скажет ваш принципал? настаивал Мастерс.
Принципал не должен говорить в таких обстоятельствах, сказал Данверс, оглядываясь на Хорнблауэра.
Тот кивнул. Все это было неизбежно, как поездка в повозке палача, и столь же мучительно. Возврата быть не может Хорнблауэр ни минуты не думал, что Симпсон извинится, а без этого дело надо было доводить до кровавого конца. Один шанс из двух, что через пять минут его не будет в живых.
Итак, вы настаиваете, джентльмены, сказал Мастерс. Я вынужден буду сообщить об этом в своем рапорте.
Мы настаиваем, сказал Престон.
Тогда остается лишь перейти к этому прискорбному делу. Я поручил пистолеты доктору Хепплуайту.
Он повернулся и повел их к другой группе Симпсону, Хетеру, Кливленду и доктору Хепплуайту. Доктор держал пистолеты за дуло, по одному в каждой руке. Он был толстый, с красным лицом запойного пьяницы. Даже сейчас он улыбался пьяной улыбкой и слегка покачивался.
Молодые дуралеи не передумали? спросил он.
Все должным образом проигнорировали столь неуместное здесь и сейчас замечание.
Итак, сказал Мастерс, вот пистолеты. Оба, как видите, заправлены порохом, но один заряжен, другой не заряжен в соответствии с условиями. Вот у меня гинея, которую я предлагаю бросить для определения порядка выбора оружия. Теперь, джентльмены, определит ли монета непосредственно, кому из ваших принципалов достанется какой пистолет? Скажем, если выпадет решка, мистеру Симпсону вот этот? Или кто угадает монету, будет выбирать оружие? Я хочу исключить всякую возможность подтасовки.