Миссис Иньгст где-то тут, верно?
Не в данный момент, увы, нет.
То есть тоже пропала.
Боюсь, я должен сказать «да». Глаза мистера Блюмкера светились горем. Линор решила, что видит в бороде кусочек омлета.
Ну слушьте, что у вас тут вообще происходит? Все куда-то делись, а вы понятия не имеете, куда? Думаю, я просто не понимаю пока ситуации, то есть в принципе.
О, миз Бидсман, по правде, я тоже, к моему глубочайшему сожалению, подергивание в пол-лица. Мне удалось определить лишь, что в какой-то момент в течение последних, ориентировочно, шестнадцати часов сколько-то жильцов и работников нашего заведения стали недоступны.
То есть пропали.
Да.
Сколько-то это сколько?
В настоящий момент, кажется, двадцать четыре.
Двадцать четыре.
Да.
И пациентов из них
Сейчас недоступны двадцать жильцов.
То есть двадцать пациентов.
Мы предпочитаем называть их жильцами, миз Бидсман, ибо, как вам известно, стараемся предложить им среду, в которой
Ясно, да, но разве многим пропавшим «жильцам» не нужны капельницы для питания и прочего? И еще мелочи типа инсулина и антибиотиков, и таблеток от сердца, и помощи, чтоб одеться и принять душ? Линор этим летом едва шевелила левой рукой, и плюс сейчас слишком холодно на улице, если долго там сидеть, и я просто не понимаю, как они вообще
Миз Бидсман, смею всецело вас заверить, что мы с вами согласуемся здесь более чем полностью. Я запутан и смятен не менее вас. И сбит с толку. Щеки мистера Блюмкера уступили напору его атак на бороду и всячески задвигались, будто он корчил Линор рожи. Я оказался лицом к лицу с ситуацией, возможность встречи с которой, поверьте, не снилась мне и в кошмарах, чудовищной, сбивающей с толку. Он облизал губы. А также, позвольте заметить, к подобной ситуации меня в ходе обучения на администратора заведения не готовили никоим, просто никоим образом.
Линор глянула на свой кед. Телефон мистера Блюмкера снова зажужжал и замерцал. Тот взял трубку и вслушался.
Пожалуйста, сказал он в телефон. Спасибо.
Положил трубку и зачем-то обогнул стол, будто желая взять Линор за руку, утешить. Линор пригвоздила его взглядом, он замер.
А моему отцу в «Камношифеко» вы звонили? спросила она. Я позвоню? Клариса как раз в городе, моя сестра. Она в курсе?
Мистер Блюмкер потряс головой, потом рукой.
Сейчас мы ни с кем не связывались. Так как вы единственная из вашей семьи регулярно навещаете Линор, я первым делом подумал о вас.
А что семьи других пациентов? Если пропало человек двадцать, у вас тут должен быть сумасшедший дом.
Как правило, нас почти никто не посещает, как бы это ни было вам удивительно. В любом случае мы пока ни с кем не связывались.
И с чего бы это?
Мистер Блюмкер на секунду глянул в потолок. На мягкой белой плитке проступало реально непривлекательное бурое пятно. Свет лился сквозь восточные окна и озарял комнату, особо выделяя Блюмкера, один глаз которого блестел золотом. Блюмкер наставил его на Линор.
Дело в том, что я получил распоряжение этого не делать.
Распоряжение? Чье?
Владельцев заведения.
Линор глянула на него внимательно.
Насколько я знаю, владелец заведения «Камношифеко».
Так и есть.
То есть, по сути, мой отец.
Да.
Но вы вроде только что сказали, что отец ничего про это не знает.
Нет, я сказал, что ни с кем пока не связывался, вот что я сказал. Собственно говоря, со мной связались сегодня рано утром, я был дома, и меня поставил в известность о положении дел Он перебрал бумаги на столе. Мистер Шмоун, очевидно оказывающий «Камношифеко» некие юридические услуги. Откуда он узнал о ситуации, я и близко понятия не имею.
Карл Шмоун. Он из юридической конторы, через которую отец улаживает личные дела.
Да. Блюмкер намотал на палец немного бороды. Ну, очевидно, что в соответствии с желанием владельцев в данный конкретный момент осведомленность о ситуации кого бы то ни было, кроме владельцев, нежелательна.
Вы не повторите еще раз вот это вот?..
Они пока не хотят никому говорить.
А.
Так а почему вы позвонили мне? В смысле, спасибо вам большое, само собой, но
Опять грустная улыбка.
Боюсь, у вас нет оснований для благодарности. Мне дали распоряжение сделать то, что я сделал.
О.
Очевидная подоплека произошедшего заключается в том, что вы все-таки из Бидсманов и неким образом связаны с правом собственности на заведение через «Камношифеко»
Вообще-то нет.
В самом деле? В общем, представляется ясным, что в плане осмотрительности на вас можно положиться больше, чем на любого среднего родственника с улицы.
Ясно.
Блюмкер глубоко вздохнул и потер золотой глаз белым пальцем. В воздухе вокруг администратора сделалось завихрение пылинок. Оно вихрилось.
В придачу ко всему следует признать, что жили́ца, временная недоступность которой имеет прямое отношение к вам, иначе говоря, Линор, обладала здесь особым статусом в глазах как администрации заведения и персонала, так и, в особенности благодаря личным качествам и явным дарованиям, в глазах других жильцов, вследствие чего становится возможным заключить: если перемена локации осуществилась по какой бы то ни было причине, исключая прямое принуждение со стороны неустановленного третьего лица либо лиц, что маловероятно, не будет натяжкой постулировать, что местоположение и возвращение Линор практически гарантировало бы возвращение иных пропавших лиц.
Ничего не поняла.
Ваша прабабушка была здесь более-менее заводилой.
О.
Вы наверняка это не знали.
В общем-то нет.
Но вы же бывали здесь, он глянул в листок бумаги на столе, часто, по нескольку раз за месячный цикл. Времени.
Мы говорили о других вещах. Мы точно никогда не говорили о том, кого и как она у вас тут заводит. Да вокруг обычно никого и не было, по такой-то жарище. Линор глянула на кед. И потом, вы же знаете, моя просто бабушка, она тоже здешняя жили́ца, в отделении «К». Невестка Линор.
Конкармина.
Да. Она э, она ведь здесь, да?
О да, сказал Блюмкер. Глянул на листок, потом на Линор. Насколько насколько я понимаю. Простите, я буквально на одну секунду. Он пошел к телефону. Линор наблюдала, как он набирает внутренний номер. Три поворота диска значит, без коммутации. Блюмкер спросил кого-то о чем-то административным полушепотом, Линор его не разобрала. Спасибо, расслышала она. Да.
Он улыбнулся.
Мы проверим, на всякий случай.
У Линор появилась мысль.
Может, мне стоит заглянуть в комнату Линор, осмотреться, вдруг я замечу что-то важное.
Именно это я и собирался предложить.
Ваша борода в порядке?
Простите? А, да, нервическая привычка, боюсь, ввиду положения дел в нашем Мистер Блюмкер вытащил из бороды обе руки.
Ну так пойдемте?
Разумеется.
Или я лучше позвоню отсюда отцу?
С моего телефона наружу не позвонить. Прошу прощения.
Могло ли быть иначе.
После вас.
Благодарю.
/д/
Дом был разбит на десять частей, отделений, как их называли, каждое почти правильный пятиугольник, вмещающий невесть сколько пациентов, десять отделений образуют круг, войти в каждое можно из двух и только двух других и еще через центр круга, внутренний дворик, заполненный белым как мел гравием, грузными темными растениями и водоемом с концентрическими кругами подкрашенной воды; та распределялась, разделялась и хранила чистоту благодаря системе с множеством пластмассовых пленок и трубок, причем трубки сходились к центральному водоему из периметра с десятью гладкими, тяжелыми деревянными скульптурами диких обитателей джунглей, Тафтов и Камношифров Бидсманов I, II и III; высоко наверху просвечивающая пластмассовая крыша дарила свет растениям, но не давала дождю и выпадавшей росе разжижать цвета водоема; внутренности всех десяти отделений отсекались от дворика стеклянными панелями с дверями; сам дворик оставался недоступен пациентам, ведь гравий, когда по нему ступаешь, вероломен, глотает трости и ноги ходоков, коляски увязают как в трясине, люди спотыкаются и падают люди, у которых бедра как из стекловолокна, сказала как-то Линор Линор.