Подошел к двери и прислушался. Таня тихо постанывала в руках троглодита. Может, ей нравятся огромные чешуйчатые мужики с маленькими сальными глазками?
О вкусах не спорят.
Я мысленно усмехнулся: самая красивая девчонка факультета и по совместительству главная недотрога, отшивающая парней вроде меня, извивается в объятьях инопланетной твари. Так ей и надо!
И все же я приоткрыл дверь и выглянул. Эх, вовсе не от удовольствия Татьяна стонет. Да он ее сейчас задавит своей тушей!
Свирепая горничная, вооруженная шваброй, что-то не спешила спасать мою одногруппницу. Дело принимало скверный оборот.
Если сейчас я не заступлюсь за Таню, то когда мы вернемся в наш мир, весь институт узнает о том, что я трус и слабак.
Но что я могу против этого монстра!
Я еще сильнее затряс колокольчик и заорал в полный голос: «Пожар! Горим! Спасите!»
Троглодит ослабил хватку и обернулся на меня. Таня попыталась вдохнуть, но вместо этого затряслась в рыданиях.
Я ожидал, что чудовище размажет меня по стене, но троглодит миролюбиво сказал:
Иди спать, парень, а то своими завываниями весь отсек перебудишь. За девчонку не волнуйся. Как видишь, я могу ей дать то, на что ты не способен.
Отпусти, прохрипела Татьяна, видимо, насильник немного повредил ей связки.
Уверена? троглодит сжал ей грудь.
Девушка поморщилась. В ее глазах стояли слезы.
Уходи, повторил монстр. Я дам твоей подружке то, что она хочет. На самом деле хочет, и никто мне не помешает. Сегодня ночь Лесного бога, и все наши гуляют в парке. Замок пуст. Ори, сколько влезет. Так что на сегодняшнюю ночь она моя.
Таня подняла голову, и я увидел, что слезы на щеках высохли.
Какой парк может быть в скале? У вас тут сплошные нелепицы и несовместимости.
Молодец, девочка, заболтай его. Вдруг передумает насиловать и отпустит.
Троглодит сжал ее подбородок двумя пальцами и приподнял, заставляя взглянуть в глаза:
Да, в скалах почти нет растительности. Парк создали синкретисты. Лучшие синкретисты нашего клана.
А затем он впился губами в губы Тани.
Я все же набрался смелости и подошел к троглодиту. Несколько раз сжал кулаки, вспоминая уроки тхэквондо. Говорил же мне сенсей, что не надо лениться и прогуливать тренировки. Постараюсь настроиться и представить себя на татами.
Закрываю глаза и делаю глубокий вздох. Этого странного мира не существует. Я дома, стою в спарринге со своим лучшим другом. Именно, что стою. В защите, прикрываясь руками, а ногами парирую его удары. Не могу я биться с приятелем, которого знаю с пеленок. Даже на тренировке по тхэквондо боюсь причинить боль, ударить слишком сильно
До сих пор в голове его насмешливый голосок: «Санек, что за балет? Тебе надо идти в институт благородных девиц, ты и сам, как девчонка».
Это была моя последняя тренировка. Получилось, как и предсказывал друг. Через несколько лет я поступил на филфак в институт для девиц. Правда, не мне судить об их благородности и целомудрии.
Открываю глаза. Бью троглодита с бокового! Я не слабак, а, может, все же слабак?
Чудовище оторвалось от Тани. Наши глаза встретились. И, к сожалению, я не увидел в его взгляде ничего, кроме насмешки и пренебрежения.
Троглодит даже не соизволил ответить на мой удар. Он вернулся к губам Тани, и огромные ручищи заскользили по ее телу по груди, талии, попе
К глазам подступают слезы. Но не время быть слабым.
Я еще крепче стиснул руками колокольчик. Глиняный колокольчик, который принадлежал стихии Земли. Глина, лес, Ночь древнего Лесного Бога.
Мне бы сейчас хоть веточку в руки Хоть листочек. Но откуда он в городе, выдолбленном в скале?
Почему я об этом думаю? Такого не бывает. Я обычный девятнадцатилетний парень, студент филологического факультета, который уснул в автобусе, переутомившись от педагогической практики.
Да только сейчас мою одногруппницу трахнет огромной елдой чешуйчатый двухметровый троглодит.
Правой рукой я звонил в глиняный колокольчик, левой крутил в руках деревянный крестик.
Мне нужен аварский алфавит! Буква «Кье»!
Нет сил кричать, горло горит, как у придушенной Татьяны.
Я шепчу:
«Кье»!
Сначала ничего не меняется.
Я произношу громче:
«Кье»!
Таня вдруг встречается со мной взглядом и повторяет:
«Кье», «Кье»!
Троглодит уже заканчивает прелюдию, если это была она. Он стянул футболку с моей одногруппницы.
Какой ужас! Не замечал, что Таня не носит бюстгальтер. Или она его не надела только сегодня по закону подлости?
Троглодит отстраняется от Татьяны и смотрит на нее с довольной улыбкой. Да, там есть на что посмотреть: грудь четвертого размера стоит, как два мяча для волейбола.
«Кье»!
Я хочу обрести силу, чтобы размазать по стене этого чертового троглодита. Я ненавижу себя за то, что учил алфавиты вместо того, чтобы ходить на тхэквондо.
Троглодит отходит еще на полшага, рассматривая грудь девушки. Он уже не торопится и растягивает удовольствие.
Таня распрямляет спину и даже кажется немного выше. И все же, какая она маленькая, особенно в сравнении с двухметровым монстром.
«Кье»! голос Татьяны крепнет. Не подходи ко мне!
Ну, где же сила? Я же попаданец, по законам жанра я должен угрохать этого урода одной левой.
Сила в буквах. Сила в словах. Сила в синкретизме.
Между Татьяной и троглодитом вырастает деревянная стена.
Слишком мало для защиты Мне страшно. Наверное, впервые с момента попадания в этот мир.
Троглодит бухается на колени, затем заваливается на бок.
Я подхожу к нему и трясу за мощное плечо:
Эй, чувак, ты потерял сознание?
Татьяна стоит за деревянной стеной, не шевелясь.
Я поглаживаю крестик: если Бог есть, то это Лесной бог, защитник девичьей чести.
Троглодит не реагирует на мои действия, и я обливаю его кувшином холодной воды.
Он очнулся, но вставать не торопится, только стонет и хнычет:
Синкретисты, синкретисты Умоляю, не говорите принцессе. Умоляю.
Таня не шевелится. Видимо, еще не отошла от шока, хотя ясно, что в таком состоянии насильник не обидит и сопливого троглодёнка.
Я мечусь то к поверженному чудовищу, то к остолбеневшей одногруппнице. И решаю сначала все же помочь подруге.
Кое-как натягиваю на девушку свою толстовку. Ее порванная футболка теперь годится только для мытья полов в замке. Надо будет попросить кастеляншу выдать нам хоть какую-то одежду. Затем беру Таню под локоть и тащу в спальню:
Милая, хватит изображать «стояние Зои». Тебе надо лечь. А с зеленым придурком я сейчас разберусь.
Девушка упирается. Какая она тяжелая, хоть и маленькая. Видимо, сиськи весят под два килограмма каждая.
Наконец, я довожу одногруппницу до ее покоев и укладываю в постель. Она выглядит такой несчастной и беззащитной. Это уже не та гордая отличница, которая посылала всех студентов, никого не подпуская к своему телу.
Я пытаюсь застегнуть толстовку на ее груди. Не сходится, зато в плечах кофта болтается. Ничего, ей в моих шмотках не на бал идти, а пережить одну ночь. Всего одну тяжелую ночь.
Укрываю одеялом, подтыкая со всех сторон, как делала мама в детстве. Только целовать ее не буду, не хватало нам здесь еще одной деревянной стены. За такие изменения архитектуры замка Ульрика нас по головке не погладит.
Спи, ты в этом гнездышке в полной безопасности, говорю я Тане, обращаясь с ней, как с ребенком.
Филологов учат куче бесполезных вещей: древним языкам, на которых никто не говорит. Философии, о которой все забыли. Картине мира, которая давно устарела.
Но никто не учит словам для девушки, которую едва не изнасиловала инопланетная чешуйчатая тварь.
Я тихо закрываю за собой дверь, попутно отмечая, что девушке выделили куда более приличную комнату, чем мне. А я-то думал, что смог покорить сердце Ульрики. Размечтался