«Мужик» лежал на Манином постельном белье под Маниным одеялом в сине-желтом пододеяльнике и на Маниной подушке в такой же наволочке. Без ничего. Абсолютно голый. Так велел его оставить дед-хирург, после того, как они его вдвоем раздели и уложили под одеяло.
Но Мане теперь было все равно. Она уже все видела, на все посмотрела когда его раздевала.
Она больше не краснела и не смущалась.
Это был просто «больной», «пациент».
Грешный человек. Как и все мы на этой грешной Земле.
А она, Маня, в этой ситуации типа нянечки или медсестры. «Мать Тереза», своего рода.
Маня вздохнула, успокоившись на этой мысли, и опять пошевелила занемевшими пальцами.
«Пациент» протяжно и расслабленно вздохнул. Маня тихонько отвела руку.
«Больной» спал глубоким сном.
Маня осторожно встала и вышла, стараясь ступать неслышно. Подойдя к компьютеру, прежде чем закрыть файл, взглянула на часы в правом нижнем углу.
Ого!.. Она просидела рядом с «больным» полтора часа.
Ладно. Уже поздно. Пора спать. Завтра разберемся со всем.
Тут Маня вспомнила, что привезла «на дачу» всего два комплекта постельного белья, одним пользоваться, другой на смену. Этот «второй» как раз сейчас и был «в стирке», то есть лежал в пакете и ждал своего часа руки еще не дошли.
Когда же она только вчера белье поменяла.
Так. Маня огляделась и полезла в Татьянин шкаф что-то такое она там вроде видела на верхней полке, и
Точно. Достала пожелтевшее, ветхое, в самодельных заплатках, белье, которым, скорее всего, несколько лет уже никто не пользовался.
Рассмотрела, потрясла, даже понюхала.
Ничего. Сойдет. Чистое, главное.
И пошла стелить себе постель на такой же железной кровати, изголовьем упирающейся в окно, в углу, рядом со столиком, на котором стоял Notebook.
Устроившись, Маня немного посидела сверху постеленной постели задумалась.
И вдруг грудная боль, «ночная жаба» обожгла, грубо повернулась внутри, раздирая все вокруг.
Маня качнулась и стиснула зубы.
Ну, зачем это все?
Зачем вообще все? Если
Маню опять замутило.
Нет. Срочно, срочно таблетку!.. или
Маня вскочила, забыв осторожность и немилосердно скрипя полами, схватила обойму и непослушными пальцами выдавила капсулу.
Запила. И снова уселась на кровать, тускло глядя перед собой.
Правильно, что быстро приняла лекарство, надо ведь хоть как-то заснуть.
Завтра сложный день.
Минут через тридцать Маня решительно поднялась, сняла сарафан и натянула ночную рубашку, встав так, чтобы ее не было видно из комнаты «больного» дверь к нему была открыта.
Маня забралась под одеяло и блаженно вытянулась. Но через минуту опять вскочила «Лешу» проверить. Замерла, глядя на него и прислушиваясь к его дыханию.
Тот спал, достаточно спокойно, даже ресницы не двигались.
Очень тихо и осторожно Маня вернулась к себе, на мгновение задумалась, и с решительным видом направилась на веранду.
Взяла с полки большой кухонный нож-секач, два других ножа, торчащих из банки вместе с ложками и вилками, вынула и спрятала под клеенку. Поискала глазами топор где-то он тут все время болтался, она все время на него натыкалась
Ага. Вот он в углу, за веником и шваброй, большой деревенский топор, чуть ржавый и с почерневшей рукоятью. Маня его спрятала в кухонный шкаф, прикрыв большим куском облезлой клеенки.
И направилась с ножом в комнату. Но и с полпути вернулась, снова достала топор, и, завернув его в клеенку, вышла на улицу.
Постояла на крыльце темень. Когда глаза привыкли, спустилась с крыльца и спрятала топор в клеенке за перевернутую бочку недалеко от крыльца, максимально замаскировав травой и какими-то полусгнившими полешками, валяющимися рядом с бочкой.
Быстро взбежала обратно, заперлась изнутри и, подхватив со стола нож-секач, пошла к себе и легла.
Нож сначала сунула под кровать. Передумала спрятала под подушку. Опять передумала закопала рядом с собой, вдоль стенки.
Немного полежала с открытыми глазами, глядя в темноту. Повернулась на живот, рука под грудь любимая, самая комфортная Манина поза для сна потянулась, расслабилась и заснула. Не то чтобы сладко, конечно, но как-то вполне уверенно.
Лекарство подействовало.
* * *
Бодрое, утреннее июньское солнышко било в окно через хиленькие, вполокна, тюлевые занавески, заливало комнату.
Еще не до конца проснувшись, Маня приоткрыла глаза и с наслаждением перевернулась на другой бок с бессмысленным ощущением радости существования.
Окончательно вынырнув из сладкой дремы и наслаждаясь, вновь поразилась этому чувству, во второй раз со вчерашнего дня посетившему ее чувству «из прошлого», из прежней ее жизни. Непередаваемому и благостному
Пусть хоть ненадолго, но, все равно блаженство.
И вдруг вскочила, не попадая в шлепанцы и в рукава халата, и ринулась в соседнюю комнату.
«Мужик» лежал неподвижно, в той же позе, на спине.
Он внезапно распахнул глаза Маня буквально наткнулась на его взгляд и от неожиданности застыла в замешательстве, резко затормозив в дверях.
Ну и ресницы у него!.. «Мне б такие!» невольно вспомнились Мане слова из какой-то дурацкой песни. Не ресницы, а Живут самостоятельной жизнью, можно сказать.
Зрачки значительно меньше почти в норме.
Серые глаза и очень черные ресницы.
Впрочем, осунулся сильно, потому так глаза и выделяются.
Вы как? Маня маялась в дверях.
Порядок, низким голосом с хрипотцой ответил «мужик». С хрипотцой но не таким ужасно хриплым и сиплым, как вчера. Заходи. Не стесняйся.
Что?
Леша поморщился.
Подойди, говорю. Не укушу.
Маня подошла и села на стул, приняв строгий вид поджала губы. И смелой рукой «медсестры» потрогала лоб «больного», на предмет температуры.
Да. Вроде ничего, констатировала она, убрав руку. Я сейчас в аптеку, на станцию
Мань
Не перебивайте. Итак: я на станцию, а Вы Или нет аптека откроется через два часа. Так. Сейчас мы
Мань, верни руку обратно. И подержи как вчера ночью. Больно все-таки. А так легче
Ночью-то, оказывается, он просыпался Маня нахмурилась.
Вы опять меня перебили. И не надо сцен жалости устраивать очень прошу. Я не собираюсь обливать слезами Ваши раны это не входит в мои планы.
Мань, ты безжалостная
Маня пожала плечами.
Это ж надо у постели умирающего
Прекратите паясничать, Леша! рассердилась Маня. Давайте по делу.
Давай. Леша вздохнул.
И вздохнул как-то опять сипло, с трудом по-вчерашнему плохо. И сморщился.
Ему очень больно, поняла Маня.
И с видом суровой, но сердобольной медсестры, Маня положила ладошку «больному» на лоб.
Не волнуйтесь, Леша. Я пойду и все куплю Вам станет легче и все у Вас пройдет Вы выздоровеете, и
Леша моментально опустил, смежил свои невозможные ресницы и смирно замолчал.
Маня посмотрела под глазами синяки с кулак, под левым особенно фиолетовый подтек за ночь увеличился вдвое, скулы зеленоватые, в утренней щетине
Бритва есть? процедил «мужик», прочтя ее мысли.
У меня? Нет
Купи лезвия. Когда на станцию пойдешь. Одноразовые, любые, велел «мужик».
Да, конечно
Деньги есть? сквозь зубы цедил он с закрытыми глазами.
Маня тихонько убрала руку.
Есть немного.
Леша открыл глаза и уставился на Маню.
А глаза почему разные?
Что?!..
У тебя. Глаза разные совсем. Правый конкретно синий, левый реально зеленый. Или у меня «глюки»?
Просто
Вчера еще заметил. И волосы разноцветные. Думал, брежу. Красишься так? Под панка косишь? И линзы носишь?
Да нет, объяснила Маня, поначалу слегка сбитая неожиданным вопросом и столь резкой сменой темы. Не бредите. Это так и есть глаза разные. Радужки по-разному окрашены с детства. Такая особенность, какой-то генетический сбой, в общем. И волосы тоже пигментация нарушена.
«Маня-панк» машинально пригладила свои стриженные в довольно короткую стрижку волосы, в данный момент, после сна, торчавшие во все стороны. У нее были светлые, пепельно-русые волосы, с тремя прядями неожиданно рыжеватого, почти черного и каштанового цветов и небольшая, слегка разноцветная челочка над ровным, нежным лбом.