А толстая такая почему? Тоже «генетический сбой»?
«Мужик» хамил. Раздухарился не к добру. Маня грозно пошевелилась на стуле. Коварный стул под ней предательски заскрипел, издав какой-то неприличный длинный звук.
Вот. Сейчас стул сломаешь, эхом стулу подтвердил «мужик». Не выдержит тебя, Мань, эта рухлядь.
Маня вздернула брови.
Вы решили мне хамить? Это не в Ваших интересах, Леша.
Вес-то какой? наглел «мужик», серые глаза смеялись. Центнер, небось? А, Мань?
Маня сжала губы, но тут же сменила тактику решила «не вестись», и заговорила с «пациентом» как с идиотом «тяжелобольным», которого нельзя волновать.
Я вешу 90 кг. Рост 167 см, терпеливо доложила Маня.
«Мужик» не успокоился. Весело и напористо, с манерой, вынуждающей собеседника отвечать, он продолжил свои нахальные расспросы.
Так полегчало ему, что ли? Или притворяется хитрит?!..
А лет тебе сколько, Мань? Тридцать или около того? Да?
Да. Вы угадали, Леша, спокойно подтвердила Маня. Мне 30 лет.
И ни мужа, ни детей. Я правильно вчера понял? А, Мань?
Да.
Что с тобой, Мань? Ты чего так в лице-то изменилась, а?!
Маня молчала.
Успокойся, сказал! Извини. Извини, Мань. По больному, видать, задел.
«Мужик» чуть прищурился, сочувственно и весело глядя Мане в лицо.
Ладно, Мань. Не переживай. И не вешай нос. Дело наживное. Ты б только сбросила малость постаралась, Мань. Серые глаза опять смеялись. Для дела. Глядишь, и полюбил бы кто. Кавалера-то тоже нет, по всему? Да, Мань?
Маня сцепила зубы и не прерывала «больного» хама. Положительные эмоции большой плюс в деле лечения, напомнила она себе стоически.
Пусть себе разливается и хохмит в свое удовольствие.
Да ради Бога!.. «На больных» не обижаются, пожала она про себя плечами, вернувшись к прежней устойчивой мысли.
На больных и «увечных» не обижаются, мигнул он ей вдруг, непостижимым образом вновь практически дословно озвучив ее мысли.
Застигнутая врасплох Маня несколько дико на него посмотрела. Тот насмешливо и забавно сложил губы.
Уж больно тебя много, Мань. На любителя. Толстеньким трудно замуж выйти, пустился он философствовать своим хрипловатым низким голосом. Желающих мало я ж понимаю, Мань. Стройных навалом выбирай не хочу. Ты б, Мань, об этом подумала. И за собой последила. Фитнес там, то, се И ешь поменьше, в упор, наглым взглядом, рассматривая Маню, нес «мужик», сочувственно вздыхая, как бы от полноты чувств. А сюда зачем приехала, а, Мань?
На лето, невозмутимо ответила Маня.
Правильно, Мань, одобрил «мужик». Верно мыслишь. В городе, в Москве особо Ты ж из Москвы, как я понял? Да, Мань?
Да.
Так вот я говорю, Мань В Москве шансы твои практически равны нулю невелики шансы, Мань. Мужик в Москве балованный пошел. И то ему не так, и это Фиг кого себе найдешь с такой с такими резвился «больной», видимо испытывая неодолимую потребность в бойком утреннем трепе как возвращению к обычной жизни.
Маня уступчиво молчала, не противоречила.
Здесь, значит, думаешь ухажера сыскать. В точку, Мань, размышлял вслух «Леша». Народ тут попроще. Любит водку и все натуральное.
Да. Трудный случай. Маня обреченно вздохнула, покорившись судьбе. «Больной» оказался беспокойный. Ничего не поделаешь.
Ты как трактористом уже каким-никаким обзавелась или нет пока? А, Мань?
Маня смотрела на него и думала о своем.
На, огонек, говорю, ближе к ночке, кто-нибудь захаживает? Чего молчишь-то?! Ну! поднапер вдруг «мужик».
Не Ваше дело, Леша. Успокойтесь.
Угадал, Мань? смеялся тот глазами. Что не Витек ли вчерашний? А, Мань?
Мысль свербела, не давая Мане покоя.
Как же быть-то?
Здесь трактористов нет, Леша, в основном дачники, пояснила она буднично. А постоянно живут или старики, или Короче, есть кто постоянно живет, но чем они зарабатывают не знаю. До Москвы 3 часа, туда, наверное, ездят или в другие места. Ничего сельскохозяйственного тут давно нет. А «Витек» друг Толика и Веры из Москвы. Он в прошлые выходные с женой приезжалили с подругой, не знаю.
Маня пыталась сбить «больного» на нормальный, человеческий тон, нервно соображая как бы у него спросить, как подступиться-то И и главное, что делать после «положительного ответа»?!..
И тут облом, Мань. Жуть. Так как же ты теперь, Мань? Хотя лето длинное
Вероятно, Манино лицо, что-то такое отразило какую-то борьбу чувств.
Ты чего мнешься-то, Мань? Всколыхнулась вся. Значит, все же Витек?!
Да причем здесь какой-то Витек! достал ее все-таки неугомонный «пациент», заклинило его на этой ужасной чепухе!.. Как тогда могла пройти версия, что Вы мой муж, приехавший из Москвы меня навестить, пьяный и избитый? Маня усмехнулась. Хамите Вы, Леша, глупо и бездарно. Увлеклись рассуждениями обо мне, лишенными элементарной логики, тонко подловила его интеллигентная Маня.
Версии, Мань, ничуть не сбившись, парировал тот, проходят разные в жизни. Такие «версии» случаются с ума сойдешь. А тут че? Муж в городе вкалывает на свободе. А ты, Мань жена, в смысле тут отдыхаешь на свежем воздухе тоже на свободе. С Витьком, допустим. Когда он без жены приезжает. Нормальный расклад. Обычное дело. Житейское, Мань, хрипло крякнул «больной» и вздохнул.
Маня решилась сейчас спрошу, хватит трепаться, чушь несусветную нести!.. Ей на станцию пора, и проблему надо урегулировать прямо сейчас, отступать некуда.
Все равно придется.
Одинокая толстая женщина в самом соку, с глазами, правда тут «Леша» как-то споткнулся и не договорил. В общем. А сколько вас таких, толстых или страшных по России-матушке! патетичным сипом взвыл он неожиданно Маня вздрогнула. Никому не нужных. Зазря пропадающих! Страшно подумать. И горько вздохнул.
Так. Его уже на обобщения потянуло. Ударился в соображения «высшего порядка». О Родине задумался под этим углом.
А время идет.
Идиот.
Пошел к черту! вдруг взорвалась Маня, припертая к стенке неотвратимостью предстоящего «действа», и от этого накаленная, как утюг.
Вот, обрадовался «больной». Другой разговор. Здоровая реакция. Боевая. Как у людей. А то все: «Извините да простите!..», да «Как Вы?!..», «Не могли бы Вы» как с умалишенным. Будь проще, Мань, мигнули ей нахально, и мужик к тебе потянется. Так держать. Молодец.
Вы напрасно со мной фамильярничаете, Леша, высокомерно, с металлом в голосе начала Маня и осеклась.
Устыдилась.
Ему же это все еще более неприятно и унизительно, скорей всего. Вот и балагурит, ерничает, дурака валяет Ко мне прицепился с вопросами да расспросами, и вообще несет околесную Бог знает что, от неловкости!..
На самом-то деле, если кому и было сейчас неловко то это ей!..
Маня вспыхнула и попыталась придать лицу максимально тактичное и одновременно твердое, «медсестринское» выражение. Она открыла уже было рот, но «мужик» ее опередил буквально на долю секунды.
Мань, мне по нужде нужно. По малой, спокойно сказал он. Но что-то такое мелькнуло в спокойных мужских глазах, Маня заметила.
Нет, не только легко читаемая физическая боль, которую «мужик», надо отдать ему должное, неплохо «контролировал»
Но что-то еще, едва уловимое
Беспомощность.
Очень глубоко припрятанная, злая чисто мужская, но беспомощность.
«Медсестра Маня» строго взглянула на «пациента».
Вот и я о том, отрезала она бестрепетно, официальным голосом медработника, сочтя этот тон единственно возможным выходом из положения.
Но все равно в воздухе висела неловкость, корчила рожи и сучила ножками!..
Маня резко встала и строевым шагом, на деревянных ногах, направилась на веранду. Там с полминуты постояла оцепенело, прижав руки тыльной стороной к пылающим щекам.
«Мужик», т. е. «пациент» лежал в ее комнате, на ее кровати, под ее одеялом совершенно голый, из существенного на нем была только мощная голда массивная золотая цепь с не менее увесистым золотым крестом на ней.
И все.
Максимум, чем она рискует что он «вич», но это уже неважно
Да какой, блин, «вич»!..