Нонебудет
красок, не будет аромата. Ах! Не в твоей власти превратить почку в цветок.
Тот, кто может раскрыть почку, делает это так просто..."Пламямедленно,
словно лениво, ползло по странице, переваривало ее,истраницаежилась,
теряя смысл. Оставались хрупкие, невесомые лохмотья. Сюда нальешь воды, на
две трети бутылочки примерно. Уразумел? И вводеразогревай.Мывсегда
превыше всего ценили мир, говорил человек в экране энергичноиуверенно.
Если нам понадобится еще пятьдесят ракет, мы развернемвсепятьдесят,и
никто нам не помешает. Мы руководствуемся только своими интересами и своей
безопасностью. Вашей безопасностью! Мы не устаем бороться за мир с оружием
врукахвезде,гдеэтоготребуютжизненныеинтересынашейстраны.
Перестань косить в телевизор. Одно и то же бубнят каждый день. Мир, мир, -
а переезд третийденьпочинитьнемогут...Попробуйобязательно,не
перегрел ли. Да не рукой пробуй, а щекой! Она чмокнула его в щеку.Ой,у
тебя и щеки-то ничего не поймут, я тебядомозолейзацеловала.Илине
только я? Не уезжай, попросил человек. Яквечерувернусь.Отецочень
звал, супу вкусного хочет. Ну я же к вечеру вернусь. А ты оставайся тут за
родителя. Научишь ее "папа" говорить, пока я не отсвечиваю. Ой, как я буду
назад спешить, мечтательно проговорила она и пошла к станции, а он остался
за родителя. Когда согрелосьмолоковстекляннойбутылочкесмерными
щербинками на боку, он высыпал туда порошок и тщательно разболтал.
- Соображаешь, чем пахнет? - спросил он хрипло и попробовал бутылочку
щекой. - Сейчас папа тебя накормит.
Услышав слово "накормит", оназавозилась,пытаясьвыпростатьруки
из-под укрывавшей ее рыхлой горы.
- Папа, - отчетливо сказала она, когда человек перегнулся кнейнад
сеткой кровати. Поспешно зачмокала, скривилась - горьковато, -нонина
миг не выпустиласоску,толькосмешноморщилась,вразнобойперебирая
мышцами маленького лица.
- Вот умница, - приговаривалчеловек,свободнойрукойподдерживая
пушистый теплый орешек ее головы. - Вот молодец... Как славно кушает...
Она все-таки высвободила руку, он стал запихивать ееобратно,они
теперь боялся, что она простудится. Не сбавляя темпа, она шумнодохлебала
последние капли, отодвинула его руку и, удовлетворенносмеясь,вцепилась
крохотными пальцами в щетину наегоподбородке.Онткнулсявгладкую
кнопку ее носа, потерся лбом, щеками - она хохотала, повизгивала.
- Гу-гу-гу. У кого это носик такой маленький? У кого это ручкатакая
тепленькая? Гли-гли-гли! Ну,будет,будет,небалуйся,атомолочко
обратно выскочит.
Он так и стоял, пока пальцы ее не разжалисьируканеупала.Она
уснула, как тонет камень. Он опустился на стул рядом с кроваткой,сжался,
точно ожидал удара. Ее дыхание, отчетливо слышное в морозной тишине, стало
затрудненным, легонечко булькнуло на выдохе и разорвалось. Скорчившись, он
ждал - но она не дышала. Он не мог поверить, что все случится такпросто.