Пропали, но их никто не брал, зашептала Анфиса, их Славик по ошибке в принтер сунул. Он принтер чинил и сунул туда всю пачку чтобы проверить, печатает он или нет!
Вот дурак, а? в голос сказала Наталья. Вот дела, а?
Он не дурак, он ничего такого не хотел. Просто случайно получилось.
А что ты так радуешься, Коржикова? спросила Лида и усмехнулась недобро. Тебе лишь бы начальству показать, какая ты умная и правильная, да? А что тут люди по полгода работают и без отгулов, и без праздников, это тебе все равно, да?
И понесла про какой-то проездной, который ей не оплатили, и про дом отдыха в Вялках, и про витаминизированную диету и еще про что-то непонятное.
Не обращай внимания, посоветовала Наталья тихонько. Это она оттого, что несчастная.
Ну да, неопределенно согласилась Анфиса.
Ей не было жалко несчастную Лиду. Она была твердо убеждена, что Лида никакая не несчастная, а просто злобная дура.
Девушки, позвали с той стороны прилавка, девушки, у вас есть препарат?..
Анфиса моментально переключилась на покупательницу.
Какой именно?
Я не знаю, как называется. Ну, такой, от которого ребенок отличником становится!
Анфиса и Наталья переглянулись.
Заполошная мамаша, которой не понравились их переглядывания, посмотрела на них с плохо скрытым отвращением. Лопоухий пацанчик рядом с ней равнодушно ковырял в носу.
Вы что? Рекламу не знаете?
Простите, очень вежливо сказала Анфиса, какую именно рекламу вы имеете в виду?
Ах, господи, ну какую же! Такую. Где родительское собрание, а все учителя говорят он моя гордость, отличный математик, прекрасный художник, и всякое такое! Ну? Не знаете, что ли?
Знаю! воскликнула Наталья радостно. Знаю! Там еще что-то такое про природу, да? Все это, мол, от природы. Ну, способный он от природы то есть, пояснила она неосведомленной Анфисе.
Анфиса не очень разбиралась в рекламе и в природе тоже с ходу не разобралась.
Так где же мы возьмем вам природу?
Ах, господи, да не нужна мне никакая природа, что вы, в самом деле! Мне нужно, чтобы мой сын стал отличником!
Заниматься с ним надо, пробормотала Анфиса. Если заниматься, то он станет
Ах, господи, я сама знаю, что надо, а что не надо! Своих детей родите и занимайтесь с ними, а мне нужно средство, чтоб, как в рекламе, он научился рисовать и рекорды ставить! Там ясно сказано принимай препарат, и станешь!
А я знаю! вскрикнула Наталья. Это витамины такие!..
Петя, перестань ковырять в носу, сколько раз говорила, не ковыряй, когда руки грязные!
Когда чистые, тоже лучше не ковырять, не удержалась Анфиса.
Ах, господи! Вас, девушка, не спрашивают! Своих родите и учите, а я своего сама выучу!.. А от этих витамин точно умнеют?
Я не знаю, растерялась Наталья. Витаминки, конечно, необходимы растущему организму, а насчет ума
Но в рекламе ясно сказано, что умнеют! Или вы мне не то подсовываете, девушка? Петя, вытащи палец из носа! Там же ясно говорится он наша гордость!
Нет-нет, точно. Вам нужны эти витамины.
Да зачем мне просто витамины, мне надо, чтобы как в рекламе, чтобы гордость и чтоб он рисовал!.. Рисовать совсем не умеет! Как будто руки другим концом приделаны!
Попить витамины очень полезно, опять вступила в дискуссию Анфиса, но с рисованием это никак не связано.
А вас, девушка, не спрашивают! Что вы все суетесь?
Я не суюсь.
Вот и не суйтесь! А сколько надо пить, чтобы поумнеть?
Да я точно не знаю, но там инструкция есть, и в ней норма ежедневного приема, успокоила ее Наталья, подцепила ногтем крышку и показала. Внутри действительно была инструкция. Вы почитайте и все поймете.
А вы почему не знаете, девушка? Или вы мне не то подсовываете?!
Да все то! Как в рекламе. Вы берете или нет?
А от него точно умнеют?
Анфиса поняла, что конца этому не будет никогда, и решила предоставить Наталье самой разбираться. Ведь она первая догадалась, что это за препарат волшебный, от которого «умнеют и рисуют», пусть теперь и расхлебывает!
Искренняя и безграничная вера телезрителей и радиослушателей в рекламу поражала Анфису до глубины души.
Ну ведь в здравом уме и твердой памяти человеку должно быть понятно, что невозможно похудеть путем ношения специальных штанов, к примеру! Ведь если бы было можно, человечество, нарядившись в чудо-портки, навсегда распрощалось бы с проблемой лишнего веса! А бедные стесняющиеся тетеньки с кривыми зубами, настиравшие целую кучу чужих белых вещей, которые нелепо выкрикивают: «Только «Глайд»!»? А волосы, которые привязывают к бамперу грузовика, чтобы доказать, что они стали «еще сильнее и еще длиннее»?! Что значит «еще сильнее», вот вопрос? А когда были «менее сильными», выдерживали только вес легкового автомобиля?!
Анфиса вздохнула, искоса посмотрела на Наталью, которая все пыталась втолковать покупательнице и Пете, продолжающему изыскательные работы в своем носу, что вряд ли от витаминов он необратимо поумнеет, и продала средство от головной боли и но-шпу.
За будущей гордостью отечественной науки Петей и его высокообразованной мамашей уже выстроилась небольшая очередь. Наталья слегка занервничала, но мамаша была кремень и позиций сдавать не собиралась. От Натальи требовалось твердое обещание, что Петя поумнеет, как только «пройдет курс», которое Завьялова дать никак не могла.
За аптечной дверью вдруг произошел какой-то шум, движение, и девушка с зонтиком под мышкой тоненько взвизгнула, что-то загрохотало, и охранник выглянул из-за своей загородки: глаза у него округлились, как у маленького. Истерически задребезжал колокольчик, который заведующая привезла из какой-то дальней поездки и пристроила над дверью, чтобы было «как в замке». Петя внезапно вынул палец из носа, уборщица Нина истово закрестилась, а Наталья Завьялова бедром задвинула кассовый ящик с деньгами и налегла грудью на аппарат, закрывая телом аптечное достояние.
В аптеку ввалился молодой мужик в залитой кровью рубахе. Ладонью он прижимал висок и щеку. Все шарахнулись от него в разные стороны, и он как-то в одну секунду оказался в полном одиночестве в залитом солнцем аптечном зале, и Анфиса видела только, что из-под его пальцев, как в замедленной съемке, стекает кровь и большими каплями падает на недавно вымытый Ниной пол. Капли шлепаются, как маленькие взрывы.
Помогите! прошептала рядом Наталья и зажмурилась.
Охранник с растерянным лицом неловко двинулся навстречу истекающему кровью посетителю и еще вокруг оглянулся, как бы спрашивая у притихшей аптеки, что теперь ему делать. С непривычки трудно убедительно изобразить из себя Рембо, даже если все ждут от тебя именно этого!
Окровавленный мужик оторвал руку от щеки кровь полилась сильнее. Он досадливо смахнул ее ладонью, и она потекла у него по руке, прямо за белую манжету рубахи. Его качнуло все ахнули, он схватился за белую стену и устоял.
Потом обвел всех взглядом и рявкнул неприязненно:
Ну?!
Мика задумчиво положила на стеклянный стол трубку и посмотрелась в зеркало.
Трубка ее расстроила, а зеркало порадовало.
В трубке никто не отвечал, хотя должен был, а в зеркале отражалась она сама и девушка, которая укладывала ей волосы. Мика очень любила, когда ей укладывают волосы, и вообще парикмахерские она любила.
Фены гудели бодрым низким гудением, пахло какой-то специальной «салонной» парфюмерией, музыка играла по-утреннему бодро, девушки порхали за спиной, улыбчивые, любезные, ловившие каждый взгляд или самое смутное движение клиента.
Проверяя это, Мика потянулась лениво и осторожно, выпростала из пачки сигарету. Осторожничала не потому, что ногти были накрашены, а потому, что ей нравилась эта игра.
Фен, теплом обдававший затылок, моментально смолк.
Пепельницу, Марина?