Э-гей! закричала Анфиса в камеру, хотя точно знала, что Юра ее не слышит. Э-гей, это я приехала!!!
Как только щель стала достаточно большой, чтобы в нее могла протиснуться машина, она нажала на газ, так что ее мягко толкнуло назад, а шины взвизгнули, и влетела на участок.
Впрочем, бабушка бы страшно оскорбилась, если бы услышала, что ее усадьбу обозвали участком!
От ворот дома не было видно, и подъездная дорожка петляла между соснами, словно специально запутывала следы. Потом деревья расступились, и открылся дом двухэтажный, широкий, всегда напоминавший Анфисе дворец «Монплезир» в Петергофе.
Все, что перестраивалось, затрагивало только «внутренности» дома снаружи он навсегда остался таким, каким его построил прапрадед, году примерно в тысяча восемьсот восемьдесят шестом. Когда-то были флигели, стоявшие боком к дорожке, и еще купальни на Клязьме, которая лежала в двух шагах, и еще конюшни, и какие-то службы, и ничего не осталось, конечно.
Не снижая скорости, Анфиса лихо обскакала клумбу, потом осадила своего «британца», заглушила мотор, похватала с соседнего сиденья сумочку и журналы и выбралась наружу.
Было холодно и сумеречно, и в воздухе вовсю пахло весной так обещающе, так волшебно!.. Дом сиял огнями, как будто радовался Анфисе. И свет сочными дольками лежал на круглой клумбе, с которой только-только сошел снег. На широком крыльце с закругленными перилами сидел толстый кот и с равнодушным видом созерцал окрестности.
Кота звали Архип, как у Паустовского, которого бабушка называла дядей Костенькой. Дядя Костенька когда-то был другом семьи.
Привет, Архип.
Архип, не меняя выражения усатой морды, уставился на нее.
Ты чего?
Архип сказал, что ничего такого.
А что ты здесь сидишь? Ночь уже!
Архип ответил: ничего, что ночь, ему на свежем воздухе посидеть приятно.
Ну и молодец.
Она потянулась, погладила кота по голове он с неудовольствием отстранился и оглянулась в сторону темнеющих деревьев.
Там явно кто-то был, стоял за черными стволами.
Вода мерно капала с крыши: кап-кап-кап
Точно так же капала на чистый пол аптеки кровь, капли разлетались маленькими взрывами шлеп-шлеп-шлеп
Анфиса сильно сжала кулачок.
Она у бабушки. Ничего плохого не может случиться.
Ничего и никогда.
Она перевела дыхание и негромко сказала в сторону темнеющих кустов:
Добрый вечер, Юра.
После паузы оттуда ответили:
Добрый вечер. Машину загнать или вы в город вернетесь?
Не вернусь.
Тогда я в гараж поставлю.
Спасибо. Вот ключи.
Он материализовался перед ее носом, будто из мрака сгустился, и гораздо ближе, чем ей представлялось. Он всегда появлялся с неожиданной стороны и на неожиданном расстоянии.
Анфиса толком не знала, где бабушка его взяла и почему здоровый молодой мужик довольствуется должностью садовника, домоправителя, телохранителя и шофера при пожилой царственной особе. Кажется, его откуда-то добыл Иван Иванович Калитин, старый друг и милицейский генерал по совместительству. Иван Иванович слыл давним бабушкиным обожателем, каждую субботу приезжал «на кофе», а по средам еще и на партию «дурака» бабушка обожала карты и, как толстовский герой, гордилась тем, что может любить такое глупое занятие.
Лет пять назад, тоже весной, Иван Иванович вдруг зачастил и даже однажды остался переночевать в гостевой спальне, чего с ним никогда не бывало. О чем-то они с бабушкой шушукались, шептались и принимали важный вид, как только Анфиса входила.
Анфисе было смешно и любовно, она обожала «своих стариков», но все же вместе с Архипом они чувствовали себя отверженными и не у дел.
Потом Иван Иванович уехал, жизнь вернулась в обычное русло, и вскоре появился Юра. Анфиса долго приставала к бабушке с вопросами, откуда он взялся и что за человек, а та выкручивалась довольно неуклюже, как это ни странно. Обычно бабушка врала виртуозно и с огоньком, и Анфиса редко могла поймать ее на слове. Она попыталась было Марфу Васильевну запугивать чужой человек на участке и в доме, ко всем тайнам допущенный, во все двери вхожий, что это такое?! Бабушка отмахивалась, но в конце концов заявила внучке, что Юра человек проверенный и можно его не опасаться, она точно знает.
Иван обещал, что мы за ним будем как за каменной стеной. Он никакой не бандит, а наоборот!..
Что наоборот?! Пограничник?!
Может, он и не пограничник, но человек проверенный. И доверенный.
Бабушка, ну зачем он тебе нужен, этот доверенный человек?! У тебя Клавдия есть, Клавдией звали домработницу, и я тоже есть! Зачем тебе еще мужик чужой?!
Иван сказал, что это ненадолго. И не кричи на меня, я слишком стара и слаба, чтобы слушать твои вопли!
Господи, что это значит ненадолго?! Он что, шпион, которому нужно отсидеться в глуши?
Что ты смотрела в последнее время?
«Ошибку резидента»!
Оно и видно.
Бабушка!
Внучка!
Анфиса знала когда ее называют внучкой, нужно остановиться, а бабушка первой останавливаться не умела.
С тех пор прошло пять лет, и Анфиса к Юриному присутствию попривыкла и удивляться перестала тому, что молодой мужчина проводит все время на участке или в обществе Марфы Васильевны и вроде даже рад этому. У него бывали какие-то выходные, когда он уезжал на целый день, но к ночи всегда возвращался. Ни бабушка, ни внучка не имели никакого понятия о том, есть ли у него семья и какая она, есть ли друзья и какие они, есть ли еще какие-то близкие люди и кто они. Однако дом он содержал безукоризненно, машину тоже, в воровстве замечен не был и пил всегда за закрытой дверью своего коттеджика, примостившегося на краю усадьбы.
Юра взял у нее с ладони ключи и помедлил рядом, словно ожидая, что она задаст вопрос. Она задала.
Как бабушка?
Спасибо, хорошо.
То, что он поблагодарил ее, рассмешило Анфису.
Вам спасибо, Юра!
Они почти никогда не разговаривали. Анфисе казалось, что он ее недолюбливает, и еще она не знала, как к нему относиться как к прислуге? Другу семьи? Беспризорнику, в котором принимает участие друг семьи Иван Иванович?
Впрочем, на беспризорника он явно не тянул.
Они еще постояли, не зная, что сказать друг другу, и Анфиса наконец изрекла:
Весна.
Юра подтвердил:
Весна.
Я никогда не замечаю, как она приходит, продолжала светскую вечеринку Анфиса, вроде вчера еще снег лежал, а сегодня и она повела рукой в перчатке вокруг себя.
Юра сосредоточенно проследил за рукой.
Сегодня за домом сильно припекало, сообщил он и звякнул ключами от ее машины.
Поздравляю вас.
С чем?
Архип встал, подошел к двери и вопросительно мяукнул. Вечеринка ему надоела.
И пахнет так хорошо, сообщила Анфиса. Как я люблю весну!
Марфа Васильна просила кофе сварить, неожиданно сказал Юра, а ей на ночь бы не надо.
Анфиса изумилась:
Вас попросила?!
Ну да.
Как?!
А что такое?
Как что такое?! возмутилась Анфиса. Вы что, не понимаете?! Почему она просит вас, когда есть Клавдия?!
Он улыбнулся.
А я лучше кофе варю.
Лучше, чем Клавдия?!
Конечно. И Марфа Васильна об этом знает.
А я почему не знаю?
Понятия не имею.
Разговор с каждой минутой становился все содержательнее.
Архип еще раз мяукнул, на этот раз сердито.
Доброй ночи, Юра. И кофе не надо варить, а с бабушкой я разберусь.
Доброй ночи.
Она подошла к двери и уже взялась за холодную ручку, а Архип переступил лапами, выражая некоторое высокомерное нетерпение.
Хотите, я вам завтра сварю? вдруг предложил Юра.
Что?
Кофе. Заодно вы убедитесь, что я варю хороший кофе. У меня джезва есть.
Что у вас есть?!
Джезва. По-вашему, турка. Для правильного кофе.
Что значит по-нашему?
Европейцы так называют. А арабы говорят джезва.
А вы араб?
Нет.
Архип сердито и настойчиво мяукнул сколько можно на крыльце стоять, когда давно уже хочется домой, к камину, теплу, в любимое кресло! Хоть и не хотел напоминать о себе, а пришлось, раз уж они ничего не понимают!