Паша приподнял очки и потер глаза. Всю ночь он читал о работе мозга и возникновении любви с точки зрения химии и биологии. Суть он уже уловил, но хотелось деталей, хотелось свободно ориентироваться во всех нейромедиаторах, частях мозга и гормонах. Чтобы немного отдохнуть от информации, он оглядел коридор. Взгляд его зацепился за Надю Строгановскую, которая, выбравшись из толпы ребят, остановилась у подоконника и бросила на него сумку. Паша был ей бесконечно благодарен. Ей и Диме. В тот вечер на приеме, продумывая план работы, он вдруг понял, что упустил из виду один, точнее, два важных момента. У каждого ученого были подопытные кролики. Пашина же задачка оказалась посложнее. Нужно было найти двух человек, которым глубоко плевать друг на друга. Задача не самая простая. Мало кто согласится, а ведь еще очень важно, чтобы подопытные не врали о своих чувствах, чтобы не было тайной любви одного к другому. И Надя с Димой очень удачно подвернулись ему. Вот уж два человека, жизни которых проходят совершенно в разных плоскостях и никак не пересекаются. Во всем: и в их равнодушных нескольких брошенных друг другу словах, и в скучающем взгляде Димы, и в недовольном курением Надином личике считывалось отсутствие у этих двоих друг к другу каких-либо чувств, кроме тех, которые возникали вынужденно, когда они изредка встречались. И когда и Надя, и Дима не восприняли Пашино предложение всерьез и отказались, Паша расстроился. Кандидатуры одноклассников казались идеальными. Но каким-то совершенным чудом каждый из них все же согласился, и Паша чувствовал себя самым удачливым и счастливым человеком на Земле. Ему было неясно, на кой черт сдался Наде этот эксперимент, но у Паши не было времени разгадывать загадку, поэтому он просто испытывал к Наде искреннюю благодарность.
Привет! с улыбкой, сжимая в руке учебник, Паша остановился около нее.
Она заправила локон за ухо, обнажив золотые сережки, которые очень шли ей.
Доброе утро, Паша!
Спасибо тебе, что согласилась участвовать. Ты не представляешь, как это важно. Надя кивнула и улыбнулась, а Паша в порыве искренней благодарности не заметил вымученности этой улыбки. Предлагаю начать сегодня. Можно прямо после уроков пойти в библиотеку. Это не должно занять много времени, поэтому, если ты очень занята, не переживай. Сейчас Дима придет, и я ему тоже про библиотеку скажу.
Как?! Дима тоже дал согласие?! Это уже точно?
Ну да! Тут замешательство на Надином лице заставило Пашу настороженно спросить: Ты же не передумала? Придешь в библиотеку?
Да, Паш, раз пообещала, кивнула она смущенно после нескольких секунд раздумий.
Надя бросила быстрый взгляд на любимые наручные часы.
И где он?
В пустынной библиотеке не было никого, кроме библиотекаря, скрывающегося где-то в глубине лабиринта стеллажей, Паши и Нади.
Шел прямо за нами и исчез! продолжила Надя недовольно. Знаешь, Паш, у меня вообще-то через час балет. И если Дима всегда будет так небрежно относиться ко времени, то
Дверь хлопнула, и Дима опустился на стул напротив Нади.
Где ты был?
Дима раздраженно бросил:
В туалете. Или тебе подробности нужны?
Надя поджала губы, чтобы скрыть смущение:
Вот от этого избавь!
Ребят, ребят! Паша встал так, что поделил стол, за которым сидели одноклассники, пополам. Я распечатал вопросы. Их тридцать шесть, один задает, другой отвечает, а потом задает тот же самый вопрос, чтобы услышать ответ собеседника. Он положил лист перед Димой и лист перед Надей. Отвечайте только честно, не ерничайте. Много времени это не займет, сегодня, думаю, все успеем. И еще, считаю необходимым добавить, что сказанное здесь останется между нами.
Господин прокурор, начинайте уже допрос, усмехнулся Дима.
Ладно, тогда ты первый. Задавай вопрос!
Дима пробежал глазами написанное:
Окей! Хотела бы ты быть знаменитой? В чем?
Нет, не хотела бы. Хотел бы ты быть знаменитым? В чем?
Нет, не хотел бы. Так, следующий вопрос: если бы ты могла прожить до девяноста лет и в последние шестьдесят лет сохранить либо разум, либо тело тридцатилетнего, что бы ты выбрала?
Разум. А ты? Что выбрал бы?
Тоже разум. Дальше
Паша вдруг сказал:
Стоп! Это бесполезно!
Рад, что ты быстро понял, что это развод из девчачьего журнала, сказал Дима, откидывая от себя лист.
Я не об этом! Ваши ответы бесполезны. Вы неискренни, увидев, что Надя собирается возразить, Паша быстро продолжил: Вы, может, и говорите правду, но мыслями не здесь, вы не погружаетесь друг в друга, не узнаете друг друга, вы банально в ответы не вслушиваетесь. Как будто сидящий напротив вас человек просто статуя. Так не пойдет.
Чего ты от нас хочешь? устало спросил Дима и растрепал свои волосы.
Чтобы вы попытались по-настоящему узнать и понять друг друга, хотя бы слушали друг друга с уважением, а не так.
Ну знаешь, Паша, возразила Надя, вообще предполагается, что вопросы задают друг другу незнакомцы. Неужели я, не зная человека, должна, как ты говоришь, погружаться в него?
Я же не имею в виду внезапную любовь, только призываю к банальной вежливости и вовлеченности в процесс. Это все. Просто по-человечески отнеситесь сейчас друг к другу и к моей работе. Идет?
Надя, в груди у которой билось доброе и легкоранимое сердце, кивнула.
Дима со вздохом взял лист и прочитал: «Прежде чем сделать звонок, ты репетируешь свою реплику? Почему?»
Надю ошеломила интимность вопроса, и сначала она хотела коротко ответить нет, но, бросив быстрый взгляд на Пашу, сидящего с ручкой и блокнотом в руках, для которого, похоже, происходящее много значило, она решила, что, раз уж участвует в эксперименте, нужно помогать ему, а не мешать.
Да. Я обычно хожу по комнате, в голове составляю свою речь, а потом уже звоню. Терпеть не могу мямлить и косноязычить и выглядеть глупо. А ты?
Надя думала, что Дима оценит ее шаг навстречу, поэтому удивилась, когда он насмешливо сказал:
Надо же, а относиться с пониманием к человеческим слабостям тебя не учили? Ты даже себя загнала в какие-то рамки.
Дима, попытался вклиниться Паша.
Нет, что страшного произойдет, продолжил Дима, никого не слушая, если ты не так ударение поставишь или не сразу слова найдешь? Зачем требовать от себя президентской речи?
Я не просила комментировать, а просто поделилась.
Надя опустила глаза на стол и сжала губы.
Я не репетирую, просто звоню и все, ответил Дима как ни в чем не бывало.
Паша оглядел молчавшую Надю. «Она сегодня на контакт уже не пойдет», с сожалением подумал он и попытался что-то придумать, чтобы разрядить обстановку, но в голову ничего не пришло.
Так, народ, если мы таким черепашьим шагом станем продвигаться, то предупреждаю, через полчаса мне надо быть на там, где я должен находиться, сказал Дима, чуть не проговорившись, что он работает.
Да, у меня балет тоже скоро, надо еще размяться, согласилась Надя.
Паша пощелкал ручкой, которую держал в руке, и вздохнул. Все оказалось куда сложнее, чем он думал.
Хорошо! Он быстро соображал, стараясь что-то придумать. Давайте встретимся в каком-нибудь кафе, например, завтра или послезавтра вечером? После всех ваших дел, идет?
В субботу. Я могу только в субботу, когда у меня нет балета, сказала Надя.
В субботу мне неохота ничем заниматься, поморщился Дима. Это был его единственный выходной на неделе.
Мы же с тобой договорились заниматься по субботам.
Помню-помню! Черт, Паш, ну ладно.
Отлично. Надь, Паша повернулся к Наде, мы после школы пойдем в кафе заниматься историей, ты можешь с нами или потом
Я потом подойду, увидимся! Она схватила сумку и поспешила к двери, а сама подумала: «Найду чем заняться, лишь бы только лишние минуты с Декабристовым не проводить. До чего неприятным человеком он оказался!»