Женя вдруг увидел, что Харитонов схватил лежащую на столе вилку и крепко сжал ее. Натренированным движением Кудрин выхватил из-под своей куртки пистолет и тихо сказал:
Не дури!
Я понял и уже иду, нервы у меня, оправдался Харитонов и встал со стула, потом не спеша положил вилку на стол и подошел к участковому инспектору.
Ты не шути так, не испытывай терпение, строго сказал Кудрин, убирая пистолет в кобуру, тебе сказали идти в комнату милиции, значит, так надо, а к твоим дружкам мы ничего не имеем, пусть дальше отдыхают.
Они медленно вышли из кафе. В комнате милиции, не откладывая в долгий ящик, Женя предложил Харитонову вынуть все из карманов и положить на стол.
А где санкция на обыск? Харитонов ехидно окинул всех взглядом и заложил руки в карманы.
При чем здесь обыск, спокойно сказал Сомов, мы тебя просим добровольно выложить все из карманов, а вдруг у тебя еще какая-нибудь вилка лежит.
Харитонов нехотя стал выкладывать содержимое из карманов брюк и летней куртки, а Женя, скользнув взглядом по его обуви, чуть не вскрикнул, увидев на ботинки с квадратными носами.
А здесь что? спросил Сомов, указывая на внутренний карман куртки.
Харитонов инстинктивно прикрыл его рукой, но подошедший участковый инспектор резко отогнул маленький кармашек, и на пол выпал небольшой серебряный крестик с четырьмя характерными кристалликами. Женя поднял его и понял, что в его руке лежал тот самый, снятый с шеи Трошина.
Откуда крестик? спросил Сомов.
Да это крестик моей бабушки, поспешил ответить Харитонов.
Ну да, конечно, усмехнулся Кудрин, очень странно, что ты носишь его во внутреннем кармане куртки.
Кудрин попросил участкового инспектора пригласить понятых, а сам достал из папки листок бумаги и стал писать протокол изъятия крестика. Через минуту Семенов уже вводил в кабинет двух женщин, а Сомов усадил Харитонова за стул и встал с ним рядом.
Когда протокол был написан, а понятые покинули помещение, Женя положил листок в папку и слегка наклонил голову. В этот момент Харитонов резко встал со стула, ударом кулака в лицо опрокинул Кудрина на пол, оттолкнул грузного участкового инспектора прямо на стоящего Сомова и резво выбежал из кабинета в сторону запасного выхода. Никто не ожидал такой прыти. Бросились за ним в погоню во двор и, обыскав все вокруг, поняли, что Харитонова и след простыл.
Ну и что теперь будем делать? Кудрин не мог отдышаться от погони, злость переполняла его.
Думаю, по домашнему адресу его искать бесполезно, ответил Сомов, заляжет на дно у своих дружков, поэтому надо объявить его в розыск, и, уверен, в скором времени он как-то проявится.
Больше здесь ждать нечего, Женя, поблагодарил коллег и отправился в свое отделение милиции.
По приезду на работу Кудрин первым делом отправился на доклад к начальнику. Он обстоятельно рассказал о задержании Харитонова, о его бегстве и показал серебряный крестик, изъятый у него. Николаев долго рассматривал, а потом произнес:
Ты пригласи в ближайшее время брата потерпевшего и предъяви ему крестик для опознания.
Хорошо, ответил Женя.
А теперь поведай, сердитым тоном произнес он, как вы, трое здоровых и вооруженных людей, могли упустить Харитонова, а ты при этом еще и в глаз получил?
Да все так быстро произошло, мы даже не успели среагировать, стал оправдываться Кудрин, но Сомов обещал объявить его в розыск.
Да не он, а мы должны это сделать, почти закричал Николаев, детский сад какой-то! У тебя есть все его данные и даже фотография имеется, так что иди и занимайся делом, а не рассказывай мне сказки про то, что кто-то должен за тебя делать твою работу.
Есть, коротко ответил Женя и вышел из кабинета.
Сегодняшний прокол при задержании преступника и нелицеприятный разговор с начальником негативно сказались на неуемном и пылком характере Кудрина и вогнали его в ступор. Он зашел в свой кабинет и, не обращая внимания на коллег, молча сел за стол. Посмотрев в окно, Женя увидел, как падали желтые листья, и ассоциативно вспомнил о платочке такого же цвета, который был на шее у Нины в кафе, и от этого ему стало совсем грустно.
«Как жалко, что дальше общение с ней не продолжилось, думал он, но я же не виноват, что целый день носился с этим происшествием. Что делать, когда девушка отказывается общаться? Понятно, продолжал рассуждать Женя, что я не учел элементарной истины: любая девушка в силу своего растущего организма противоречива в действиях и словах. Вот в начале беседы она не обратила на меня никакого внимания, делая вид, что ей некогда разговаривать. Но потом проявила интерес как к сотруднику уголовного розыска и с удовольствием стала общаться. И еще, подумал он, может быть, не надо было оправдываться, а просто сказать, мол, виноват, и все. Объяснить свое отсутствие можно было позже, когда страсти улягутся. А лучше было бы заранее придумать маленькую хитрость и еще в кафе предупредить Нину о том, что у меня психологическая неуверенность в общении с девушками, связанная с тем, что год назад, без объяснения причин, меня бросила моя подруга и ушла к другому. Может быть, жалость с ее стороны оказалась бы сильнее всей этой женской психологии, и все было бы в порядке. Надо бы позвонить ей через некоторое время!»
Ты что такой подавленный? Ерихин с трудом оторвался от своих бумаг.
Кудрин нехотя поведал ему о нелепом разрыве с девушкой и нелицеприятном разговоре с начальником.
Да брось, Женька, махнул рукой Лев Алексеевич, сочувствую, конечно, а что касается остального, ты что же думал, что Николаев тебя хвалить будет за твой же прокол? Он все правильно сказал, а ты думай и не торопись с оценкой поведения начальства. Сегодня он тебя пожурил за твою же промашку, а завтра похвалит. Так всегда бывает, когда люди по-настоящему радеют за работу, а ошибки совершают все; кто не работает, тот их не совершает. А вообще, ты, Женя, молодец, убедительно доказал невиновность Олега Трошина и еще извинился перед ним, это дорогого стоит. А главное, что ты выстроил правильную версию и не поддался разговорам Андреева, вычислил настоящих преступников и нашел крестик, снятый с убитого. Я убежден, что ты найдешь и доставишь в отделение милиции этого Харю. Дорогой мой Женька, продолжал Ерихин, похлопывая Кудрина по плечу, опыт приходит со временем, а сегодняшний твой прокол считай неудачным эпизодом в твоей личной копилке сыщика.
Спасибо за поддержку, Лев Алексеевич, я все понял.
Вот и хорошо, сказал Ерихин и вышел из кабинета.
Было уже поздно, и через полчаса Женя отнес подготовленные документы по розыску подозреваемого дежурному офицеру и снова пошел в свой кабинет. Он стал потихоньку собирать бумаги, чтобы положить их в сейф, но вдруг дверь кабинета с шумом открылась, и на пороге появился его коллега Саша Блинов.
Женя, можешь меня поздравить, только что завершил дело по краже обуви из промтоварного магазина, громко сказал он, представляешь, наводчицей оказалась уборщица этого магазина.
Поздравляю, с грустью в голосе ответил Кудрин, а у меня по убийству на Нагатинской улице полный мрак и никаких перспектив.
Да ладно, все образуется, ответил Блинов, у меня по этому поводу есть предложение, отличающееся своей новизной.
Это какое такое предложение? спросил с улыбкой Кудрин.
Понимаешь, ответил Саша, мой дед попросил меня купить ему бутылку портвейна. Я ее купил, а потом закрутился и забыл ему отдать, так вот она, бедная, до сих пор лежит в моем столе. Предлагаю ее открыть и выпить, ведь это наш любимый «Агдам».
Не возражаю, коротко ответил Кудрин, все равно скоро домой.
Блинов открыл ящик своего стола, достал бутылку портвейна, два граненых стакана и две малюсенькие шоколадки. Заученными движениями он быстро протер стаканы чистым листом бумаги и поставил их на стол, а потом вынул из другого ящика маленький штопор и лихо вынул пробку. Саша быстро разлил портвейн по стаканам и громко произнес: