Мы всё правильно сделали! вытолкнула Кристина, словно уговаривая себя, и мы, с Пашкой и Тёмой, разом кивнули.
Я обернулся, провожая глазами развилку, сизую от стелившегося дыма, и глянул поверх кабины. Позади разматывалась ямистая фронтовая дорога, а впереди Война.
Из газеты «Красная звезда»:
«КАЛИНИНСКИЙ ФРОНТ, 10 июня 1942 г. (По телеграфу от наш. корр.).
На одном участке Калининского фронта продолжительное время ведутся ожесточенные бои вокруг большого населенного пункта. Кое-где наши бойцы ворвались в улицы и теснят немцев, отбивая у них дом за домом. Противник несет ощутимые потери. Положение осажденного немецкого гарнизона критическое»
Глава 3.
Четверг, 23 июля 1942 года. Ближе к вечеру
Калининская область, с. Ботнево
С бумагами разобрались быстро, я даже подивился живости военной бюрократии. Кристину мы проводили в санитарную роту полка, наголо остриженные Павел с Артемом достались интендантам, а мой путь лежал в расположение 8-й роты.
Честно говоря, никогда меня не тянуло командовать людьми. Знаю отдельных особей, которые просто алчут власти, да побольше, но мы не из таковских. Я и в армии, когда нашил сержантские лычки, без особого удовольствия принял отделение.
А что делать? Душевно поговорить с ротным? Мол, не мое это брать на себя ответственность и нести ее? И куда товарищ майор пошлет товарищ старшего сержанта? То-то и оно.
Однако не до капризов война идет. Конечно, брать под командование целую роту боязно, но тут уж Надо, Тося, надо!
Батальонный комиссар Данила Деревянко взялся было отрекомендовать меня личному составу, но я настоял на своем. Сам, мол, разберусь.
718-й полк не стоял на постое в Ботнево, а расположился неподалеку, заняв лесочек, прореженный полянками и лужками. Большие армейские палатки выстроились по линеечке, прячась под самодельными масксетями на дырявые рыбацкие снасти навязали зеленых лоскутков, повтыкали ветки, да пучки травы. Но бойцы этим не ограничились шуршали лопатками, тюпали топорами, закапываясь.
Бойцы 8-й роты тоже нарыли себе землянок добротных, в два наката. Я храбро спустился в ближайшую, просунулся в низкую дверь и чуть не задохнулся от вони. В мигающем свете коптилки тускло поблескивали мятые миски, пустые консервные банки и армейские котелки, сваленные на стол. Красноармейцы сидели и лежали вокруг, как пародия на древних римлян в триклинии, и таращились на меня. Немая сцена.
Встать, холодно скомандовал я.
Народец, воровато прибирая спиртное, выстроился, недовольный и хмурый.
Меня зовут Антон Иванович Лушин, представился я. Назначен командиром вашей роты. Надеюсь, что временно. Командовать чмошниками не велика честь.
О, как! Встрепенулись! В потухших взглядах смертников затеплились нехорошие искорки.
Я вам не чмо, товарищ политрук! промычал здоровый бугай, сжимая кулаки. Я воевал! И ребята тоже!
Фамилия! Звание!
Старшина Ходанович! подтянулся бугай.
Если вы не чмошники, то откуда в землянке срач? медленно проговорил я. Почему от вас смердит, а форму будто из жопы выкрутили? Два часа на постирушку, глажку, чистку, бритье и мытье! Время пошло.
Видать, позорников закусило ровно через два часа рота построилась на вытоптанной полянке. Явный некомплект человек сто пятьдесят, от силы. Красноармейцы тянулись во фрунт, играя желваками. О, злятся как
Начищенные, наглаженные усмешка изломила мои губы. Хоть плакат с вас рисуй. Я примерно представляю, чего вы мне мысленно желаете, и как далеко посылаете, но ничего, переживу. У нас с вами, по идее, одна цель бить врага! Бить так, чтобы немцы боялись даже пёрднуть в нашу сторону! Но кто ж испугается жалких чучел, что сами себя не уважают, позоря звание бойцов Красной Армии? обведя строй глазами, сказал спокойнее: Могу обещать вам одно: я никогда не поведу вас на убой. Моя задача служить так, чтобы ваши матери получали письма, а не похоронки. Вопросы есть?
Да толку-то в начищенных сапогах, товарищ командир, прогудел Ходанович, кривя тонкогубый рот, когда во!
Он приподнял ногу, и его сапог будто оскалился, отвесив подошву с клычками-гвоздиками.
У нас каждый второй босяк! В лаптях и чунях ходим!
А это еще одна моя задачка, отпасовал я. Вольно! Разойтись!
Суббота, 1 августа 1942 года. Ночь
Ржевский район, село Полунино
В безлунной темноте гроздями мерцали звезды. Их рассеянное сияние помогало угадывать купы деревьев да островерхие палатки. И тишина Даже дальний артиллерийский гром смолк. Лишь где-то с краю горизонта шарил по небу зенитный прожектор.
Обойдя часовых, я присел на свежеспиленный пень и вытянул руки к погасшему костру ладони уловили слабый жар припорошенных пеплом углей. После дождя парило, но это на солнце, а сейчас, когда поверх дневной духоты завеяло прохладой, капризной душе тепло подавай. Не для сугреву, а просто так. Хотелось ощутить мимолетный уют, и успокоиться.
Я прислушался. Лениво заржали кони и мы, и немцы вовсю запрягали непарнокопытных. Лошадки тягали пушки, на телегах подвозили раненых или снарядные ящики, а то и мятые бочки с соляркой для танков. А у нас в полку продфураж на исходе, едва на три сутдачи хватит
Вобрав полную грудь свежего воздуха, я медленно выдохнул. Чуть больше недели мы здесь. На войне.
Мои губы сложились в усмешку. Забавно Больше всего я переживал за Кристину. Куда ей, дескать, избалованной девчонке! А «девчонка» за какой-то день вписалась в грубый фронтовой реал. Стоило же ей прооперировать тяжелораненого начштаба, как «военврачиню» мигом зауважали. Даже в дивизионном медсанбате не верили, что подполковника Дробицкого можно спасти, а товарищ Бернвальд взяла, да и выходила его!
Салов мигом подмахнул приказ, и уже второй день «гостья из будущего» военфельдшер санитарной роты. Ломов ворчать начал: как бы не сманили Кристю в дивизионный медпункт
А Пашке с Тёмой туго пришлось старшина Ходанович мужиком оказался въедливым. Совсем загонял «попаданцев», зато вышло просветление мозгов.
«А вы как хотели? щурился Лёва, раскуривая самокрутку. Служба это вам не баран начихал!»
Да я и сам поволновался изрядно. Ну, какой из меня офицер? Я ведь так и дембельнулся в звании старшего сержанта! А деваться-то куда? Хорошо еще, 139-я стрелковая лишь выдвигалась на позиции, и у меня всю неделю длилась «учебка».
Дневка. Ночной марш. Боевые стрельбы. Химокуривание красноармейцев. Оборудование землянок. Огневая подготовка
Ботнево, Бели, Теличино, Савкино, Коробово
Сучком я разгреб золу под ветерком недобро калились уголья. И тут же с шипом вплеснулась в небо ракета, лопнув в вышине зелеными брызгами. Землянки, палатки, «студеры» под масксетью всё заиграло изумрудными переливами. Померкло, дрожа, и утухло, будто отблеск с передовой.
«Ладно, вздохнулось мне, отбой, товарищ Лушин»
Ровно в пять утра наступаем.
* * *
Грюканье сапог и беспорядочный топот сливались, распуская шум, подобный многозвучию вертящихся жерновов. Моя рота шагала дружно, не растягиваясь по дороге. Нас обгоняли штабные «эмки» или грузовики, катившие на прицепе пушки, но красноармейцы надменно воротили головы от круженья колес. Али мы не «царица полей»?
Сельцо Полунино показалось часам к пяти блеснуло издали луковичкой церквушки. Отсюда до Ржева каких-то двенадцать километров, но маршем их не пройти. Проползти только. Продраться через колючую проволоку, прорваться через минные поля и окопы, сквозь перекрестный огонь из блиндажей и дзотов
Тут же, словно эхо моих мыслей, затрещали пулеметы словно рвали плотную бумагу. Частили скорострельные «крестовики» MG-34. 8-я рота среагировала моментально пригибаясь, бойцы рассыпались вдоль глубокой промоины.