Его кожу покрывает приятный загар от долгого пребывания на солнце, резко контрастирующий с моей молочной бледностью. Он темный шатен, но некоторые локоны его густой шевелюры окрашены в синий цвет, длинные передние пряди зачесаны назад, но по бокам череп почти наголо выбрит. Он употребляет больше средств для ухода за волосами, чем я. При нашем знакомстве в феврале его голова была залита гелем, пряди имели фиолетовые кончики; прическу он меняет чаще, чем любая девушка в моем окружении.
В мочках ушей он носит бриллиантовые сережки, и это еще одно наше с ним различие. В восемнадцать лет я позволила дыркам в моих мочках зарасти и с тех пор ни разу ничего в них не вставляла. Его руки сверху донизу покрыты татуировками розами и порхающими бабочками голубой и золотистой масти. Мне нравится, даже очень. Я взволнованно тереблю жемчуг у себя на шее.
Жизель? звучит оклик.
Мне стыдно оттого, что я так на него таращусь. Я виновато ищу относительно умный ответ. Что с тобой, Жизель, ты же пишешь диссертацию по физике! У тебя внушительный арсенал слов. Скорее скажи ему, что Родео не твой вариант.
Но в голову лезут только воспоминания о нашей последней встрече. Дело было в субботу, на свадьбе Елены и Джека, где он был распорядителем, а я подружкой невесты. Серый костюм сидел на нем так, что трудно было не пускать слюни; ткань этого костюма была до того мягкой, что, взяв его под руку, я до крови прикусила губу. Его пальцы касались моих дольше, чем требовалось, или мне только показалось? Он, скорее всего, вообще ничего не заметил: просто со всей добросовестностью выполнял свои обязанности на свадьбе. Но во мне его взгляд прожег дыру. Это был неотразимый взгляд, длившийся целых десять секунд. Одно из двух: или у меня на носу вскочил огромный прыщ, или ему всерьез понравилось то, что он увидел. Пока мы шествовали по проходу к Джеку и Елене, я спросила робким шепотом, ну и что с того? хорошо ли он себя чувствует. Последовал скупой и резковатый ответ, что он в порядке, странно, ведь Девон совершенно не сварлив.
Позже, сидя одна в своей квартире, я все разложила по секундам и пришла к заключению, что его пристальный взгляд объяснялся моим позорным линялым видом в Еленином платье без бретелек. Я предупреждала сестру, что моей груди не хватает объема, чтобы это платье сидело прилично, но переубедить не смогла.
Правда, стоя в церкви рядом с сестрой, произносившей положенные слова у алтаря, я не могла не думать о Девоне. Влечет ли его ко мне? Ко мне? В такое невозможно было поверить.
Ясность наступила в тот момент, когда появилась супермодель та, с которой у него была назначена встреча. На меня он больше не смотрел.
О Господи! Вы же вы же Девон Уолш? Я ваш преданный болельщик еще со времен ваших игр за Огайо! У меня на стене до сих пор висит ваша футболка
Таково содержание визгливой тирады Родео, бросившегося к звезде американского футбола.
На бегу он задевает меня плечом, моя рука соскальзывает со стойки, мне грозит падение, и я опять ударяюсь о соседа, сидящего на табурете рядом. Он оглядывается, бормочет что-то вроде «кажется, я вас знаю», горлышко его пивной бутылки проезжает по моей щеке.
Боже! Вы в порядке? Сосед пытается меня поддержать, но поздно.
В полном порядке! отзываюсь я, размахивая руками в отчаянной попытке сохранить равновесие на скользкой плитке. Время замирает. В конце концов мое тело подчиняется закону тяготения слава тебе, Ньютон! Я падаю вперед, колени звучно ударяются о пол.
И, главное, происходит это перед глазами самого сексуального жителя Нэшвилла!
Что это, если не проклятие дня рождения?
2
Жизель
Ты как? интересуется Девон, прикладывая к моей правой щеке пакетик со льдом. Жмурясь от холода, я подношу к лицу руку, наши пальцы на мгновение соприкасаются, он убирает руку, позволяя мне самой прижимать к щеке лед. В животе у меня порхают бабочки так действует нервный импульс от его прикосновения. Я глотаю слюну с надеждой продлить это чувство. Что поделать, если он такой сногсшибательный парень! Он не считает меня привлекательной ну и ладно.
Порядок! отвечаю я с деланой жизнерадостностью. Если честно, голова болит, но я не уверена, что это от падения, возможно, дело в голоде.
Я сижу за столиком в VIP-зоне клуба «Рейзор» на огороженной территории в глубине помещения. Посетителей здесь почти нет, не считая горстки болельщиков около телевизора в углу. Надо понимать, что наплыв людей начинается здесь гораздо позже. К счастью, гремящая в клубе музыка здесь почти не слышна.
Девон возвышается надо мной. Чтобы заглянуть мне в глаза с целью проверить, не мутный ли у меня взгляд, ему приходится сесть на корточки. Я не могу не реагировать на исходящий от него пьянящий мужской запах дорогого одеколона, в котором угадывается летний морской бриз.
Лихо ты грохнулась! Ладони и колени целы?
В такой близи золотые вкрапления в его глазах мерцают, как искры, на фоне бархатной лесной зелени радужки. Какой сексапильный, притягивающий, бездонный взгляд
Хватит нанизывать эпитеты, Жизель!
Ударилась, конечно, а так ничего.
Завтра может появится пара синяков. Принести еще льда?
Нет, спасибо, я бы предпочла забыть о случившемся. Неприятное ощущение барахтаться в смущении.
Он на долю секунды дотрагивается до моего колена.
Когда ты на меня рухнула, я отпрянул, инстинктивно готовясь к подножке, бормочет он.
Меня качало между тобой и соседом по стойке. Куда еще мне было деваться?
Я представляю себя на четвереньках, упершейся в пол ладонями, чтобы не удариться об него лицом. Девон поднял меня, аккуратно держа за локти, потом приказал Эйдену, своему товарищу по команде это и был мой сосед по стойке принести из кухни лед. Не обращая внимания на танцующих, он отвел меня в VIP-зону. Я бы не удивилась, если бы он отнес меня туда на руках зря, что ли, любовные романы переполнены такими красивыми сценами?
Вон ты какой здоровяк! Одной мне тебя не опрокинуть, продолжаю я возражать со слабой улыбкой. Чтобы поставить тебе подножку, мне бы пришлось схитрить. Например, залезть к тебе в шкаф и неожиданно выпрыгнуть оттуда в темноте. Ты открываешь дверцу а там я, прячусь в страшной маске среди твоих модных рубашек. Я улыбаюсь, игнорируя боль. Какой маски ты бы сильнее всего испугался? Фредди Крюгера? Майкла Майерса?
Он грустно усмехается.
Меня пугают акулы. Ужас, какие у них зубы! Когда я в детстве смотрел «Челюсти», меня от страха выворачивало.
Берегись, скоро я за тобой приду, говорю я.
Сперва тебе придется проникнуть ко мне в пентхаус. С частным лифтом это проблематично.
Не стоит недооценивать упорство южанки, преследующей свою цель, предупреждаю я его со смехом.
Я знаю, где он живет. Никогда там не была, и все же
Он выпрямляется и снова богатырски возвышается надо мной.
Мгновенное выздоровление! Тебе полезно падать на четвереньки. Знаю, я всегда так действую на женщин.
Я так закатываю глаза, что становится больно. Не помню, упоминала ли я его нахальство.
Правда, из этого правила есть одно исключение ты, оговаривается он. Тебя ничего не смутит.
Ну-ка, ну-ка Что такое он говорит?
Я напрягаюсь, пытаясь расшифровать услышанное. Кажется, до меня дошло: он причислил меня к той же категории, что и все остальные. Мне должно быть все равно, но почему-то мне больно это слышать.
Я нервно сглатываю.
Точно, это обо мне. Меня ничто не смутит: холодна, как лед.
Он недоуменно морщит лоб.
Подожди, я совсем другое имел в виду
Не надо, я все поняла. Лишена эмоций, практически робот. Непробиваема. Забывчива. Невосприимчива к мужской сексуальности.
Он склоняет набок голову и складывает губы трубочкой, как будто погружается в раздумья, потом сует руки в карманы джинсов так он показывает, что ему не по себе. Уж я-то знаю в наблюдательности мне не откажешь.