Не надейся, прошипела она, с яростью глядя на только что захлопнувшуюся дверь. Даже не мечтай, Равендорф.
ГЛАВА 3
Она много лет мечтала о свободе. Представляла, как это случится, что сделает в первую очередь, с какими проблемами столкнется.
Но ни разу ни в одной из фантазий Наама и представить не могла, что будет настолько страшно.
Все казалось непривычным. Пугающим. Мир, манивший издалека буйством красок и возможностей, приблизился, раскинулся прямо под окнами. Наама проводила часы у окна, наблюдая, как по улице ходят люди и нелюди, ездят мальчишки на велосипедах, почтальон разносит письма, а молочник по утрам оставляет у дверей бутылки с молоком. Проезжали машины, в саду соседского дома дети с визгами и хохотом гонялись друг за другом. Мир рядом двигался, дышал, жил, как делал это все тридцать лет.
Без нее.
Она казалась себе осколком другой эпохи. Мушкой, проведшей в янтаре долгие годы. В Грейторн Холл все было размеренно и неизменно. Эпоха прошла, а Наама осталась. Удаленное от оживленных трасс поместье ди Небироса сохранило ее, как зачарованный саркофаг хранит труп.
Смешно, но с побегом в ее жизни мало что изменилось. Она по-прежнему в чужом доме, во власти мужчины, от которого не знает, чего ожидать. Разве что клетка стала проще и меньше размером: коттедж Равендорфа не сравнить с пафосным великолепием Грейторн Холл.
С хозяином дома было сложно. Несмотря на страшную роль, которую бывший безопасник сыграл в судьбе ее клана, Нааму притягивало излучаемые им спокойствие, сила и странное ощущение надежности. Когда Равендорф находился рядом, грызущая душу тревога утихала словно сама собой. Он казался островком стабильности в этом изменчивом и страшном мире. Наама знала, что должна ненавидеть его, но ненавидеть не получалось. Скорее уж ее тянуло к убийце отца.
Свойство всех анхелос привлекать таких, как она. Вызывать желание, жажду. И не важно, что ее демоническая сущность давно отсечена, поэтому Наама не нуждается в подпитке энергией, рожденной от чужих эмоций, ее все равно тянуло к нему. Просто физиология, грубый животный инстинкт, помноженный на ощущение своей беспомощности и желание найти опору в мужчине рядом. Она не должна поддаваться!
И демоница снова и снова выпускала колючки, дерзила и бросала полковнику в лицо резкие слова, в надежде, что он потеряет терпение и сделает что-то болезненное и жестокое. Что-то, что поможет воспылать ей настоящей ненавистью, поставит точку в неуместном и постыдном влечении.
Бесполезно. Равендорф всегда был сдержан, вежлив и ироничен. Порой в его вежливости сквозила откровенная издевка, порой он просто потешался над ее вспышками, чем приводил демоницу в настоящую ярость.
Первые дни она не покидала мансарды, забившись в нее, как раненый зверь в нору. Лишь когда Равендорф уезжал по делам, она осторожно прокрадывалась вниз, словно лазутчик на территорию врага. Изучала комнату за комнатой и пугливой белкой взбиралась вверх по винтовой лестнице, заслышав бархатное урчание движителя у ворот внизу.
Хозяин дома возвращался после полудня, а иногда и поздно вечером. Неизменно привозил с собой судки с едой. Судя по логотипу на крышке, он покупал блюда на вынос в известной сети ресторанов.
Почему вы не наймете кухарку? спросила Наама на третий день, наблюдая, как он выгружает покупки из пакета.
Моя кухарка в отпуске на неопределенный срок. Как и экономка.
Почему?
Мужчина выразительно покосился на нее.
Потому что я не уверен в их способности держать язык за зубами.
Наама отвела взгляд, чувствуя, как начинают гореть уши. Равендорф ни слова не сказал о ее поведении, но она все равно ощутила себя избалованной и неблагодарной малолеткой.
Это было необязательно
Обязательно, отрезал он. Не учите меня моей работе.
Я верну вам потраченные средства, пообещала Наама, мысленно пытаясь понять, где возьмет деньги. Наверное, придется пойти работать
Он поморщился.
Прекратите. Вы мне ничего не должны.
Должна! резко возразила демоница. Я настаиваю на компенсации!
Ну раз настаиваете в его глазах заплясали насмешливые искры. Тогда откажитесь от мысли убить меня, чтобы отомстить за Увалла. Вы этим меня чрезвычайно обяжете.
***
Слежку Наама заметила на восьмой день.
Поначалу отирающийся у ворот зевака показался ей случайным прохожим, который никак не может найти нужный дом. Но спустя несколько часов, она опять обратила внимание на человека в неприметном сером плаще, которого уже видела парой часов ранее. Тот снова прошелся мимо дома Равендорфа, засунув руки в карманы. И снова слишком уж тщательно пялился на живую изгородь, окружавшую коттедж. Так, словно пытался разглядеть что-то важное сквозь сплетенные ветви.
Что-то или кого-то?
Сердце замерло, в животе заледенело от страха. Наама резко отпрянула и задернула штору с такой силой, что чуть было не сорвала ее с карниза. Стук крови отдавался в ушах, а побелевшие пальцы никак не хотели отпускать плотную ткань.
Она провела у окна несколько часов, забыв о еде и питье. Видела, как незнакомец в сером плаще уходит и снова возвращается. Как заглядывает в соседние дома, рассматривает соседей, заводит с ними вроде бы случайную беседу
Хотелось выть от тоски и боли. Все предосторожности оказались напрасны, Андросу потребовалось всего восемь дней, чтобы ее найти. Страх медленно переростал в панику, стремление бежать.
Но бежать было некуда. Этот, в сером плаще, ждал снаружи.
Наама отошла от окна. Спустилась в кухню зачем-то ступая на цыпочках выбрала самый большой и острый нож и все так же крадучись, словно вор, вернулась к своему наблюдательному пункту. Человек в сером плаще еще несколько раз мелькнул и исчез. Мимо шли люди, проезжали машины. На район медленно опускались сумерки, ощущение неуюта и притаившейся за окном опасности усилилось. Цепочка уходящих вдаль фонарей освещала лишь шоссе, остальное тонуло во мраке. И без того измученные нервы натянулись до предела.
Чтобы не выдать своего присутствия, Наама не стала зажигать свет. Так и стояла за шторой, вглядываясь в темноту, сжимая в побелевших пальцах нож, и вздрагивала от каждого шороха.
Там ее и нашел Равендорф, когда вернулся вечером.
Вспыхнул шар под потолком, заливая пространство комнаты магическим светом. Наама вскрикнула и шарахнулась в сторону.
Хммм, задумчиво протянул безопасник, разглядывая распластавшуюся по стене демоницу с ножом в руках. Я тоже рад вас видеть, ди Вине.
Ее передернуло от неприкрытого сарказма в его голосе.
Стойте! Не подходите! выпалила Наама, увидев, что он собирается пересечь комнату.
Равендорф нахмурился.
Мне казалось, мы уже обсудили это и пришли к выводу, что я не собираюсь вас насиловать.
Да нет же, бестолочь! Окно! За домом следят.
Он поверил сразу. Перевел задумчивый взгляд на персиковые шторы, кивнул.
Давно?
Я заметила сегодня днем. Человек или внешне неотличим от человека. Серый тренчкот. Волосы каштановые. Лицо такое никакое. Округлое, нос картошкой, она зажмурилась, пытаясь воссоздать в памяти облик ищейки до мельчайших деталей, и неуверенно закончила. В руке что-то вроде маленького кейса.
Он следил именно за этим домом?
Не знаю, не уверена. Но он ходил рядом. Говорил с вашим соседом, голос против воли задрожал, выдавая страшное нервное напряжение, в котором демоница находилась последние несколько часов.
Разберемся, пообещал бывший безопасник.
Наама тяжело выдохнула и вдруг поняла, что с плеч словно упал невидимый груз. Присутствие уверенного и опытного в подобных делах мужчины помогло лучше любых утешений. Страх перед людьми Андроса по-прежнему холодил душу, но порыв сорваться и бежать куда угодно испуганным зайчонком исчез.