Только если маленький Хворостин приходил от американских горок в восторг, то сейчас они были явно не к месту и окончательно
испортили настроение.
Внедорожник швырнуло в сторону. Генерал едва не прикусил язык. Водила снова едва различимо ругнулся. И хотя витиеватого заклинания на исконно-
русском Хворостин не разобрал, то, что наглец за баранкой материться сомнений не вызывало.
— Далеко еще? — сердито буркнул генерал.
— До кордона? Километр по прямой, не больше, товарищ генерал, — отозвался водитель.
— Останови!
Водила покосился на начальство с сомнением, но спорить не осмелился. Внедорожник сбросил скорость и сместился к кустам. Хворостин дождался,
когда машина остановится и распахнул дверцу. Водитель наблюдал за ним со все возрастающим интересом.
— Я пешком пройдусь, — пояснил генерал, — а ты покури, оправься и подъезжай.
— Разрешите обратиться, — засуетился водитель. — Здесь небезопасно, товарищ генерал.
— Мне казалось, что Зона там, за кордоном, — пожал плечами Хворостин и испытующе поглядел на водителя. — Или не так?
— Так, — водила съежился под начальственным взглядом. — Только здесь тоже всякое встречается. Торгаши, сталкерня, мелкие аномалии. Собаки опять
же.
— Собаки, — фыркнул Хворостин и вылез из машины.
Когда обернулся, водитель уже стоял снаружи и с опаской таращился на него. Эта материнская забота от подчиненного действовала на и без того
истрепанные нервы.
— Мне осталось пройти паршивых шестьсот метров.
— Целых шестьсот.
— Всего шестьсот, — отрезал генерал. — Подъедешь через полчаса.
— Слушаюсь, — отчеканил тот.
Хворостин резко развернулся и зашагал вперед. Через полсотни шагов машина и водитель скрылись за деревьями, а еще через несколько десятков
стало совсем тихо.
Лес был нехороший. Мертвый. Дыхания у него не было. Всех звуков — только шуршание листьев под ногами. Ни птиц, ни насекомых, ни хоть какой-то
завалящей полевки. И пахло чем-то гнилым.
Генерал поежился. Пресловутые шестьсот метров стали казаться вдруг чем-то ощутимым. Рука метнулась к кобуре, пальцы стиснулись на рукояти
пистолета. Теплый, нагретый от близости человеческого тела металл казался сейчас живее природы вокруг. С пистолетом в руке почувствовал себя
спокойнее.
Деревья расступились. Перед Хворостиным раскинулась широкая поляна, засыпанная разноцветной листвой. По ту сторону поляны деревья росли уже не
так густо. За ними проступали остовы домишек и сараев, серели сгнившие, завалившиеся оградки. Один заборчик привалился к ржавому кузову УАЗика
«Буханки».
Среди всей этой разрухи чем-то более-менее целым выделялся двухэтажный кирпичный домик. Во всяком случае он не превратился в разваленную груду
гнилья, повисшего на стропилах.
Генерал перемахнул поляну и устремился мимо деревенских руин к двухэтажке.
При ближайшем рассмотрении дом смотрелся весьма плачевно. Когда-то белая краска, которой были выкрашены стены, пучилась и осыпалась лохматыми
ошметками, покрывая землю ничуть не хуже жухлой листвы.