Дядя Рэндольф вцепился мне в руку. Он очень тяжело дышал:
Магнус, уходим! Давай же!
Может, мне и надо было бежать сломя голову, но я словно примёрз к месту и наблюдал, как два моих единственных друга мутузят тёмного властелина пламени дешёвыми пластиковыми игрушками.
Наконец Сурту надоело так развлекаться. Он наотмашь ударил Хэрта левой рукой, и тот полетел наземь. Потом он так мощно засветил Блитцу в грудь, что невысокий бомж попятился, споткнулся и шлёпнулся на задницу прямо передо мной.
Довольно. Сурт простёр руку. Из открытой ладони рвалось пламя оно извивалось и вытягивалось, пока не превратилось в кривую саблю. Мне это наскучило. Вы все умрёте.
Боговы галоши! заикаясь, просипел Блитц. Да это же не просто огненный великан. Это Чёрный!
Я чуть не ляпнул: а что, типа есть Жёлтый? Но при виде пламенеющей сабли шутить расхотелось.
Вокруг Сурта начало вихриться пламя. Огненная спираль разрасталась, машины превращались в груды оплавленных железяк, асфальт растекался, из моста, как пробки из шампанского, выстреливали заклёпки.
Мне-то казалось, что и до этого ощутимо припекало. Но, как выяснилось, Сурт только разогревался, а вот сейчас-то он поддаст жару. В тридцати футах от меня Хэрт навалился на перила моста. Пешеходы, лежащие без сознания, и пойманные в западню водители долго не протянут. Даже если огонь до них не доберётся, они либо задохнутся, либо загнутся от теплового удара. А вот на меня почему-то жар не действовал.
Рэндольф неуклюже топтался, повиснув всей тяжестью у меня на руке:
Я я Хммм ммм
Блитц, уведи моего дядю отсюда, попросил я. Если надо, тащи волоком.
Блитцевы солнечные очки запотели. Поля его шляпы уже начали тлеть.
Малыш, тебе не одолеть его. Это Сурт, сам Чёрный!
Ты это уже говорил.
Но мы с Хэртом мы обязаны тебя защищать!
Я чуть было не рявкнул: «Тоже мне защитник с утятами!» Но если подумать чего ждать от двух бездомных горемык? Они же не коммандос. Они просто мои друзья. И я не допущу, чтобы они погибли, защищая меня. И даже дядя Рэндольф Я, конечно, его почти не знаю. И он мне не очень-то нравится. Но всё-таки он родня. Он сам сказал, что не вынесет, если потеряет ещё одного члена семьи. Ну вот и я тоже не вынесу. Так что в этот раз я отступать не собирался.
Иди, велел я Блитцу. Я помогу Хэрту.
Блитц как-то ухитрился удержать моего дядюшку в стоячем положении, и они вместе поковыляли прочь.
А Сурт расхохотался:
Меч будет моим, мальчик. Тебе не под силу изменить судьбу. Я превращу твой мир в золу!
Я развернулся к нему лицом:
Знаешь, ты что-то меня достал. Пора уже тебя убить.
И я шагнул в огненную стену.
Глава 7. Без носа очень даже неплохо, честно
ВЫ, НАВЕРНОЕ, ОПЕШИЛИ. Ого, Магнус, сказали вы, ну, ты это дал маху!
Спасибо. Бывают и у меня минуты славы.
Обычно я не хожу сквозь огненные стены. Но откуда-то появилась уверенность, что пламя не причинит мне вреда. Да, я знаю, звучит это диковато, но я ведь до сих пор не отключился. Жар не так уж сильно на меня действовал даром что асфальт растекался под ногами.
На меня экстремальные температуры вообще не особо влияют. Не знаю, почему. Бывают, например, гуттаперчевые люди. Или люди, умеющие двигать ушами. А я вот могу спать зимой на улице и не замёрзнуть до смерти или держать ладонь над горящей спичкой и не обжечься. Я иногда выигрывал пари в ночлежках, но никогда не считал, что это что-то магическое. И мне не приходило в голову проверять границы своих возможностей.
Короче, я прошёл через огненную завесу и с размаху втемяшил Сурту по кумполу своим ржавым мечом. Потому что я, знаете ли, человек слова.
Сурт, правда, остался целёхонек. Зато пламенный вихрь утихомирился. Сурт пялился на меня долю секунды было видно, что чувак обалдел. А потом он врезал мне в живот.
Драться мне доводилось. Но не с огненным боксёром-тяжеловесом по прозвищу Чёрный.
Я сложился пополам, как складной стульчик. Перед глазами всё поплыло и начало троиться. Когда мне удалось сфокусировать взгляд, выяснилось, что я стою на четвереньках. А передо мной на асфальте дымится рвотная лужа из молока, индейки и крекеров.
Сурт мог бы оттяпать мне голову своей огненной саблей, но, по всей видимости, счёл, что для меня это много чести. Он шагнул ко мне и произнёс:
Слабак. Сурт поцокал языком. Изнеженный мальчуган. Отдай мне меч подобру-поздорову, ты, ванское отродье. И умри лёгкой смертью.
Ванское отродье?
Крепких обзывательств я в жизни наслушался немало, но это было что-то новенькое.
Я всё ещё сжимал в руке ржавый меч и ощущал, что металл пульсирует в моей ладони. Точно у меча бьётся сердце. От клинка прямо мне в уши передавалось какое-то гудение так гудит заведённый двигатель.
«В твоей власти пробудить его», так сказал Рэндольф.
Я уже почти верил, что всё это гудение и биение и есть пробуждение древнего оружия. Только лучше бы оно пробуждалось поскорее. А пока Сурт саданул мне по рёбрам, и я шмякнулся навзничь на асфальт.
Я лежал на спине, разглядывая дым в зимнем небе. Видимо, от Суртова удара у меня начались предсмертные глюки. В сотне футов надо мной, как стервятник над полем боя, кружилась девушка, облачённая в доспехи. Она восседала на туманном скакуне, держа в руках копьё из чистого света. Её кольчуга сверкала, как серебряное зеркало. Голову поверх зелёного платка покрывал остроконечный стальной шлем как у средневековых рыцарей. Лицо у всадницы было красивое, но суровое. На короткое мгновение наши глаза встретились.
«Если ты настоящая, мысленно взмолился я, помоги».
Девушка растаяла в дыму.
Меч, потребовал Сурт. Обсидиановое лицо нависло надо мной. В мече, полученном с твоего согласия, ценности больше, но, если придётся, я вырву его из твоих мёртвых пальцев.
Где-то вдалеке выли сирены. Интересно, а почему спасательные службы не мчатся сюда сломя голову? Я вспомнил о двух мощных взрывах в Бостоне. Значит, их тоже устроил Сурт? Или подрядил своих таких же знойных дружков?
Хэрт у края моста кое-как поднимался на ноги. Некоторые пешеходы, прежде лежавшие без движения, зашевелились. Рэндольфа и Блитца не было видно. Надеюсь, они уже далеко отсюда.
Если подольше отвлекать Горячего Парня, возможно, у случайных прохожих будет время удрать.
Каким-то образом я встал.
И посмотрел на меч Да, вне всяких сомнений, это глюки.
Вместо ржавого куска трубы у меня в руке было самое что ни на есть оружие. Рукоять в кожаной обмотке тепло и удобно легла в ладонь. Навершие простой отполированный овал из стали отлично уравновешивало тридцатидюймовый клинок с двумя лезвиями и с округлым кончиком. Такое оружие скорее рубящее, а не колющее. На широком желобке посреди клинка блестели скандинавские руны похожие на те, что я видел в кабинете Рэндольфа. Руны были более светлого оттенка серебра как будто их инкрустировали, когда ковали меч.
И сейчас меч гудел уже отчётливо совсем как человеческий голос, пытающийся взять верную ноту.
Сурт отступил. Багровые лавовые глаза беспокойно замерцали:
Ты не знаешь, что держишь в руке, мальчик. И не узнаешь, потому что не доживёшь.
И Сурт вскинул саблю.
Практического опыта обращения с мечами у меня нет. Правда, в детстве я двадцать шесть раз посмотрел фильм «Принцесса-невеста», но это вряд ли считается[18]. Поэтому Сурт мог играючи меня располовинить. Но у моего оружия на этот счёт имелись другие планы.
Держали когда-нибудь на пальце крутящийся волчок? Он вертится, а вы чувствуете, как он двигается сам по себе, наклоняясь в разные стороны. С мечом было почти так же. Он махал сам по себе, отражая удары Суртова пламенного клинка. А потом взметнулся вверх и, потащив меня за собой, прочертил в воздухе дугу. И рубанул Сурта по правой ноге.