Он
торопливо вложил АПС в кобуру и, выхватив нож, попытался освободить раненую руку от опутавшего её обрывка щупальца. Это оказалось не просто
очень сложно, но ещё и очень больно. Вероятно, тварь была чем-то вроде местного Осьминога, а может, тут все такие, как бы то ни было, её
присоски тоже имели в самом своём центре небольшие острые крючья, подобно рыболовным. Их кривые наконечники вонзились в кожу, намертво
приковывая к руке щупальце, и Берёзову пришлось срезать с себя щупальце по кускам и лишь потом надрезать себе кожу и остриём ножа выдёргивать из
руки крючья присосок. К тому моменту, когда он полностью освободил руку, от рукава остались лишь изрезанные и изодранные лохмотья, насквозь
пропитанные кровью, а в голове от долгой и резкой боли словно бил набат.
Пришлось потратить несколько минут, чтобы хоть немного прийти в себя. Когда боль отступила и дыхание восстановилось, Иван понял, что у него нет
с собой никаких перевязочных средств. От Фронтовика он выходил и вовсе пустой, не считая трофейного пистолета, а ИПП (индивидуальный
перевязочный пакет), что он взял с собой в оружейной комнате перед вылетом на задержание Ферзя, остался в подсумке разбитого осколками взрыва
«Латника». Он так сильно торопился освободить Лаванду, что даже не вспомнил об этом. Берёзов мысленно отчитал себя за столь непростительную для
профессионала оплошность. Теперь придётся оставить рану как есть, рискуя подхватить воспаление или заражение. Он мгновение размышлял, не
отрезать ли от камуфляжа кусок ткани, чтобы перемотать кровоточащие порезы. Совсем не стерильно, но хоть новая грязь не попадёт, если вновь
придётся по земле кувыркаться… И вдруг понял сразу две вещи. Первая заключалась в том, что раны уже не кровоточили. В обычных условиях он
потерял бы значительно больше крови, здесь же кровотечение оказалось слабым и быстро прекращалось, что свидетельствовало о высокой скорости
свёртываемости крови. Вероятно, срабатывал эффект той самой обратной регенерации, о которой рассказывала Лаванда. А от полученного им в недавнем
бою с Зомби ранения и вовсе осталось лишь крупное чёрное пятно на коже. По всему выходило, что и эти порезы заживут быстро, и Иван решил не
тратить время на перевязку.
И второе: за всё время, что он провозился с рукой, через заросли не прошла ни одна аномалия, а ведь их вокруг было достаточно много. Это стоило
проверить, и следующие пять минут он наблюдал за поведением небольшой Гравы, хаотично плавающей недалеко от него. Аномалия чувствовала человека
и не торопилась уходить дальше, однако и поглотить его явно не имела возможности. Проследив за парой соседних Воронок и ползущей мимо кустов
Плешью, Берёзов убедился, что, по крайней мере, к этим и похожим на них таким же обрубкам аномалии не приближаются. Однако более мелкие пучки
местной растительности преград для них не представляют, а мощные газовые облака, медленно перекатывающиеся вдали, так и вовсе двигаются
напролом, через всё подряд. Значит, некая зависимость от типа аномалии и размера препятствия на её пути всё же есть. Это стоило запомнить и по
возможности выяснить поподробнее.
Теоретически, данная информация могла существенно увеличить скорость движения. Если перемещаться от одного островка растительности к другому,
можно снизить риск столкновения с аномалиями. Избегать придётся лишь тех, что прямо попадаются на пути. Но зато резко возрастал риск
повстречаться с жильцами местных «оазисов». На второе такое отрезание от себя щупальцев его здоровья может и не хватить… Поразмыслив, Иван решил
без крайней необходимости всё же к кустам не приближаться, тем более что Зомби на звуки выстрелов не пришли.