Анна ошарашено молчала.
-Подумайте, - сказал Ник. - Я буду здесь.
В кафе было темно и жарко. Под низким потолком лениво вращались лопасти двух вентиляторов, не приносящих никакого облегчения. Пахло луком и жареной картошкой. Анна поставила чемодан рядом со столиком и заказала себе мороженое.
"Бросить! Бросить все это к чертовой матери! Она так устала, что еле сдерживалась, чтобы не расплакаться. Не так Анна представляла свою поездку. Конечно, что-то должно было случиться - но такое! Тайны, кругом тайны: военные патрули, настороженные взгляды людей и огромная область на северо-востоке штата, опечатанная, как место преступления. И что теперь? Ринутся туда, как скотина на бойню? Нарушить запреты, обмануть патрули? А что потом? - Да что угодно! Все что угодно.
А София? Что же будет с ней?"
С тех пор, как погибли родители, Анна воспитывала сестру, словно собственного ребенка. Конечно, это была не равнозначная замена, но она старалась и думала, что у нее получается. Думала до тех пор, пока не узнала, что София беременна (в выпускном классе школы!) и что решила выйти замуж за этого парня из Кубы - то ли автослесаря, то ли сантехника. Что тут можно было сказать?
Анна вспомнила, как была у них на свадьбе и поморщилась - нахлынули старые обиды, скользкой змеей зашевелилась ревность. "Я отдала тебе все", - в который раз думала она. - "Я пожертвовала всеми радостями жизни, чтобы заменить тебе мать. А ты...". До окончания колледжа, они почти не встречались, а потом Анна получила диплом юриста и уехала в Вермонт.
Они писали друг другу, если так можно назвать пару строк на открытке в день рождения или на Рождество, и с каждым словом все больше отдалялись. А потом София и вовсе замолчала.
"Девочка выросла, и ты ей больше не нужна", - говорила себе Анна. - "Стерва!".
Спустя два года, она позвонила Софии и наткнулась на молчащую линию. Это случилось в апреле 2010. Телефон молчал и на следующий день, и через неделю, и через месяц - словно другой конец провода уводил прямиком в преисподнюю. И эта тишина пугала.
Анна обзвонила близлежащие городки, но так ничего и не добилась: молчащая линия или записанный на пленку голос, сообщающий, что в таком-то городе существуют локальные проблемы со связью - это все, что ей удалось узнать. И она сделала последнее, что еще можно было сделать - взяла отпуск и купила билет на самолет.
И вот теперь она сидит здесь, в этом адском кафе с издевательским названием "Бриз" и всерьез обдумывает возможность вернуться домой.
"Ты проделала такой путь, девочка. Ну же, решайся! Хоть раз в жизни не будь трусихой! Из-за своей дурацкой привычки прятать голову в песок, ты уже один раз потеряла сестру. Не делай этого снова! И если власти не хотят ничего объяснять, выясни все сама! Ты имеешь на это право!"
Анна энергично кивнула, заплатила за мороженое и вышла в яркое дневное марево.
Дверь ей открыла та же женщина, которую она видела во дворе с детьми. "Она явно моложе мужа. Ей, наверное, лет тридцать". Большие карие глаза смотрели с нескрываемой неприязнью.
"Поделом мне", - подумала Анна. - "Я позволила себе пялиться на ее собственность".
-Мистер Сомберс дома? - спросила она, старясь придать своему голосу приветливые интонации. На мексиканку это не произвело никакого впечатления.
-Ники! - крикнула та, отвернувшись. - Ники! Там тебя спрашивает эта женщина.
-Иду!
Женщина кивнула и осталась стоять в дверях, не выказывая не малейшего желания пропустить в гостью в дом или, скажем, предложить холодного лимонада.