Революции 1917 года в России как серия заговоров - Колпакиди Александр Иванович

Революции 1917 года в России как серия заговоров

Под редакцией Александра Колпакиди

Авторский коллектив:

Василий Галин, Лаврентий Гурджиев, Сергей Кара-Мурза, Александр Колпакиди, Сергей Коростылев, Юрий Мухин, Геннадий Потапов, Елена Прудникова, Илья Ратьковский, Константин Черемных, Олег Шишкин

© Гурджиев Л., Кара-Мурза С., Колпакиди А., Коростылев С., Мухин Ю., Потапов Г., Прудникова Е., Ратьковский И., Черемных К., Шишкин О.

© ООО «Издательство Родина», 2021

Часть первая

Большевики: нас было мало

Конкретика успешного переворота

Е. А. Прудникова

До чего же трудно бороться с послезнанием! Мы знаем, что было потом, и это заставляет искать в словах и событиях скрытое значение, которого, когда все совершалось, там и не было вовсе. Как, зная послеоктябрьскую историю, не поверить, что стоило Ленину открыть рот и окружающие замирали в молитвенном восторге? Но ведь не было этого! И власть оказалась в руках большевиков не потому, что в них видели спасителей Отечества этих спасителей тогда было хоть лопатой греби!  а потому, что Ленин и большевистская партия предприняли вполне конкретные усилия для того, чтобы эту власть получить. Она, конечно, валялась на земле, но вокруг стояла куча народу, следившего, чтобы ее кто-нибудь не поднял в одиночку. Никто не хотел брать ее себе, но всем хотелось поучаствовать. И уж отдать власть какой-то мелкой экстремистской тусовке, да еще готовой опозорить страну сепаратным миром?..

Так что все это было далеко не так просто и естественно, как кажется теперь, когда мы знаем, что будет дальше.

Как следует поступить, если хочешь хорошенько спрятать какую-либо вещь? Правильно, положить ее на самом видном месте. Как, собственно говоря, и получилось с Лениным. Он никогда не скрывал своих намерений, озвучивая их прямо и честно а его либо не слушали, либо не верили. Ведь политические радикалы это практически всегда партии «сослагательного наклонения». Легко говорить: «Вот если бы мы пришли к власти, мы бы» и выдвигать самые безумные лозунги, когда ты знаешь, что власть тебе не грозит ни при каком раскладе. Даже в партии далеко не все до самого дня 25 октября понимали, что Ленин на самом деле собирается брать власть а уж как он это намерен сделать и какой власти он хочет

3 апреля 1917 года знаменитый пломбированный вагон, битком набитый российскими политэмигрантами самых разных мастей, припарковался в Петрограде. В то время видные деятели Совета считали для себя обязательным встречать каждого приезжающего политика вот и Ленина встретил на Финляндском вокзале собственной персоной председатель ЦИК[1] Чхеидзе. В качестве приветствия он прочитал целую нотацию: от имени Совета он рад приветствовать Ленина в России, но «мы полагаем, что главной задачей революционной демократии является сейчас защита нашей революции от посягательств как изнутри, так и извне. Мы полагаем, что для этой цели необходимо не разъединение, а сплочение рядов всей демократии. Мы надеемся, что вы вместе с нами будете преследовать эти цели» и т. д., и т. п.

Ленин на протяжении речи Чхеидзе разглядывал потолок, стены, окружающих, потом повернулся к «своим» встречающим и ответил следующее: «Дорогие товарищи, солдаты, матросы и рабочие! Я счастлив приветствовать в вашем лице победившую русскую революцию Грабительская империалистская война есть начало войны гражданской во всей Европе народы обратят оружие против своих эксплуататоров капиталистов» И далее в том же духе. Первый контакт двух русских революций февральской и октябрьской состоялся. И сразу стало ясно, что им совершенно не по пути.

Уже на следующий день на совещании большевиков членов всероссийской конференции Советов Ленин выступил со знаменитыми апрельскими тезисами. Пунктом первым там шел самый главный на то время вопрос о войне. Единственным реальным выходом из войны для России был сепаратный мир, который большевики, придя к власти, тут же бестрепетно заключили. Однако говорить о сепаратном мире, только что проехав через Германию, было, мягко говоря, неразумно. Поэтому Ленин делает хитрый финт, заявляя, что заключить войну истинно демократическим миром нельзя без свержения власти капитала. А раз власть капитала не свергнута, так не о чем и разговаривать. Будем работать в этом направлении, пропагандируя такие взгляды, в том числе и в действующей армии. Далее по тезисам: никакой поддержки Временному правительству, переход власти к Советам снизу доверху и по всей России. Конфискация всех помещичьих земель, национализация всех земель в стране, слияние всех банков в один общенациональный банк, контроль за производством и распределением ну, и еще по мелочам, вроде перемены названия партии с социал-демократической на коммунистическую. Прямо скажем: большевистский лидер не собирался стрелять из пушки по мухам. Хотя тогда его идеи расценили как попытку подбить из рогатки броненосец.

5 апреля состоялось совещание представителей социал-демократических партий, где эти тезисы бурно обсуждались. «Отец русской социал-демократии» Плеханов назвал ленинскую программу «грёзофарсом»  бредом сумасшедшего. И кто бы с ним не согласился? Впрочем, терять большевикам было нечего, с такими идеями политический капитал они могли приобрести нешуточный, а там посмотрим. Время на дворе стояло веселое с явным дрейфом в сторону безумия, а в такой обстановке расклады случаются самые неожиданные.

Так дальше и шло. 3 июня открылся первый съезд Советов. Он был насквозь социалистическим: из 822 делегатов с решающим голосом 285 мандатов имели эсеры, 248 меньшевики, 105 большевики, остальные разные мелкие организации. И вот когда видный меньшевик Церетели, давая очередную характеристику положения дел, вещал с трибуны: «В настоящий момент в России нет политической партии, которая говорила бы: дайте в наши руки власть, уйдите, мы займем ваше место»,  Ленин выкрикнул из зала свое знаменитое: «Есть такая партия!» Его заявление встретили смехом но смутить Ильича было задачей непосильной. Он вышел на трибуну, заявив: «Окажите доверие нам, и мы вам дадим нашу программу». И, ничтоже сумняшеся, стал излагать «апрельские тезисы». Ну прямо Жириновский образца 1917 года!

Однако была у данной политической клоунады и оборотная сторона, совсем не смешная. Это, кстати, хорошо понимали «союзники». Уже 3 апреля английское посольство сообщило в российское Министерство иностранных дел: «Ленин хороший организатор и крайне опасный человек и, весьма вероятно, он будет иметь многочисленных последователей в Петрограде». А кроме личных качеств вождя надо учитывать, что за ним стояла отнюдь не парламентская «говорильная» партия. Кроме сидевшего за границей теоретико-политического руководства, РСДРП (б) имела не слишком большую, но очень качественную организацию в России, которая двадцать лет (!) целенаправленно занималась организацией рабочего движения. Причем действовали большевики отнюдь не петициями: в их арсенале были стачки, саботаж, теракты, уличные бои. За спиной у Ильича стояли такие «зубры» нелегальной работы, как члены Русского бюро ЦК[2] Коба (Сталин) и Андрей Уральский (Свердлов), освобожденный в марте из Бутырской тюрьмы Юзеф (Дзержинский) и множество подобных фигур меньшего калибра, но в том же стиле: мало слов, много дела.

Эта двойственность, сочетание политически грамотной верхушки и конспиративно-боевых низов, делала организацию совершенно непредсказуемой и действительно опасной, ибо у нее была и голова с бродившими в ней «грёзофарсами», и руки, которые могли заняться их реализацией. Но насколько опасной не понимало даже большинство членов ЦК, мысливших все-таки парламентскими категориями.