Я припарковал машину у небольшого фонтана возле входа в центр.
Поднимешься? Я помотал головой.
Папа просил вечером ему помочь после работы, я пожал плечами.
Тогда до завтра? Она улыбнулась, поправляя платье.
До завтра, я улыбнулся в ответ. Она обняла меня, чмокнув в щёку и развернулась к зданию. Я смотрел ей вслед, борясь с желанием развернуть её и не отпускать никогда или же отпустить и забыть навсегда. Интересно, как долго продлиться это «навсегда»? Подожди! Я подлетел к ней, коснувшись её ладони. Мне так хотелось хоть ещё немного подержать её в своих руках Я обнял Дашу за бедра и прижал к себе, прислонившись к машине и прикоснувшись губами к её.
Да что с тобой сегодня? Она засмеялась.
Просто хочу ещё немного побыть рядом с красивой девушкой!
Оказавшись над ней, я начал осыпать её губы и шею поцелуями, то и дело наши пальцы то спутывались вместе, то вцеплялись друг в друга в попытке скрыть наше обоюдное желание. Время от времени то Даша, то я покрывались мурашками и начинали смеяться друг над другом, когда кто-то из нас пытался этому противостоять. Небо уже почернело и лишь изредка оголяло лавандовые облака, похожие на столь манившие меня части Дашиного тела, скрытые под нежной тканью её платья. Воздух, который так усердно пробивался в наши объятия, был приятно свеж, как и волосы Даши, которые пахли сладким запахом её духов. Мгновение за мгновением мы всё больше погружались друг в друга и уже не были слышны ни голоса людей на улице, ни шум метро, ни звук шоссе. Я лишь чувствовал, как её теплые руки прикасаются ко мне, в то время как мои пальцы медленно скользят то по её бёдрам, то по её талии, то и дело поднимая выше и выше юбку (но в пределах разумного). Я просто сходил с ума от её линий. Её глаза лесной зелени, сводившие с ума своей притягательностью, смотрели с блеском на меня, а алые, чуть треснувшие губы, растянулись в довольной улыбке. Русые, теперь уже взлохмаченные ветром, волосы, путаясь, свисали на её лицо, а бледные щёки покрылись розовым и столь обаятельным румянцем. Не знаю как Даша, но я был счастлив и каждое мгновение лишь подтверждало это!
Я сейчас опоздаю Прошептала Даша, уткнувшись мне в шею. Мне нужно идти! Я всё ещё не отпускал её руку, пытаясь насладиться Дашей ещё чуть-чуть. Пока?
Пока Я вздохнул и отпустил её. Навсегда. Она прислонила ладонь к губам и послала воздушный поцелуйчик с улыбкой направившись к лифту. Но в тот момент этот поцелуй, словно мощный удар, разбил стекло первого этажа вдребезги. Я проводил её взглядом, пока она не скрылась за дверьми лифта, которые теперь уж точно разделили нас. Но в глубокое меланхоличное самокопание я погрузиться не успел, потому что жужжащий телефон вернул меня в мир насущный и я зашёл в сообщения.
«Сынок», раздался папин голос из мессенджера. «Пожалуйста, постарайся приехать до восьм»
«Это Лёша? Лёшечка, пирог почти готов и скоро будет стоять тебя ждать! Люблю тебя!»
«Да, кстати, поторопись, а то ничего не останется!» Засмеялся папа. «Люблю тебя!»
Мне кажется, родители каждый разговор, который бы ни был со мной, всегда заканчивают фразой «люблю тебя», даже если до этого меня ругали и говорили о том, что моё поведение позор всей семьи, конец всегда был один «люблю тебя». Но это была не клишированная фраза, типа «как дела». Эта фраза всегда произносилась как-то по-особенному, словно была только для меня и ни для кого больше. Но если от папы я её слышал всегда, то, когда так говорила Марта, у меня каждый раз внутри было ощущение, что я на американских горках дух захватывало. Потому что, никому не нужны чужие дети, кроме их родителей это логично. Но Марта, она никогда не давала мне почувствовать себя третьим лишним, наоборот, она делала все так, чтобы я почувствовал, что я нужен не только папе, но и ей. И я люблю её за это. Люблю как маму. Она и есть моя мама. Настоящая мама, а не имитация.
«Скоро буду, не начинайте без меня!»
«Ждём!»
Ну вот и мой план на день почти подошёл к концу, в нем осталось ровно два пункта, один из которых уже можно наполовину зачеркнуть:
5. Марта обещала малино
вый пирог на ужин;6. Не опоздать на самолёт.
Надеюсь, что пирог, хоть как-то скрасит завершение этого дня, хотя, всё прошло намного лучше, чем я предполагал.
Я остановился возле любимого кондитерского магазина и купил килограмм ирисок, без которых просто жить не мог! Запах этих конфет постоянно исходил от меня, что мне кажется, я уже родился с ним. Когда я первый раз в три года попробовал эти конфеты, то после первого укуса мою зависимость уже нельзя было остановить. Однажды я так ими объелся, что папе пришлось вызывать врача, вместо моего дня рождения. После этого я, конечно умерил свой пыл, но не настолько, чтобы полностью отказаться от конфет, парочка всегда лежит у меня в кармане. Если бы вы знали, какие они вкусные! Такие тягучие, сладкие и молочные, м-м-м-м Пожалуй, открою упаковку ради нескольких штучек на светофоре. Сегодня даже пробки не выводят меня из себя! Невероятно!
Я неспешно поднялся по лестнице на 4 этаж, пару раз чуть не полетев вперед себя. Какой вообще умник решил, что свет на лестнице самое бесполезное, что может быть?! 20:37. Ну, почти вовремя! Я открыл дверь и зашел в квартиру, в которой было также темно, как и на лестнице. Я подёргал выключатель, но ничего этим не добился, и уже было начал снимать с себя куртку, как услышал голоса.
Он тебе опять угрожает?
Нет! С чего ты взяла?
Громов, с того, что я научилась понимать когда ты врёшь, как бы ты это профессионально ни делал!
Но мне никто не угрожает!
Если бы ты говорил правду, то точно бы не улыбался!
Ну, а что мне плакать что ли? Я итак всю жизнь только и плачу! Всё, Марта, прекращай! Ни мне, ни моему сыну, ни уж тем более тебе никто не угрожает!
Дима, почему ты постоянно выделяешь, что это только твой сын? Обиженно воскликнула Марта. Это и мой сын тоже! Я, затаив дыхание, застыл в прихожей, прислушиваясь к разговору.
Что?
Я уже тысячу раз говорила и скажу ещё! Твой сын чудесный, замечательный ребёнок, но позволь наконец и мне тоже считать его своим! Он мой сын, мой старший сын! Я не могу считать иначе, не могу! И я не допущу, чтобы с ним что-то произошло! Я уже достаточно живу с вами, чтобы ты наконец перестал бояться, что я Но концовку я не услышал, потому что сквозняк от входной двери с грохотом захлопнул дверь в папину комнату. Как же ты не вовремя дверь, как не вовремя! Мне вообще-то было интересно, чего там бояться не надо! Но через мгновение голоса стихли и из-за двери вышел папа с подсвечником в руках.
Вау, ужин при свечах Ты мне сделаешь предложение? Папа заливисто засмеялся.
Мне кажется, я ещё не готов к таким серьёзным отношениям Папа пожал плечами. Прости, он поцеловал меня в голову и забрал куртку из рук, вручив подсвечник. Мы уже третий час так сидим, он улыбнулся. У тебя хоть дела получше?
Намного! Воскликнул с улыбкой я, но нужно было побыстрее сменить тему, чтобы папа не спросил о нашем разговоре. Вы с Мартой поссорились?
С чего ты взял?
Просто спросил.
А ты опять конфет объелся?
С чего ты взял?
Просто спросил, папа рукавом худи потер уголок моего рта и усмехнулся. Надеюсь, ты туда не навсегда? А то всё остынет.
Только на половину вечности! Заверил я, плюхнувшись рядом с Барни на кровать в своей комнате, поставив перед этим на зарядку телефон. Ты себя хорошо вел? Барни уткнулся носом мне в шею, подняв брови и свой взгляд на меня. Смотри, что у меня есть! Я достал из-за изголовья кровати пакетик с узловыми говяжьими костями и протянул одну ему. Так, слюни не на меня! Давай-давай, не заставляй меня спасательный круг доставать, чтоб не утонуть! Барни отполз к подушке, и водрузив на нее лапы, стал с жадностью грызть кость. Дверь в мою комнату осторожно открылась и зашла Марта, мягко опустившись на край кровати возле меня. В её взгляде были проблески испуга, которые она прятала за растерянностью, волосы свисали на её уставшее лицо, на котором виднелись дорожки слёз и следы бессонницы. Она была в кремовом атласном платье, которое опускалось чуть ниже её колен, а волосы были собраны в скорый пучок, который вот-вот грозил свалиться ей на плечи. Марта положила ладонь мне на живот и заглянула своими шоколадными глазами в мои. Все хорошо? Марта несколько мгновений смотрела в ответ, а потом неожиданно для меня обняла, крепко вцепившись в мои плечи, в то время как слёзы вновь стали обжигать её щеки.