Оно тем временем добралось до пруда и вытянуло страшную чешуйчатую морду, явно собираясь напиться, но, прежде чем сделало глоток, что-то в нём захрипело или лязгнуло, по телу прошли волны, и, содрогнувшись, оно перекатилось на бок и замерло, вскинув когтистую лапу. Из широко открытой пасти струйкой вытекло что-то тёмное похоже, кровь. Дым из ноздрей на мгновение стал чёрным, потом исчез и больше не появлялся.
Юстас долго не осмеливался шевельнуться. А вдруг эта тварь только прикидывается? Может, таким образом она подманивает путников, чтобы погубить. Но ждать вечно невозможно, поэтому он сделал шаг вперёд, затем ещё два и снова замер. Дракон по-прежнему не двигался. Юстас заметил, что красный огонёк в его глазах погас, и решился наконец подойти. Теперь было совершенно ясно: дракон мёртв. Брезгливо содрогнувшись, мальчик дотронулся до него, но ничего не произошло.
Облегчение было так велико, что Юстас чуть не расхохотался, почувствовав себя вдруг победителем дракона, а не просто свидетелем его смерти. Он переступил через мёртвое тело, чтобы напиться из пруда: жара стояла невыносимая, и нисколько не удивился, услышав раскат грома. Почти сразу же потемнело, и мальчик ещё пил, когда упали первые крупные капли дождя.
Климат острова нельзя было назвать приятным. За минуту Юстас промок насквозь и почти перестал что-либо видеть. Таких дождей в Европе не бывает. Пока льёт дождь, выбираться из долины было бессмысленно. Юстас бросился в единственное убежище, находившееся поблизости, в пещеру дракона, там лёг и попытался отдышаться.
Большинство из нас знают, что можно обнаружить в логове дракона, но, как я уже говорил, Юстас не читал нужных книг. В тех, что он читал, говорилось об экспорте и импорте, о правительствах и капитализации, но вряд ли было что-то о драконах, поэтому он очень удивился, когда увидел то, что валялось на полу пещеры. Эти предметы были слишком колючими, чтобы считаться камнями, но слишком твёрдыми, чтобы оказаться колючками. А кроме того, круглые и плоские, они звенели, стоило ему пошевелиться. У входа в пещеру было достаточно света, и, рассмотрев предметы, Юстас понял, что это сокровища, хотя любой из нас мог сказать ему об этом заранее. Чего здесь только не было: короны (это они кололись), монеты, перстни, браслеты, золотые слитки, бокалы, блюда, драгоценные камни
Юстас в отличие от большинства мальчишек никогда не мечтал найти сокровища, но сразу же понял, какую пользу можно извлечь из этого нового мира, в который попал случайно, сквозь картину в спальне Люси.
«Здесь не может существовать никакой пошлины, сказал он себе, а значит, не надо отдавать сокровища государству. Даже небольшой части этого добра мне хватит, чтобы довольно прилично жить где угодно например, в Тархистане. Эта страна кажется наименее скверной. Интересно, сколько я смогу унести? Вот этот браслет (наверное, камешки на нём бриллианты) можно надеть на руку. Великоват, но ничего сдвину к плечу повыше локтя. Карманы лучше набить тоже бриллиантами они легче золота, и больше влезет. Когда же прекратится этот чёртов дождь?»
Отыскав на куче сокровищ местечко поудобнее, где были монеты и ничего не кололось, Юстас сел и принялся ждать, но страх, особенно после спуска с горы, так его утомил, что он уснул.
В то время как он крепко спал, похрапывая, все остальные закончили ужин и всерьёз обеспокоились его отсутствием. Они звали его, до хрипоты кричали: «Юстас! Ау! Юстас!» а Каспиан даже трубил в свой рог.
Его поблизости нет иначе услышал бы нас, побледнев, заметила Люси.
Чёрт бы его побрал! воскликнул Эдмунд. Чего ради его куда-то понесло?
Надо что-то делать, сказала Люси. Может, он заблудился, или провалился в яму, или его поймали дикари.
Или разорвали дикие звери, вставил Дриниан.
Я бы сказал, счастливое избавление, пробормотал Ринс.
Мастер Ринс, заметил Рипичип, вы никогда не произносили слов, которые принижали бы вас. Хоть этот тип мне и не друг, но родственник королевы, и, поскольку мы пришли сюда вместе, для нас дело чести найти его и, если он убит, отомстить.
Конечно, мы должны его найти, если сумеем, устало сказал Каспиан. Досадно, потому что это означает опять поиски и тревогу. Как же он надоел, этот Юстас.
А Юстас тем временем проснулся от боли в левой руке. В отверстие пещеры светила луна, лежать на куче сокровищ стало гораздо удобнее, почти ничего не мешало. Сначала его удивила боль, но потом он догадался, что это давит браслет, который он подтянул к плечу. Наверное, во сне рука отекла.
Он шевельнул правой рукой, чтобы спустить на левой браслет пониже, но в ужасе застыл, едва подвинув её на дюйм. Прямо перед ним, чуть справа, там, где на пол пещеры падал лунный свет, он заметил какое-то движение и в тот же миг узнал отвратительную лапу дракона. Она задвигалась, когда он шевельнул рукой, и замерла, когда застыл и он.
«Ох какой же я был идиот! подумал Юстас. Конечно же, здесь жили две твари, и оставшаяся сейчас лежит рядом».
Несколько минут он не решался шевельнуться, наблюдал за двумя тонкими струйками дыма, поднимавшимися у него перед глазами, казавшимися чёрными в лунном свете. Совершенно такие же выходили из ноздрей другого дракона, перед тем как он испустил дух. Это было так тревожно, что Юстас затаил дыхание. Струйки дыма исчезли, но как только он потихонечку выдохнул, тут же появились снова.
По-прежнему ни о чём не догадываясь, он решил вытянуть левую руку и попытаться выползти из пещеры. А вдруг повезёт и эта тварь спит? Впрочем, в любом случае это единственная возможность. И вот, конечно, прежде чем двинуться в левую сторону, он туда посмотрел и едва не завопил от ужаса: там тоже виднелась драконья лапа.
Вряд ли кто-нибудь осудит Юстаса за то, что он всё-таки не выдержал и разрыдался. И слёзы его не были обычными: на сокровища, лежавшие перед ним, падали огромные и такие горячие капли, что от них поднимался пар.
Но что толку плакать надо попытаться проползти между этими тварями. Юстас осторожно вытянул правую руку, и лапа дракона справа в точности повторила его движение. Тогда он решил попробовать вытянуть левую, и драконья лапа слева тоже двинулась. Два дракона в точности повторяли все его движения!
Нервы Юстаса не выдержали, и он рванулся вперёд. Раздался грохот и скрежет, звон монет и стук камней. Выскочив из пещеры, он не посмел даже обернуться, опасаясь, что оба дракона преследуют его, и кинулся к пруду. Скрюченное тело мёртвого дракона, освещённое луной, могло напугать любого, но Юстас едва обратил на него внимание, намереваясь броситься в воду.
Едва добравшись до берега пруда, он вдруг осознал и это обрушилось на него, словно гром, что бежит на четвереньках, но страшнее оказалось другое: нагнувшись к воде, он увидел, что из пруда на него смотрит дракон. И в эту секунду Юстас всё понял: драконья морда в пруду его собственное отражение, вне всяких сомнений. Морда двигалась синхронно с ним: открывала и закрывала рот, когда это делал он, моргала, хмурилась, как он.
Юстас, пока спал, превратился в дракона. Так бывает всегда, когда кто-то приближается к сокровищам, которые охраняют драконы, с жадными, драконьими мыслями.
Это всё объясняло. В пещере рядом с ним никого не было, а драконьи когтистые лапы были его собственными. Две струйки дыма поднимались теперь из его ноздрей, а что касается боли в левой руке то есть бывшей левой руке, то причину её он разглядел, скосив левый глаз. Браслет, который отлично сидел на мальчишеской тонкой руке, оказался слишком узок для толстой передней лапы дракона, поэтому глубоко врезался в чешуйчатую плоть, а сверху и снизу около него лапа распухла. Юстас чуть сдвинул его своими драконьими зубами, но содрать так не сумел.